– Остыньте, Саймон.
Мужчина растерянно замигал, покраснел, а потом рассмеялся.
– Меня следовало бы отшлепать. – Не поворачивая головы, он взял с подноса появившейся рядом официантки высокий тонкий бокал, в котором искрилась какая-то светло-желтая жидкость. – Разумеется, лейтенант, мы окажем вам любую посильную помощь, можете не сомневаться. Но только сразу хочу предупредить вас: список наших клиентов огромен. Мы могли бы значительно сузить его, если бы вы назвали мне конкретные товары, которые вас интересуют.
– Для начала дайте мне все-таки полный список, а там видно будет.
– Как прикажете. – Саймон поднялся с кресла и танцующим шагом приблизился к U-образной стойке. – Иветта, предложи нашему дорогому лейтенанту образцы продукции, пока я выполню ее маленькую просьбу.
– Мне не нужны образцы, – откликнулась Ева, наградив девицу за стойкой улыбкой гюрзы. – Мне нужны те духи, о которых мы говорили.
– Сию секунду! – Иветта, похоже, была готова упасть к ногам Евы. – Вы хотели бы приобрести духи для себя?
– Нет, это подарок.
– Причем замечательный подарок! – Иветта вынула из кармана портативный компьютер размером с ладонь. – Для мужчины? Для женщины?
– Для женщины.
– Не могли бы вы сообщить мне три главных черты ее характера? Какая она: строгая, романтичная, застенчивая?
– Умная, – ответила Ева, думая о докторе Мире. – Добрая. Глубокая.
– Очень хорошо. А теперь – ее физические характеристики.
– Среднего роста, стройная. Каштановые волосы, голубые глаза, светлая кожа.
– Годится, – сказала Иветта, а про себя добавила: «Для полицейского отчета». – Уточните, пожалуйста, оттенок ее волос. Какая у нее прическа?
Ева с шипением выпустила воздух сквозь зубы. До чего же она ненавидела эту ежегодную гонку за рождественскими подарками! Однако, сосредоточившись, она все же как могла старательно описала лучшего в городе полицейского психолога доктора Миру.
К тому времени, когда в салон красоты вошла Пибоди, она уже была занята тем, что выбирала флакон для духов, дожидаясь, пока Саймон скопирует на диск всю необходимую ей информацию.
– Ага, снова отоварились!
– Нет, снова купила.
К Еве подошла Иветта, являя собой саму любезность.
– Лейтенант, как вам будет удобно – чтобы мы доставили покупку вам домой или в офис?
– Домой.
– Упаковать ее в подарочную обертку?
– О черт! Да, да, упакуйте! Саймон, долго там еще?
– Лейтенант, голубушка, сейчас все будет готово! – Саймон поднял голову и одарил Еву сияющим взглядом. – Как я счастлив, что мы сумели вам помочь в этом деле! – Он сунул компьютерный диск и распечатку в золотистый подарочный конверт. – Я положил сюда еще несколько образцов для вас. Уверен, вы будете от них в восторге. – Саймон хихикнул и протянул пакет Еве. – И я надеюсь, вы будете держать меня в курсе дела. Приходите сюда в любое время – буквально когда угодно. Я счастлив помочь вам.
На Пятой авеню бушевал людской океан. Потоки пешеходов, переполняя тротуар, перетекали с одной стороны улицы на другую, людские волны плескались у зеркальных витрин, скручиваясь в водовороты возле входов в магазины, чтобы мощной струей влиться внутрь и покупать, покупать, покупать…
Некоторые, уже нагруженные, как мулы, сумками, пакетами и коробками, отчаянно работали локтями и бедрами, прокладывая путь в густой толпе, или вступали в отчаянную битву с себе подобными за редкое такси.
А над всем этим безумием, подстегивая его, царила мигающая, поющая, кричащая на все лады разноцветная реклама, сообщая о распродажах и призывая людей покупать товары, без которых их жизнь окажется бессмысленной.
– Они все спятили, – констатировала Ева, наблюдая, как толпа отоварившихся горожан штурмует уже забитый до отказа автобус, направлявшийся в сторону центра. – Все до единого.
– Всего двадцать минут назад вы сами были покупателем.
– Да, я купила подарок, но сделала это цивилизованно и не теряя достоинства. Пибоди пожала плечами.
– А мне нравится такое предпраздничное столпотворение.
– В таком случае, сейчас я тебя осчастливлю. Мы выходим из машины.
– Прямо здесь?
– Ближе нам не подъехать. – Чуть ли не расталкивая людей капотом, Ева медленно подъехала к тротуару у перекрестка Пятой и Пятьдесят первой и заглушила двигатель. – Ювелирный магазин – в паре кварталов отсюда. Мы быстрее дойдем пешком.
Пибоди неохотно выбралась из машины и двинулась вслед за Евой, но сразу же безнадежно отстала, потому что по дороге заглядывала в каждую витрину. Нагнать начальницу ей удалось лишь на углу. Ветер пронесся по улице, словно речной поток по дну каньона, и кончик носа Пибоди немедленно отреагировал на это, зардевшись, будто от стыда.
– Ненавижу это дерьмо! – выругалась Ева. – Половина всех этих людей даже не живут здесь. Приезжают каждый декабрь черт-те откуда и устраивают тут настоящую оргию!
– Вбрасывая при этом огромное количество денег в нашу экономику, – заметила Пибоди.
– А также создавая дорожные пробки, провоцируя карманные кражи, устраивая автомобильные аварии… Попробуй как-нибудь проехать по центру города в шесть вечера. Сразу рехнешься!
Продолжая ворчать, Ева прошла мимо тележки уличного торговца, которая распространяла аппетитный запах жареного мяса, как вдруг до ее слуха донесся крик. Она обернулась достаточно быстро, чтобы заметить, как уличный воришка подскочил к двум пожилым дамам, вырвал одновременно у обеих сумочки и бросился наутек, тут же ввинтившись в толпу. Он нырял, вилял, петлял, словно заяц, набирая все большую скорость.
– Шеф!
– Да, я его вижу.
Ева видела не только самого парня, но и торжествующую улыбку на его лице. Парень двигался в их направлении, и чем быстрее он бежал, тем поспешнее прохожие шарахались в стороны, освобождая ему путь. Наконец он оказался совсем близко, намереваясь проскочить справа от Евы. На долю секунды их взгляды пересеклись, и в глазах воришки мелькнуло удивление. Если бы народу на улице было поменьше, ему наверняка удалось бы метнуться в сторону, но помешала давка, и лейтенант Даллас встретила его коротким жестким ударом кулака прямо в лицо. В следующий момент парень опрокинулся на асфальт, задрав ноги к небу. Из носа у него хлынула кровь, глаза закатились.
– Посмотрите-ка, нет ли поблизости патрульных полицейских, чтобы позаботились об этом придурке, – сказала Ева. Она разжала кулак и повела плечом, а затем поставила ногу на грудь поверженного вора, как иногда охотники позируют фотографу, наступив на тушу убитого льва. Парень слабо застонал и пошевелился. – Знаете, Пибоди, теперь мне гораздо лучше!
