Ознакомительная версия.
– Постой! Что ты делать собираешься – с этим? – он кивает на мою сумку, из которой торчит уголок карточки.
– А что? Жить собираюсь – сколько получится.
Я уже давно спокойно отношусь к своему диагнозу, успешно скрывая его от родных, и Костя первый, кому я это вывалила, правда, видимо, ошиблась с подачей, раз все так…
– Оперируйся, дура! – Влад и раньше особенной тактичностью не отличался, а уж сейчас-то…
Я не могу объяснить ему, что оперироваться просто не могу – боюсь физического уродства и косметического дефекта. Огромный шрам на теле, да и вообще не факт, что найдется донор почки… Очередь такая, что проще умереть, чем дождаться. Нет, этот вопрос не обсуждается, даже лечащий врач уже плюнул и молчит, только выписывает мне препараты посильнее и подороже.
– Влад, пойдем в кардиологию, а?
Он вздыхает, но идет со мной. И хорошо, что так, потому что когда он первый входит в палату, где лежит Костя, там оказывается его жена, и Влад успевает спиной вытолкнуть меня в коридор. Идем с ним во второй холл отделения, садимся на диван.
Жена уходит от Кости на удивление быстро – возможно, просто давно сидела, и я моментально срываюсь с дивана и бегу в палату, даже не трудясь дождаться, пока она скроется в лифте.
Костя лежит один, бледный – или мне так с перепугу кажется? Глаза у него закрыты, но я вижу, что он не спит – ресницы дрожат. Я присаживаюсь на стул и осторожно касаюсь рукой его руки, лежащей поверх одеяла. Костя открывает глаза и вздрагивает:
– Ты?! – Он пытается встать, но я не пускаю, ложусь лицом ему на грудь:
– Прости меня… я не хотела… не знала… прости, Костя…
На макушку ложится тяжелая рука, взлохмачивает волосы:
– Дурища ты… какая же ты у меня дурища… погоди – я выйду отсюда…
Я не знаю, кому молиться, чтобы так и случилось. Накажи меня, как хочешь, как только тебе твоя больная фантазия подскажет, только не лежи здесь с таким несчастным видом, с таким осунувшимся лицом! Не заставляй меня испытывать чувство вины и ненависти к себе…
– Заинька… ты мне правду сказала?
– Неужели ты считаешь меня способной выдумать такое? Только, пожалуйста, прекрати сейчас думать об этом… Со мной все в порядке, еще долго будет в порядке – тебе хватит…
– Перестань! – Он зажимает мне рот ладонью. – Не хочу слышать…
– Пообещай, что ты никогда не вспомнишь об этом, Костя? Я тебя очень прошу… я так жалею, что сказала тебе – я просто не подумала, что ты так отреагируешь…
– Спятила? Ты мне не чужая! Как я должен был реагировать? Я так испугался… – признается он шепотом, наматывая на палец прядь моих нарощенных волос. – Лор…
– Да?
– Поцелуй меня… я хочу почувствовать, что ты со мной…
Я целую его как-то виновато – я на самом деле чувствую вину за то, что он лежит вот так… и где-то глубоко внутри мне безумно тепло и приятно оттого, что он искренне переживал за меня – значит, я ему больше, чем просто удобная и любимая игрушка…
«Кто теперь за меня будет мной» – так, кажется?..
* * *
Какая мерзость на улице… Мужайтесь, люди, – лета в этом году не будет. Середина весны – по календарю только, а на деле – зима, причем снежная и холодная с утра. К обеду все начинает мокнуть и таять, превращаясь в грязно-серую кашу, щедро сдобренную льдом. Каблуки сапог проваливаются, идти неудобно и скользко, чувствуешь себя попавшей на каток коровой…
Я иду на работу. Иду – потому что автобус сломался на полдороге, а пересаживаться смысла нет – осталась одна остановка. Захожу в магазин за соком и поскальзываюсь на крыльце. Сзади меня ловят за локоть, помогают устоять. Я поворачиваюсь, чтобы поблагодарить, и отступаю невольно – Джеральд!
– Приветик, Лори. Осторожнее надо – на таких каблучищах!
– Привет… скользко…
Неловкая пауза. Мне надо в магазин, а Джер перекрыл вход и не двигается. На плече у него спортивная сумка.
– Ты сейчас куда? – интересуется он.
– На работу…
– Пойдем, провожу, ты же где-то недалеко работаешь, Костя говорил…
Так, осталась я без сока… Ну ладно, обойдусь чаем. Джеральд – сама галантность, подставляет согнутую в локте руку, помогает сойти с крыльца. Медленно идем в сторону клуба, почти не разговариваем. У меня по спине бегут мурашки, мне почему-то очень страшно, я чувствую себя не в своей тарелке. Мы приближаемся к пешеходному переходу, Джеральд на секунду отпускает мою руку, и буквально сразу я чувствую, как в бок упирается что-то острое. Поднимаю глаза и вижу, как Джер ухмыляется и качает головой.
– Не шуми, будет хуже, – цедит он. – Спокойно поворачивайся и иди к такси. Не будешь дергаться – все будет очень хорошо, Лори. Ну?!
У меня отказывают ноги, какое там – идти, я даже с места не могу сдвинуться. Джер берет меня под руку и ведет к стоянке такси, усаживает в первую же машину. Я боюсь подать голос, хоть как-то дать понять молодому парню-таксисту, что что-то не так, потому что Джеральд сразу всадит мне в бок то, что держит в руке, – он садист, ему совершенно все равно. Я даже не слышу, какой адрес он называет водителю, меня просто парализовало от страха. Джер по-хозяйски роется в моей сумке, вытаскивает мобильник и отключает его:
– Не хочу, чтобы нам мешали.
Я почти в обмороке – вот уж не думала, что в экстремальной ситуации буду вести себя подобным образом… кошмар какой-то…
Джеральд тем временем берет мою руку, стягивает перчатку, хотя одной рукой ему это делать неудобно, подносит к губам пальцы, целует их и начинает рассматривать маникюр – я его успела обновить с утра в салоне.
– Красивые пальцы у тебя… – Что-то мне подсказывает, что ты с удовольствием зажал бы их в тиски или просто отрубил по одному… – Лори, у тебя такое лицо, как будто ты сейчас умрешь. Не бойся, дурочка, – я не сделаю ничего плохого.
«Ага – и ничего хорошего, подозреваю, тоже не сделаешь…»
Куда мы едем, в конце концов? Уже окраина… Скосив глаза в окно, я замечаю, что это именно тот район, где располагается студия богопротивного Эдика. Ну, если Костя приложил руку к этой постановке, я его просто убью!
Выходим из машины, я лихорадочно начинаю искать способ улизнуть, но Джеральд не дремлет – крепко держит меня за рукав пальто:
– Не надо, Лори, это бесполезно, даже не пробуй! Я за столько километров сюда ехал – и что? Ничего не получу? По-хорошему не захотела, будет по-плохому. Но все равно будет – меня никто еще не обламывал!
«Вот уж в этом я ни секунды не сомневаюсь…»
Спускаемся в подвал, Джеральд звонит в дверь, что меня напрягает еще сильнее – хорошо, если там Костя, а если Эдик? А, черт! Ну так и есть – в дверном проеме в слабом луче электрической лампочки стоит Эдик…
– Здорово, Джер! Долго что-то. Брыкалась? – кивает он в мою сторону. – Такая сука противная! И с гонором еще. Я давно Косте говорил – ты неправильно себя ведешь с ней, слишком много требуешь, заставляешь ломать себя, а она этого не хочет и не может.
Ознакомительная версия.
