– В том числе и я.
– Да. – Он улыбнулся кончиками губ. – Похоже, вы добились реакции. Расскажите мне все.
– После того как я вышла из вашего кабинета, Броуди отвез меня сюда. Когда мы вошли, дверь ванной была закрыта, из-под нее текла вода. Кто-то заткнул слив в ванне пробкой и включил воду. Вода перелилась.
– Кто-то?
– Но не я. Вы знаете: я была у Клэнси, потом у вас в кабинете.
– Насколько я понимаю, вода лилась достаточно долго.
– Я ее не включала. После работы я пробыла наверху не больше трех минут. Переобулась и вернулась к Линде-Гейл.
– Вы заходили в ванную комнату?
– Заходила. Но наполнять ванну мне было незачем. Как-то глупо наполнять ванну, если не собираешься мыться. Кто-то побывал в моей квартире. И уже не в первый раз.
Рик изумленно посмотрел на нее:
– Впервые слышу.
– Это началось сразу после того, как я видела убийство, – начала Рис. И рассказала о карте, о ванной, о таблетках, об альбоме с фотографиями.
– Почему вы не доложили об этих происшествиях?
– Потому что я понимала, что вы подумаете: вы решите, что я сама все это сделала или мне померещилось.
– Не надо думать за других, Рис, – с легким раздражением произнес шериф. – Кто имеет доступ к вашему ключу?
– Я ношу его с собой. У Джоани в кабинете есть запасной.
– Вы ни с кем не ссорились в городе, вам никто не угрожал?
– Нет, пока вчера не случилась драка у Клэнси.
Он снова чуть улыбнулся:
– Ну, с этим мы разберемся.
– Должно быть, он меня выследил, тот мужчина у реки.
– Узнал вас с такого большого расстояния?
– Не меня. Он, должно быть, видел, что там был кто-то. И ему не составило труда меня вычислить. Он старается дискредитировать меня как свидетеля.
– Если еще раз случится что-то подобное, дайте мне знать.
– Хорошо. А женщину опознали? То есть тело?
– Пока не нашлось подходящих описаний зубов. – Он встал из-за стола. – Вам есть где жить?
– Я поживу у Броуди.
– Я дам вам знать.
Рик поднялся в квартиру Рис. Дверь была широко открыта. Броуди ползал по полу ванной и, брезгливо скривив губы, отдирал куски ветхого линолеума.
– Непривычная работка, – обратился к нему Рик.
– Меняю сферу деятельности. – Броуди сел на корточки. Рик опустился рядом:
– Покрытие сгнило.
– Вот я и говорю.
– Надо было сообщить мне обо всех странных случаях, что происходили с Рис до этого.
– Она решила не сообщать. Ее можно понять.
– Я вижу, вы закрасили стены.
– Но сначала сфотографировали надписи. Я дам тебе копии.
– Хорошо. А скажи, в твоем доме подобное происходило?
– Пока нет. – Броуди вернулся к линолеуму.
– Но я не вижу следов насильственного вторжения.
– У него ключ. Наверное, замок придется поменять.
– Броуди, позволь тебя спросить. Если кто-то хотел навредить ей, то почему не навредил? Она вбила себе в голову, что все это делает человек, которого она якобы видела у реки.
– Это я ей так объяснил.
– Зачем ему это нужно?
– По-моему, он хочет сыграть на ее слабости, запугать, заставить сомневаться в себе. И других тоже заставить сомневаться в ней. Умно и тонко. И это называется «не навредил»?
Рик покачал головой:
– Пойду в гостиницу, посмотрю, какие там улики. Завези мне при случае фотографии, сделанные в ванной. И, если можно, напиши для меня свою версию событий и этих... происшествий. По возможности с датами и указанием точного времени.
– Да, сделаю.
– А... у вас это серьезно? У вас с ней?
– Похоже на то.
– Эмоции обычно искажают восприятие. Не позволяй этому обстоятельству повлиять на тебя.
– Рик, она не сумасшедшая. Черт возьми, в каких-то вещах она даже чересчур разумная.
– А в других?
– Конечно, она немного с приветом. А кто нет? Народ здесь и меня считал странноватым, потому что я пишу книжки, не стреляю в млекопитающих и не могу назвать первую десятку музыкального рейтинга.
Рик улыбнулся:
– Броуди, народ и сейчас считает тебя странноватым.
Линда-Гейл не знала, что делать. Она впервые в жизни безнадежно испортила отношения с мужчиной – при том что не было мужчины, который значил бы для нее больше, чем Ло.
Он не отвечал на ее звонки. Она хотела на него разозлиться, но не получалось. Она совсем запуталась.
Она все спланировала, рассчитала, как со временем и при желании завоюет привязанность Ло. Чего она добивалась, вытанцовывая с тем рыбачком прямо на глазах у Ло? Хотела, чтобы он поревновал. И перестаралась. Теперь пора объяснить этому безмозглому ковбою, что незачем устраивать такой шум по пустякам.
Она подъехала к большим воротам с кованой буквой «К», заключенной в круг. Проехала мимо кораля, надворных построек, длинного главного дома. Гости несколько дней могли изображать из себя ковбоев или просто сидеть на крыльце в кресле-качалке и созерцать пейзажи.
Она остановилась у конюшен, взглянула на себя в зеркальце, поправила волосы. Когда она вышла из машины, ковбой, который вел урок верховой езды, коснулся полей своей шляпы.
– Привет, Харли! – Она изобразила на лице улыбку.
– Линда-Гейл, как дела? – Харли поднял бровь. – Ло ушел в пристройку. Что-то он очень кислый.
– Понятно. Вот и я тоже.
Линда-Гейл решительно вошла в конюшню, где стоял крепкий запах конского навоза и сена. Пройдя мимо денников, шагнула в пристройку.
Он склонился над кожаным седлом, откинув шляпу за спину – вылинявшие голубые джинсы в обтяжку, рукава джинсовой рубашки закатаны выше локтей. Лицо мрачное и красивое, несмотря на распухшую нижнюю губу и синяк под глазом.
– Ло. – Она увидела его, и сердце ее защемило от нежности.
– Чего тебе надо? Я работаю.
– Я вижу. Прости меня.
Он обернулся к ней, взгляды их встретились на краткий – но такой желанный – миг.
– Жаль, что тебе из-за меня глаз подбили.
Он сосредоточенно тер седло и молчал.
– Что такое? Ты не хочешь со мной разговаривать? Сколько раз я видела у Клэнси, как ты тоже с кем-то танцевал.
– Это другое.
– Почему другое? Значит, если я с кем-то танцую, то для тебя это повод затеять драку, а ты волен танцевать с кем хочешь? А по-моему, я тоже могу танцевать с кем хочу, и ты не имеешь никакого права устраивать бучу.
– Ладно. Больше такого не случится. Так что если...
– Зачем ты начал эту драку?
– Он хватал тебя за бедра! – Ло отбросил тряпку и вскочил на ноги. – Ты позволила ему себя лапать прилюдно!
– Я бы ему ничего такого не позволила, если бы ты не был такой сопляк! Я слишком долго ждала, когда же ты наконец вырастешь и станешь мужчиной!
Его глаза опасно блеснули.
– Я мужчина. – Он схватил ее за руку и притянул к себе. – Причем единственный мужчина, который будет тебя трогать.
