— Вам пора, — снова шепотом проговорила Валентина.
— Да… К сожалению, я должен ехать. — Он взял ее за плечи. — Вот что. Давайте встретимся еще раз и все обсудим, хорошо? Я хочу вам помочь с Юлей.
— Правда?!
— Сделаю все, что смогу. Вы только… Вы не падайте духом! Все уладится, верьте.
У девушки разом просветлело лицо.
— Я верю вам.
Неслышно ступая, не оглядываясь, она выскользнула за дверь.
— Вон они, у забора, — прошептал Тепляков.
Кронин подкрался к «сладкой парочке», самозабвенно подглядывавшей за обитателями дачи.
— Не помешаю? — спросил он.
Пожилые мужчина и женщина одновременно вскрикнули и обернулись. Елена Ивановна тотчас же взяла себя в руки и сердито проговорила:
— Тише! Что вы кричите так, Виктор Петрович?
— Вынужден вас побеспокоить, — сказал он, — пройдемте к машине. Вам нельзя больше, оставаться здесь.
— А собственно, почему это?
— Здесь проводятся оперативно-следственные мероприятия, и присутствие посторонних нежелательно.
— Ах, так теперь я посторонняя? — возмутилась Елена Ивановна.
И тут заговорил ее «подельник», как окрестил про себя пожилого мужчину Кронин.
— Виктор Петрович, — произнес он приятным низким голосом, — Елена Ивановна много рассказывала о вас. Позвольте представиться: доктор технических наук, заслуженный изобретатель России Павел Прокофьевич Чудин.
— Вон вы какой у нас… обремененный званиями, — фыркнула Елена Ивановна.
Чудин не отреагировал на ее ехидную реплику.
— Я не советую идти сейчас туда, — продолжал изобретатель.
— Почему это? — удивился следователь.
— А посмотрите сами. — И он протянул бинокль Кронину.
Большое увеличение позволяло разглядеть выражение лиц собравшихся за. столом на террасе женщин. Одна из них, сидящая спиной к наблюдателям, показалась Кронину удивительно знакомой. Женщины пили вино из фужеров и о чем-то горячо спорили. Была здесь и Светлана Федоровна Прибыткова, которую он тотчас же узнал по описанию.
— А где же их мужья? — с невольным удивлением в голосе спросил Виктор Петрович.
— В том-то и дело, — проговорил Павел Прокофьевич, — прямо какой-то женский заговор.
— Я полагаю, — произнесла актриса, — что это члены некой тайной женской организации, в которую входила и Алина. Она, может быть, собиралась их выдать, вот они и убили ее.
Мужчины рассмеялись.
— Масоны в юбках, — произнес Виктор Петрович.
— А в наше время все возможно, — парировала Елена Ивановна, — идет передел сфер влияния на всей планете, так что я вполне допускаю возникновение самых нелепых и диковинных организаций. И вот увидите, я окажусь права.
— Подождите немного, — вновь попросил изобретатель, — пусть они… пообщаются.
— Да ведь они вино пьют, — возразил Виктор Петрович, — о чем я с пьяными-то буду разговаривать? Надо сейчас идти.
— Нет! — злобно, придушенным голосом, воскликнула Елена Ивановна, ставшая совершенно похожей на рассерженную кошку.
Это было настолько забавно, что Кронин расхохотался.
— Да тише вы! — Елена Ивановна дернула Кронина за руку, пригибая к земле, и обратилась к своему напарнику: — Он нам всю операцию сорвет!
— Ну, знаете! — Кронин аж задохнулся от негодования.
— Слушайте старших, — настаивала на своем актриса. — Вы нам потом спасибо скажете, — произнесла она загадочную фразу.
— Спасибо я вам и сейчас готов сказать, — официальным тоном заявил Виктор Петрович, — но все-таки попрошу вас удалиться и не мешать работать компетентным органам.
Все это время Павел Прокофьевич не отрывался от бинокля.
— Дайте-ка на минутку, — попросил Кронин.
Ему хотелось еще раз взглянуть на женщину, сидевшую спиной к ним. И в тот момент, когда он приложил бинокль к глазам, женщина обернулась. Это была… Галина! Кронин даже присвистнул от удивления.
— Что там такое? — вскинулась актриса. — Дайте взглянуть.
