– А номеров, простите, я наизусть не помню, – не без удовольствия ответил Наумыч, но майор нашелся:
– Посмотрите, у вас же есть списки автотранспорта? Я подожду.
Ссылка на занятость не поможет, майор со своими парнями приедет лично и начнет тут хозяйничать. Наумыч положил трубку на стол, намеренно долго шуршал бумагами, взяв минуту на размышление, ведь в данных обстоятельствах всякое слово может оказаться злом. Номер Глеба он посмотрел первым – да, пятерка стоит в конце, это его огорчило. Огорчило потому, что Глеб уже на нарах, а похожей машиной интересуется уголовный розыск – что это значит? Ничего хорошего, разумеется. К сожалению, таких точных и множественных совпадений практически не бывает, Наумычу показалось, что через машину Глеба органы ищут некое подтверждение его вины. В то же время закралось подозрение, что майор не знает, кому принадлежит «Пежо». Странно. Непонятно.
– Алло, – сказал в трубку Наумыч. – И пятерка стоит.
– Кто на ней работает?
– Ну, Нефедов, а что? Он у нас один из лучших…
– А тонировка на стеклах?..
– Я же говорил, нет. Наши водители без тонировок работают.
– Что ж, спасибо.
– Обращайтесь, – буркнул он, положил трубку и подпер подбородок ладонью, задумавшись. Невзначай произнес вслух: – Что за напасть на мужика, а?
У Зубровки реакция была отличная, никакой заторможенности вопреки утверждениям, будто алкоголики живут в замедленном темпе и в другом измерении. Она живо выпрямилась, испугавшись, что недовольный тон относится к ней:
– Ты мне, Наумыч?
– Нет, я сам с собой.
У Зубровки был дефицит общения, потому она цеплялась за любой повод, чтоб поговорить. Над ней подшучивали, но беззлобно, могло показаться, что к ней относились как к пустому месту, а это не так. Во времена запоев трудовую дисциплину она не нарушала и орудовала шваброй из последних сил, что говорит об ответственности. Зная про болезнь Зубровки, которая проглатывала ее скудный бюджет, ей подбрасывали что-либо из еды, приносили одежду. Она стала своей и по праву подключалась ко всем проблемам, искренне сочувствуя тем, кто в этом нуждался, поддерживая их хотя бы словом. Так и сейчас Зубровка поплелась к столу, зачастив:
– Вот это вот – сам с собой – не надо. Плохо это, Наумыч. Сначала человек привыкает с собой говорить, а потом ему диагноз: окончательно больной. А че стряслось? С Глебом что-то, да?
– С чего ты взяла? – подозрительно нахмурился Наумыч.
– Ты же сам про него сказал.
– Когда это?
– А тока што, когда по телефону с кем-то говорил. Потом сказал про напасть, вот я и решила: напасть напала на Глеба. Так, да?
– М-да, напала, – длинно выдохнул он. – Глеб в тяжелом положении.
– В аварию попал?
– Типа того.
– Та ты што! – От удивления Зубровка приложила к впалой груди ладони, отчего, казалось, что вдавила грудь еще больше, и вытаращила глаза. – Глеб?! А-яй!
– Ничего, ничего, его отпустят. Это случайность… Слушай, чего ты ко мне пристала? Работай давай.
С Лелей, первое впечатление от которой было не совсем приятным, неожиданно разговор построился просто, она быстро пошла на контакт, что порадовало Крайнего. Перед ним сидела красивая женщина, вполне адекватная в отличие от жены убитого (слепой и наивной), рассказавшая, что позавчера видела Рудольфа с девушкой у гипермаркета. Не замедлил себя ждать и ее вывод:
– Она – женщина, которую Руди любил, это не временная страсть, поверьте. По моим наблюдениям, он должен был вот-вот расстаться с Олесей.
– Вам ни о чем не говорит фамилия Нефедов?
