Дерек сел напротив своего клиента:
— Угощайтесь.
На столик между ними Марлин поставила ведерко со льдом, стаканы и воду в бутылках.
— Нет, благодарю вас.
Он был красивее многих кинозвезд своего возраста. Любого возраста. Дерек подумал, что волосы Крейгтона слегка осветлены, но если сие было так, сделал это классный специалист. Ясные голубые глаза Уиллера-младшего были настолько бесхитростными, что Митчелл немедленно заподозрил его в хитрости. Он производил впечатление пресыщенного всем вокруг человека, который в душе потешался над окружающими.
Дерек сразу решил, что новый клиент ему не нравится.
— Вы опоздали на полчаса.
Голубые глаза перестали оглядывать кабинет и уперлись в переносицу его хозяина.
— В самом деле? Тогда простите. Я нянчил свой «Порше». Можете прислать мне счет за эти минуты опоздания.
— Непременно, — улыбка Дерека была не более искренней, чем извинение Крейгтона. — Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего дяди.
— Спасибо, но не могу сказать, что я весь исстрадался.
Его откровенность Митчелла не удивила. Такие люди, как Крейгтон, редко подбирают слова.
— Ваш отец упомянул, что у вас имелись разногласия.
— На самом деле мы… так и не научились общаться.
Дерек нахмурился:
— Простите?
— Это цитата. «Хладнокровный Люк»,[7] Стротер Мартин в роли тюремщика. Великолепный характерный актер. Он также снимался в «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид».[8]
— Еще один фильм Пола Ньюмена.
Крейгтон впервые искренне улыбнулся Дереку:
— Впечатляет. Вы знакомы с историей кино. Помните фильм, в котором Ньюмен играет адвоката под кайфом?
Конечно, Дерек понял, что его пытаются загнать в ловушку, поэтому вежливо попросил:
— Напомните, пожалуйста.
— «Приговор».[9] «Это дело, это дело, это дело», — повторяет Ньюмен. Очень убедительно. Он должен был получить «Оскар» за «Цвет денег».[10] Мы потеряли одного из величайших актеров…
— Ваш отец говорил, что вы страстный любитель кино.
Похоже, это определение Крейгтону не понравилось.
— Более того. Я изучал кино в университете Калифорнии в Лос-Анджелесе.
— Хотели снимать фильмы?
Молодой человек поморщился:
— Господи, да нет. Это слишком тяжелая работа. В самое разное время суток. А еще необходимость иметь дело со всякими уродами и мириться с истериками обкуренных примадонн и бывших звезд. Нет, это не для меня, мистер Митчелл. Лучше я буду смотреть фильмы, которые снимают другие.
— В качестве критика?
— Нет. Только ради развлечения. У меня нет никаких амбиций в этой области, как, впрочем, и в какой-либо другой. Это как раз тот вопрос, который и стал камнем преткновения между мной и моим покойным дядюшкой. Он был уверен в том, что я должен закончить Гарвард, получить степень магистра по менеджменту, а потом до конца жизни обмирать над бумагами, считать доходы и расходы. Сам-то я так не думаю.
— Но вы все-таки участвуете в семейном бизнесе?
— У меня есть офис в корпорации. Но я не работаю.
Крейгтон одарил адвоката идеальной улыбкой, которую Дереку очень захотелось свернуть кулаком на сторону. Поборов это желание, он положил руку на голову Мэгги и почесал ее так, как она любила.
— Ваш отец полагает, что вам могут понадобиться услуги юриста, специализирующегося по уголовным делам.
— Он вечно беспокоится.
Дерек смотрел на клиента внимательно, чтобы оценить его реакцию, и спросил:
— А у него есть основания для беспокойства?
— Если вы имеете в виду этих детективов, которые вяжутся ко мне, то да. Если же вы подразумеваете, что я в чем-то виноват, то нет. Когда застрелили моего дядю, я играл в теннис.
— Я слышал.
— Кроме того, если бы я убил дядю Пола, то никогда не стал бы разыгрывать это бездарное ограбление.
Дерек налил себе воды и сделал глоток:
— Уверены, что не хотите?
— Нет, спасибо.
— Вчера в новостях спутница вашего дяди сказала репортерам, что она не думает, что это ограбление.
— Спутница? — презрительно переспросил Крейгтон. — У вас это синоним слова «шлюха»?
— Вы такого мнения о мисс Рутледж?
— Я вовсе не моралист, — он небрежно отмахнулся. — Вчера у меня в доме была проститутка. Мне, собственно, без разницы, исправно функционировал дядя Пол или нет. Если да, я рад за него. Не надо только все приукрашивать. Он считал Джули чем-то особенным, хотя на самом деле она трахнется и с собакой, если ей это будет выгодно.
Дерек поставил стакан с водой на стол и стер каплю влаги с рук. Это не помогло остановить бушующий в нем гнев и омерзение, но профессионализм помог сдержаться. Митчелл встал и отошел к своему столу:
— Как вы думаете, почему полиция до сих пор не оставляет вас в покое?
— Черт их знает, — пожал плечами Крейгтон. — Надо же им чем-то заниматься, так я думаю. Начальство должно видеть, что детективы что-то делают, а тем следует оправдывать свою зарплату. И, разумеется, здесь не обошлось без провокаций. Джули тоже этому содействует.
— Провокации?
— При малейшей возможности она напоминает им о моем существовании.
— Зачем ей это?
— Потому что мы с ней не любим друг друга.
— Почему? В чем причина?
Он усмехнулся:
— Причины нет. В этом-то и дело…
Дерек сел в свое кресло:
— Похоже, тут есть что рассказать.
Крейгтон на минуту сделал вид, что раздумывает, говорить или нет, потом вроде как решился:
— Дядя привез ее из Парижа совершенно неожиданно для всех и всячески подчеркивал, что очарован ею. Это нас удивило, потому что он считал свою покойную жену, мою тетю Мэри, центром вселенной. Но отец объяснил, что дяде Полу одиноко, и разве это не прекрасно, что он встретил женщину, которую смог полюбить. Он сказал, что мы должны быть с Джули милы, чтобы она чувствовала, что мы ей рады, хотя бы ради дяди Пола. Вот мы и были с ней милы, — Крейгтон передернул плечами и продолжил: — Как-то в воскресенье моя мама пригласила всех на барбекю. Мы собрались на террасе. Я пошел в домик около бассейна, мы там переодеваемся, чтобы достать из холодильника бутылку кока-колы. Джули отправилась за мной и сразу же набросилась на меня. Как Кэтлин Тернер в «Жаре тела».[11] Я подумал: почему бы нет, и с минуту или около того играл Уильяма Херта. Мои родители разговаривали, и дядя Пол находился совсем недалеко от своей подруги, которая держала во рту мой член. Мне кажется, ее возбуждала возможность быть пойманной.
При этих воспоминаниях Крейгтон рассмеялся. Митчеллу понадобилась вся его профессиональная выдержка, чтобы выглядеть безучастным.