Кронин молча отдал ей бинокль и поплелся к машине. Значит, Галина знает этих женщин? Больше того — она во всем этом замешана? Что она на прощание-то сказала? «Все правильно. Это мой платок. Я и убила Алину». Так, кажется. Дело принимало совершенно неожиданный оборот. Фантасмагория какая-то… Что делать? Идти туда? Или пустить по следу майора Теплякова? Нет, нет, надо идти самому. Они с Галей расстались, она ему никто, ничто и звать никак, да и знакомы-то они всего несколько месяцев. Так что нет никакого нарушения этических и уголовно-правовых норм.
Он подошел к машине, спрятанной в зарослях кустарника, и закурил. Тепляков и водитель молча смотрели на него.
— Ну что, идем? — спросил, не выдержав, майор.
— Сейчас, минутку.
Кронин курил и вспоминал: не сболтнул ли чего лишнего Галине. А ведь сболтнул! Платок, духи… Дурак набитый. Она им рассказала, это ясно. Впрочем, это же не тайна. Он ведь допрашивал их всех. Все они знают про платок.
«Да что со мной?! — одернул сам себя Виктор Петрович. — Это всего лишь неожиданный поворот в расследовании, которому настоящий профи должен радоваться, так как он, поворот этот, свидетельствует о новой и, быть может, единственно правильной версии».
Кронин погасил сигарету и сказал:
— Ждите меня здесь.
Он взял из машины папку, портативный магнитофон и двинулся к воротам дачи. Калитка оказалась незапертой. Территория дачи была обнесена простым дощатым забором. Это был, собственно, кусочек дикой природы — лес, кустарник. Кое-где росли яблоньки, смородина, малина, но грядок не было и в помине. Весь огромный участок зарос газонной травкой. Домик был двухэтажным, недавно отстроенным, с претензией на оригинальность: башенки по углам, флюгер на ярко-красной черепичной крыше.
При его приближении сидевшие на террасе дамы разом смолкли. Медленно обернулась Галина. На ее красивом, ухоженном лице не отразилось ровным счетом ничего: ни удивления, ни страха, ни смятения. Секунду посмотрела на него — и снова отвернулась, покуривая длинную тонкую сигаретку.
Кронин представился по форме, с демонстрацией удостоверения, так, словно видел всех сидящих здесь впервые. Лепницкая, на правах хозяйки дачи, поинтересовалась, цедя слова ленивым тоном:
— Вы что, слежку за нами ведете?
Не отвечая на вопрос, Кронин прошел по территории, попросил показать, где лежат инструменты, убедился, что украсть молоток из сеней было проще простого, затем уселся на свободный стул, поставил, сдвинув рюмки в сторону, магнитофон на стол, открыл папку и произнес:
— Нашу беседу я записываю на магнитофон и попрошу присутствующих не вводить следствие в заблуждение, отвечать прямо и откровенно.
Достав из папки лист протокола, он обратился к Прибытковой:
— Назовите, пожалуйста, вашу фамилию, домашний адрес, род занятий.
Как ни странно, Светлана Федоровна не казалась испуганной или смущенной. Все остальные дамы также держались вполне уверенно. Больше того — в их взглядах читалась неприкрытая ирония. Как будто их пришел допрашивать не следователь прокуратуры, а дядя Вася, деревенский пожарник на пенсии. Все эти леди явно потешались над дяди Васиными неуклюжими потугами и радовались случаю развлечься. Они не снисходили даже до того, чтобы унизиться до ссоры и с возмущением прогнать его. Напротив, отвечали на вопросы, но при этом смотрели так свысока, что, будь у Кронина чуть меньше опыта, он непременно бы взорвался и наделал глупостей. Но Виктор Петрович даже не делал вид, что его не задевает поведение дам, — он просто-напросто не обращал на них внимания. Даже присутствие Галины его ничуть теперь не волновало. Он спрашивал, записывал ответы, что-то обдумывал и снова спрашивал. Словом, работал. Постепенно ухмылки как будто бы стерло с этих ухоженных, надменных лиц. А вскоре дамы стали проявлять явное нетерпение. Обстановка накалялась. Светлана Федоровна стала нервничать, позволять себе резкие выпады. Кронин же оставался вполне спокойным, сдержанным и серьезным.
— Да объясните же в конце концов, что происходит? — взорвалась Прибыткова. — В чем вы меня подозреваете? В убийстве моей близкой подруги? Но это же абсурд!