– Глеб Нефедов? А что?
– Он подозреваемый номер один и пока единственный. В гараже найдены улики, указывающие на него, да и сам Глеб признает, что мотив у него был, хотя причастность к убийству категорически отрицает.
Леля опешила, даже подалась назад, и, если б она была немой, выражение ее лица все равно красноречиво передало бы мысль: вы в своем уме, уважаемый?
– Не согласны с нашей версией? – догадался Крайний.
– Хм… – растерялась Леля. – Не знаю, что и думать. Глеб… он слишком правильный, чтоб убить… особенно женщину… и так жестоко… Нет, крышу, конечно, у людей сносит, но у слабых людей…
– А Нефедов сильный? Вы его хорошо знаете?
– Школа, институт… Этого достаточно?
– А не расскажете, что там за история была? Олеся говорит, она предала Глеба.
– Ой, это когда было! – покривилась Леля и спохватилась: – Можно, я сначала отвезу Олесю, ей же к похоронам надо готовиться, а к вам приеду, например, завтра утром и все расскажу? Рассказ-то не из коротких.
– Ну, если вам нетрудно…
– Нетрудно, – Леля поднялась. – Заодно вспомню подробности. Понимаете, одна история потянула за собой цепь событий, растянув их на много лет.
– Добро, – дал согласие Крайний, он никогда не торопился. – Я буду ждать вас завтра.
Она взялась за ручку двери, но не открыла ее, что-то задержало Лелю. Вероятно, когда от тебя зависит судьба человека даже в малой степени – в данном случае Глеба, – боишься ненароком навредить ему, если, конечно, у тебя осталась хоть капля совести. Леля вернулась к столу, очевидно, не хотела, чтоб ее услышала Олеся и, в общем-то, защитила Глеба:
– Убийцу ищите в деловой сфере среди партнеров Рудольфа, он нечестным и коварным был. Кстати, вчера Олесю доставал один мужчина, он разыскал ее в чужом доме и жаловался на мужа. Его привело к жене недруга отчаяние, он не соображал, что творил.
– Фамилия этого человека вам известна?
– Нет. Но я выясню.
– Премного буду вам благодарен. До завтра.
Вскоре и он запер кабинет и поехал посмотреть, что взяли с собой Хоруженко Рудольф и его любовница, пардон, помощница. Опись шла полным ходом, за вчерашний день ее не успели составить, ведь каждую вещь необходимо было подробно описать, а вместительный багажник джипа оказался забит до отказа.
Судя по количеству и предназначению разнообразных мелочей, любовники собирались не дела улаживать, а расслабиться за городом. Полный набор средств гигиены, одежда на все случаи жизни, воз продуктов с длительным сроком хранения, складной стол и стулья, корзина для пикника с набором кухонной утвари, удочки… не хватало только палатки. Такое ощущение, что они намеревались провести в глухомани, где нет магазинов, пару месяцев.
Теперь надо в первую очередь опросить коллег, разыскать мужа Ии, у него наверняка был мотив, и найти бизнесменов, которых Рудольф кинул. Но улики… Улики перевесят все мотивы, они против Нефедова.
Санька ломала голову, как помочь Глебу, который должен выйти из тюрьмы до выписки Жанны, иначе ребенок не удержится в животе, о последствиях этого страшно думать. Санька сказала ей, что Глеб уехал тестировать автомобили аж в Сибирь! Почему в Сибирь? А потому что это далеко. Туда поездом ехать дня четыре, потом обратно. И будто бы в Сибири новый завод выпустил первую партию автомобилей, а Михайлов решил заменить старье на новые машины, цена оптовая, потому безумно выгодная. О, как Санька врала! Мол, за Глебом приехали утром, впопыхах сотовый телефон он забыл дома, а кто из нас номера мобильников помнит наизусть? Вот и Глеб не помнит, поэтому не звонит. Короче, ее вранье прошло.
