Лиза пробыла в Отарове неделю. Главная цель приезда была достигнута, она получила от Родиона долгожданный адрес. Правда, в нем ничего нельзя было понять, все какие-то безликие цифры, но одно было ясно – милый в Данциге защищает честь отечества, а это значит, что надо утром и вечером молиться Всевышнему, чтоб уберег жениха от вражеской пули. А еще блюсти пост, и нищим помогать, и творить благие дела, надо только справиться в храме, какие именно. Но она все выдержит, пронесет любую ношу, перенесет любую тяготу не ропща, а дальше будет вечное счастье.
Лизонька написала письмо Матвею и стала ждать ответа – вначале с радостью, потом с нетерпением и, наконец, с обидой. О, она понимала, что в Польше идет война, поэтому почта работает в трудных условиях. Активный приход весны также мало способствовал быстрому продвижению почтовых карет. В Польше, конечно, дороги лучше русских, но у оттепели и дома, и за границей одни законы: колеи полны жидкой грязи, на горку не взъедешь, мосты на малых реках унесло или затопило талой водой. Словом, распутица.
И вдруг посыльный. Аккурат на Лукерью Комарницу, 13 мая, когда вместе с теплым ветром из южных стран прилетают комары, в дом явился драгунский солдат и заявил, что ему необходимо видеть барышню Лизавету Карповну. Сурмилова не было дома, Павла по старинному обычаю почивала после обеда, поэтому драгуна никто не перехватил, и Лиза сама встретила его в малой угольной гостиной. Высокий, усатый, не совсем пожилой, но в возрасте, лицо простодушное, но взгляд настороженный, все озирается.
Письмо, вернее записочку, драгун принес в табакерке и прежде, чем отдать ее Лизе Карповне в руки, потребовал вознаграждение, и, надо сказать, немалое. На недоуменный Лизин вопрос он ответил, что ему было твердо обещано, а то он бы ни за что не взялся за столь опасное поручение.
– Опасное?
Надо объяснить, что у Лизы была договоренность с Люберовыми, что письмо Матвей пришлет на мызу в Отарово. Не хотелось раньше времени волновать папеньку. На мызе получают письмо с пометой «Лизе Карповне в собственные руки», и Клеопатре остается только позвать новую подругу в гости. О какой же опасности может идти речь? Только тут Лизонька заметила золотые галуны на обшлагах посыльного. Значит, это не солдат, а офицер, может, унтер, а может, из прапорщиков. Она плохо разбиралась в военной форме. С чего это вдруг Родиону вздумалось посылать записку не с дворовым, а с военным чином?
– Откуда вы? – Девушка с нетерпением смотрела на раскрытую табакерку. Что за глупая выдумка, поковать письмо таким образом?
– Из Нарвы.
Лиза молча взглянула на посыльного и пошла за деньгами. Ответ драгуна совершенно ее озадачил.
Записка была написана по-французски и подписана инициалами «К.Г.». Вот ее краткое изложение в вольном переводе: «Милая Л.К.! Пишу Вам, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Спешу сообщить, что я здоров и в общем благополучен. При полном отсутствии в жизни моей праздного времени я нахожу удовольствие и смысл жизни в деятельной работе мысли. Рядом нет книг, но память моя содержит сонм образов. С ними я и беседую в одиночестве. Воспоминание о нашей встрече в замке я отношу к самым драгоценным».
Лиза прочитала раз, потом второй и опять ничего не поняла.
– Кто это – К.Г.?
Драгун назвал имя. Доброхотный и благо рассудительный читатель наверняка помнит прекрасного юношу Ксаверия, который по наущению отца отправился добывать свободу коронованному королю Станиславу Лещинскому.
– Я думал, вы сразу поймете, – простодушно добавил посыльный.
– Да как же здесь можно понять, вздор какой-то написан. – Лиза перевернула листок и увидела приписку, которая прозвучала как пароль. Латинская пословица: «Amore, more, ore, re». Отбрасывай по одной буковке от первого слова и получится: «Любовью, молитвой, характером, делом – будь мне другом». Милый друг Ксаверий…
– Но почему князь Гондлевский пишет так странно? И что он делает в Нарве?
– Он в плену.
Лиза так и плюхнулась на канапе.
– А как он туда попал?
– Под Шотландом взяли. Это пригород Данцига. Захвачен был вкупе со шведами и другими поляками.
Боже мой, но это невероятно. Абсурдно! Лиза сама провожала Ксаверия на войну, но тогда ей и в голову не приходило, что он окажется во вражеском лагере. Это было очень давно, кажется, в другой жизни. Помнится, она еще поцеловала на прощанье, дружеский, чистый поцелуй. Тогда они прощались навек. А теперь вдруг выясняется, что по одну сторону с оружием в руках – Ксаверий, по другую – ее Матвей. Непостижимо!
– И как он там в плену? Страдает?
– Почему страдает? Работает. Вначале трудился на перестройке замка, а также Большого зала и цейхгауза. Там балочные перекрытия меняли. Потом что-то в Большом Германне чинили.
– Большой Германн – это кто? – обомлела Лиза.
– Башня. Месяц назад большую часть пленных перевели в Ревель, а пан Гондлевский остался в замке. Он сейчас на хозяйском дворе в левом крыле работает.
– Что же он там делает?
– При кухне. Там готовят пищу и для русского гарнизона, и для пленных.
– А вы, значит, из русского гарнизона?
– Так точно, – драгун щелкнул каблуками тупоносых, густо смазанных салом сапог.
Лиза все еще не могла прийти в себя. Ясно, записка Ксаверия не просто дань светским обычаям, он просит ее помощи.
– На словах пан Гондлевский что-нибудь передавал?
– Никак нет.
– Что значит – никак нет? Он что – дал вам записку и все?
– Еще имя ваше изволил назвать. Усадьбу сурмиловскую я нашел не без труда, но добрые люди подсказали. Еще он сказал, чтобы я передал записку вам в собственные руки. И чтоб язык за зубами держал, потому что это есть тайна. Завтра я отбуду в Нарву. Будет ли ответное послание?
А как же? Конечно, будет. Тут же были принесены письменные принадлежности. Драгун укоризненно посмотрел на большой лист плотной бумаги, мол, не влезет такое послание в табакерку. Лиза ополовинила лист, потом сократила его в четверть. Умакнула перо в чернильницу.
– Только без имен, – предупредил драгун.
«Дорогой К.Г.! Я все поняла и приложу все силы, чтобы мы встретились в Петербурге», – написала Лиза и задумалась, что бы еще приписать? Но тут же поняла, что не имеет права обнадеживать Ксаверия, пока в голове еще не созрел план освобождения юноши. Она дописала только: «Надейся и жди» – и туго свернула записку.
Затем Лиза подробно выспросила у драгуна, где его можно будет найти в случае необходимости, увеличила вдвое выданную ранее сумму денег и проводила его до порога.
Оставшись одна, Лиза глубоко задумалась. Перед глазами живо представилась кудрявая голова Ксаверия, внимательные глаза его и плавное движение красивых рук, коими он помогал себе в разговоре. Теперь эти руки скоблят котлы, отчищают пригорелую кашу, рубят в крошево капусту…
