Ознакомительная версия.
8
Тимке выдали тёмную футболку, нашедшуюся в машине, на которой приехал Павел, и он в ней практически утонул, но что поделать, если его рубашка уехала вместе с потерпевшей девушкой. Он уселся на перила и замер, придавленный пережитым страхом, в котором он ни за что не сознался бы, но себя-то не обманешь. Очень сложно осознавать, что ты не такой уж крепкий орешек, каким сам себе представлялся, и осознание этого факта требовало времени и душевных сил.
Лена с Павлом расположились на лестнице, и пока Олешко изучал бумаги, она вкратце пересказывала ему историю, которую услышала в больнице от Варвары.
– Надо знать эту даму, она соврёт – недорого возьмёт. – Лена презрительно прищурилась. – Хотя, конечно, документы…
– Ты хотела выяснить у адвоката, что он знает, и спросить совета?
– Ну да. – Лена вздохнула. – Когда он пришёл в мой офис, я его просто выставила. Дело в том, что отец Варвары, по сути, не является родным братом моего папы. Моя бабушка взяла в семью осиротевшего племянника, сына своей двоюродной сестры, которая вела не слишком праведный образ жизни, родила ребёнка невесть от кого и, спившись, умерла молодой. Папа с дядей Лёней росли вместе, бабушка с дедушкой усыновили его, растили как своего сына, у отца с ним разница в возрасте всего три года, дядя Лёня попал в их семью, когда ему было два. Видимо, яблоко падает недалеко от яблони – лет с тринадцати он постоянно попадал в неприятности, начал пить, а когда пришёл из армии, женился на такой же непутёвой девке из соседней деревни и переехал к ней. Там семья была пьющая, ну а ему самое то оказалось. Бабушка с дедушкой от него отказались, и это понятно: растить ребёнка, всю душу в него вкладывать, а он им на голову нагадил и покатился по наклонной. Ну, а с папой они, конечно, общались, когда он в деревню приезжал, – всё-таки вместе выросли… Это неприятная семейная история, и рассказывать её незачем. Суть в том, что вчера я этого сморчка выставила, заявив, что никакого отношения к Варваре не имею, и это правда, конечно, хоть и не вся.
– Возможно, именно поэтому ты до сих пор жива. – Павел прищурился, подставив лицо солнцу. – Всё это не шутки, Лена. Торговля людьми всегда была прибыльной, а сейчас и подавно, никто такими деньгами рисковать не станет, ненужные свидетели просто исчезают.
– Чёрт! Вот не хотела я в это лезть, как чувствовала. Не зря я вчера этого типа, прости господи, выставила, как только услышала имя Варвары. От этой дряни всегда были одни неприятности.
– А ты её не любишь. – Павел потёр переносицу, думая о чём-то своём. – Что она тебе такого сделала, что ты не можешь её простить даже сейчас?
– Она убила моего отца. – Лена знала, как это действует на людей и что вопросов больше не последует, все избегают спрашивать о таком. – Лучше скажи, как ты здесь оказался. Ты же был дома.
Сидя на ступеньках рядом с Павлом, Лена подозрительно косится на ноги в тёмных ботинках – это белёсый стоит позади них.
– Очень кстати оказались рядом, ехали в местную больницу, хотели повидаться кое с кем. – Павел кивнул, рассматривая фотографии. – Красивая была Варвара Тимофеева.
– Ага, красивая.
Из-за того, что она была такая красивая, всё и случилось, потому что к красоте не прилагались ни душа, ни доброта, ни вообще какая-то иная человеческая категория. Просто красота, о которой она знала и которой пользовалась, чтобы манипулировать людьми, добиваясь от них того, чего ей хотелось, а хотелось Варваре многого.
– Не злись. – Павел едва сдержался, чтобы не щёлкнуть Лену по носу. – Это мой заместитель Андрей Нефёдов, знакомьтесь. Когда вы с Тимом уехали, он пришёл ко мне в гости, так сказать…
– Что значит – пришёл в гости? – Лена возмущённо смотрит на дурацкие шнурованные ботинки. Дичь какая – среди лета такие бутсы! – Через забор?
– Да сколько там того забора…
Голос у белёсого низкий, а вид самый дурацкий и ничуть не смущённый, хотя он только что признался, что перелез через чужой забор. Лена даже смотреть не хочет в его сторону, надо же, дубина стоеросовая, в гости он пришёл!
– И что? Не сиделось вам в доме?
– Лен, у нас свои дела наметились. Заехали, купили мне обувь, не мог же я босиком оставаться, и собирались навестить кое-кого.
– Навестить?
– Ну, поговорить хотели. – Павел аккуратно сложил документы в конверт и подал белёсому. – А тут Семёныч позвонил. Мы в ста метрах отсюда были, на светофоре как раз стояли – вот на том. Обычная случайность. Что думаешь, Андрей?
– Полиции эту историю рассказывать не стоит.
– Вот и я так думаю. – Павел вытянул ноги, обутые в новые кроссовки. – Полиция не любит сложных задач. А потому расскажете с Тимофеем такую версию: ты собралась нанять Васильева, чтобы он занялся твоим разводом, вы с Тимкой зашли и увидели труп.
– Может, о Тимке вообще не говорить?
– Он там был, его отпечатки срисуют, поймают тебя на лжи, решат, что пацан имеет к этому отношение, и всё, пиши пропало. Скажешь как было. Тимофей, ты слышал?
– Слышал. – Тимка хмуро смотрел на Павла. – Почему нельзя сказать правду?
– Хороший вопрос. – Павел потянулся, как кот на солнце. – Ну, сам подумай. Ты расскажешь им дикую историю, которую они обязаны будут внести в протокол. А, поскольку речь идёт о похищении ребёнка и, возможно, о торговле детьми или органами, они обязаны будут открыть уголовное дело и расследовать его в процессуальные сроки. Без особых зацепок, опираясь на показания бывшей проститутки, которая умирает от саркомы и находится под воздействием обезболивающих препаратов, делающих её показания, и без того сомнительные, вообще ничем. Иных доказательств у них нет, как их добыть, они понятия не имеют, и если история всё-таки правдивая, то лезть в неё опасно, денег она не сулит. А тут случилось убийство, а если девчонка не выживет – двойное, и зацепок тоже нет. Но есть вы двое, и ты, дурошлёп, с руками в буквальном смысле по локоть в крови и рубашкой, тоже измазанной в крови жертвы. И ваши отпечатки в конторе. И дикая история с похищением, которая может превратиться в висяк, а то и жизни стоить. А сейчас можно дать простые и приемлемые показания, ничего не меняющие в факте убийства, и уехать домой, а можно оказаться подозреваемым в убийстве, других-то нет, только ты да вот тёть Лена. Так что полиции вы оба скажете то, что я вам велел, а с остальным мы разберёмся в частном порядке. Вопросы есть?
– Нет… – Тимка смотрел на Павла исподлобья. – А как мы разберёмся?
– Ну, вместе-то мы что-нибудь обязательно придумаем. А вот и полиция. Всем принять растерянный вид и плакать от пережитого стресса. Быстро сделали удручённые и испуганные лица, как и положено законопослушным гражданам, которые только что обнаружили почти два трупа и море крови.
Ознакомительная версия.
