Ознакомительная версия.
– Тогда зачем ты делал вид, что боишься?
– Хотел тебе подыграть и посмотреть, что будет дальше. Даже если бы пистолет был заряжен, ты бы все равно не смогла выстрелить.
– Конечно бы, не смогла. Я никогда в жизни не стреляла. Отдай им эти деньги, и я все тебе расскажу. У меня просто не было выхода. Меня заставили, я не хотела причинять тебе неприятности. Мне не оставили выбора. Я же влюбилась в тебя, неужели ты не видишь?
Парням надоело слушать наши пререкания, один подошел к Олегу и ударил его пистолетом по голове. Олег скорчился от боли и попытался перехватить пистолет. По пытка оказалась безуспешной. Второй повалил Олега на пол и стал бить ногами. Я вжалась в стену. Парни оставили Олега, схватили меня под руки и потащили к выходу.
– Привезешь деньги, получишь девку. Смотри, не тяни. Девка красивая, никто не будет ее беречь, – сказал один из них.
Я оглянулась. Олег, скорчившись, лежал на полу, из носа текла кровь.
Как только мы вышли из дома, мне приложили к лицу платок, пропитанный какой-то вонючей жидкостью, и я потеряла сознание. Я очнулась от дикой головной боли и страшного, нарастающего гула в ушах. Я лежала на полу в маленькой комнате без окон. Было совсем темно. Я села, опершись о стену. Перед глазами возникла дочка в огромной разноцветной панаме, Катерина с микрофоном в руках и Олег с фотографией.
Вдруг дверь распахнулась, в лицо мне ударил яркий свет. Я сморщилась и потерла глаза. В дверях стоял все тот же мордоворот. Он был без маски, но я узнала его. Увидав безобразный шрам на его лице, я почувствовала озноб.
– Ты что уставилась, словно я привидение? От эфира не отошла?
– Голова болит жутко, – пожаловалась я. Мордоворот громко скомандовал:
– Выходи, хорош сидеть. Сваргань чего-нибудь. Меня тут оставили за тобой смотреть, а я есть хочу – сил нет. Пошеруди на кухне. В морозилке курица есть. Картошка – в ведре.
Я вышла из своей камеры и направилась за мордоворотом на кухню. Постепенно глаза привыкли к свету, а головная боль заметно уменьшилась. На кухне парень сел на стул, окинул меня оценивающим взглядом.
– Все в твоем распоряжении, – развел он руками. – Я уже двое суток на суете. Вообще ничего не ел.
Я молча достала курицу, положила ее под струю холодной воды, чтобы она поскорее разморозилась, и украдкой посмотрела в окно. Ничего, кроме высокого каменного забора, не было видно. Я принялась чистить картошку. Мордоворот не сводил с меня глаз и что-то напевал себе под нос.
– Мы что, одни тут? – спросила я безразлично.
– Одни, – пожал он плечами.
– А где твой товарищ?
– Какой еще товарищ?
– Ну тот, который ворвался к нам вместе с тобой.
– Колян, что ли? Он по другой суете уехал.
– А меня тут долго будут держать?
– Поживем, увидим. Вот Олег вернет деньги, так тебя, наверное, и отпустят.
– А если он не вернет?
– Тогда будешь здесь жить, – противно захихикал мордоворот.
– Это не смешно, – сказала я серьезно и бросила очищенную картошку в раковину. – У меня ребенок у подруги остался.
– У тебя еще и ребенок есть?
– Да, а что здесь такого?
– А с Олегом у тебя что?
– Ничего, – растерялась я. – Обыкновенный курортный роман.
– Получается, у вас все несерьезно?
– А разве курортные романы бывают серьезными?
– Это значит, ты с ним ночью перепихнулась, и все? Тогда какого черта мы тебя сюда привезли? Если ему на тебя наплевать, он деньги Шульцу не отдаст, а свалит в свою Германию, и все.
– Так вот и я про то же. Отвези меня обратно, я не самый лучший вариант для выколачивания денег.
– А что ж ты ему в любви клялась?
– Когда это?
– Когда мы хотели тебя забрать. Говорила, что по уши влюбилась, трещала без остановки.
– Посмотрела бы я, что бы ты на моем месте говорил, если б тебя хотели куда-нибудь увезти.
– Все с тобой понятно… Что ж, придется подождать. Посмотрим, какой у тебя курортный роман.
Я бросила нож в раковину, вытерла руки и в сердцах произнесла:
– Послушай, это не тот вариант! Ты со мной только время теряешь. Никто за меня никаких денег не даст. Это я тебе гарантирую. У меня и так проблем по самое горло, так ты еще мне новые добавляешь.
– Хватит трещать! – рассвирепел мордоворот. – Ты лучше пожрать поскорее сготовь. Я голоден!
– Я сюда поваром не нанималась, – проворчала я и стала разделывать курицу.
– А тебя никто и не нанимал. Делай, что говорю, а то у меня терпение лопнет.
Я скорчила кислую физиономию и, положив курицу с картошкой на противень, сунула его в духовку.
– У тебя телефон есть? – устало спросила я.
– Зачем тебе телефон? – выпучил глаза мордоворот.
– Я хотела узнать насчет дочки. Душа болит. В голову мысли дурные лезут.
– Не забивай себе голову. Телефона ты не увидишь как своих ушей. Это я тебе обещаю. А что у тебя рука перевязана?
– Упала и ударилась, – не моргнув глазом соврала я.
Мы молча ждали, когда обед будет готов. Достав противень, я поставила его на стол под нос мордовороту. Он облизнулся и, ни минуты не раздумывая, накинулся на еду. Воспользовавшись этим, я отошла к окну и стала рассматривать высокий каменный забор. Этот придурок явно не страдал отсутствием аппетита. Не прошло и нескольких минут, как на противне не осталось даже кусочка картофеля. Мой сторож съел все подчистую и, по всей вероятности, так и не смог наесться. Неожиданно он встал и подошел ко мне вплотную. Я попыталась его оттолкнуть, но это оказалось мне не под силу.
– А может, ты со мной тоже курортный роман покрутишь? – гнусным голосом сказал он и тяжело задышал. – Я это… курортные романы тоже люблю. Особенно когда таких курортниц вижу…
– Пошел вон! – звонко отчеканила я и ткнула его кулаком в живот.
– Что ты, в натуре, руки распускаешь?! Может, тебе западло со мной курортный роман крутить?! Или я, по-твоему, на курортника не похож?! Смотри, а то я щас тебя так скручу, что ты уже вообще никогда не раскрутишься!
Я хотела сделать шаг в сторону, но мордоворот больно ущипнул меня за грудь и повалил на пол. Наши силы были неравны, но я все же стала отчаянно сопротивляться. Амбал надавил на мою раненую руку, я громко завизжала и почувствовала слабость и головокружение. Еще не хватало в обмороке быть изнасилованной этим чудовищем! Откинув больную руку в сторону, я случайно наткнулась на кирпич.
– Расслабься, дура! – пыхтел мордоворот, пытаясь раздвинуть мне ноги. – Расслабься и получи удовольствие, иначе я разорву тебя к чертовой матери!
Я попыталась поднять кирпич, но у меня ничего не вышло: кирпич оказался ужасно тяжелым, практически неподъемным. Меня охватило отчаяние, из глаз хлынули слезы. Я поняла, что больше не могу сопротивляться. Мутная тошнота словно парализовала мое тело, не давая пошевелиться. В тот момент, когда я почувствовала в себе чужую плоть, я собрала остаток сил и, ухватив кирпич, опустила его на голову насильника. Я колотила до тех пор, пока из его головы не хлынула кровь…
Ознакомительная версия.
