Саймон сгорал от желания сделать это немедленно.
За окном поднялся ветер, запел в узких щелях бойниц, застонал под высокой стрехой. От его порыва ожили и вспыхнули яркими искрами угли в погасшем было камине. Луну скрыли низкие черные тучи.
— Буря надвигается, — сказал Саймон. — Наверное, дождь будет лить всю ночь и все утро. То-то слуги обрадуются!
Несмотря на то что ее предчувствия относительно непогоды оправдались, леди Элис выглядела озабоченной.
— Б-буря? — вздрогнув, переспросила она.
Саймон ничего не забывал и тонко чувствовал чужое настроение.
— Дождя, как мне помнится, вы тоже не любите, миледи? — участливо спросил он.
— Он не позволяет выходить на улицу и ломает все планы, — уклончиво ответила Элис.
— Понимаю, — сочувственно улыбнулся Саймон. — Итак, вы боитесь лошадей, боитесь дождя. Что еще вас пугает?
— Не правда, — поспешно ответила Элис, не упоминая свой самый сильный страх — перед Саймоном Наваррским. — Я вовсе не боюсь дождя. Разве что немного опасаюсь грома и молнии.
Саймон подошел к окну и посмотрел в узкую прорезь. Вдали, на горизонте, вспыхнула молния залив желтовато-розовым светом небосвод. Но пока еще гроза была далеко.
— Лошади, гром, молния и я, — негромко перечислил Саймон. — Чего еще вы боитесь?
Элис оказалась достаточно умна, чтобы отрицать очевидные вещи. Она спокойно взглянула в глаза Саймона и сказала, изящно прижав руки к своей груди:
— Если и есть что-то еще, то я хочу сохранить это в тайне.
— Попробуйте, — ответил маг, приближаясь к Элис.
От девушки слабо и приятно пахло лавандой и розами, и у Саймона слегка закружилась голова. Он опустился на колени перед сидящей Элис и, выпростав из складок плаща покалеченную руку, осторожно прикоснулся к щеке своей невесты. Элис не отпрянула и не вскрикнула от ужаса. Уродство не пугало ее — в отличие от таких обычных вещей, как гром, молния и лошади.
Более того, к ужасу Саймона, она потянулась и осторожно взяла изувеченную руку в свою ладонь. Рука у Элис оказалась крепкой и горячей. Такой она и должна быть у настоящей целительницы. И у пылкой любовницы.
Саймон подумал о том, что до него эта рука не касалась ни одного мужчины.
Впрочем, это легко было проверить.
Элис опомнилась только тогда, когда губы Саймона коснулись ее губ.
Поцелуй его был горячим и нетерпеливым — поцелуй по-настоящему влюбленного человека. Элис попыталась отстраниться, но Саймон обнял девушку за плечи и снова припал губами к ее полуоткрытому рту. Элис затрепетала. Она не сопротивлялась, не пыталась больше вырваться. Она просто позволяла Саймону целовать себя — не больше и не меньше.
Искусство поцелуя — высокое искусство. Саймон овладел им все там же, на Востоке. Он знал, как можно и нужно использовать язык для того, чтобы поцелуй сделался невыносимо жгучим и страстным. Он умел одним поцелуем свести женщину с ума и уложить ее к своим ногам. Он умел поцелуем разжигать пламя страсти — даже в таком неискушенном сердце, как сердце Элис из Соммерседжа.
Он почувствовал, что Элис положила ему на плечи свои маленькие ладони, но не для того, чтобы оттолкнуть, а для того, чтобы прижать ближе. Ее пальцы все сильней впивались в тело Саймона, тянули его к себе. За все это время Элис не издала ни звука. Все ее тело дрожало от едва сдерживаемой страсти. Саймон знал, что сейчас он без труда может овладеть Элис — прямо здесь, на раскиданных по полу подушках.
Впрочем, и кровать стояла здесь же, буквально в нескольких шагах, — широкая, с темным плотным шатром-альковом, раскинутым над нею. У Саймона мелькнула мысль: отнести Элис туда, сорвать уродливое платье, обнажив ее девственное тело, и избавить ее разом от всех ее страхов, начиная от страха перед мужчиной. Однако он не сделал этого. Он почувствовал чье-то приближение.
Неудовлетворенный и разочарованный, Саймон посмотрел на леди Элис, покорно лежавшую в его объятиях. Она закрыла глаза. Ее губы были влажными от поцелуев.
Затем глаза ее раскрылись, и в них зажегся тревожный огонек. Саймон убрал руку из-за спины Элис, и девушка от неожиданности резко откинулась на подушки. Маг протянул ей руку для того, чтобы помочь подняться, и в эту секунду в комнату ворвался Честный Ричард.
— Вот ты где, Грендель! — крикнул он, не обращая внимания на не слишком пристойную позу своей сестры. — Я уже потерял всяческое терпение!
— С вами это часто случается, милорд, — ответил Саймон, позволяя себе дерзость, невозможную для других обитателей Соммерседж-Кип. — Что вам потребовалось от своего покорного слуги?
— Это себя ты называешь покорным слугой? — прорычал Ричард. — Порой я в этом сильно сомневаюсь. Мне кажется, ты не понимаешь, что чем сильнее буду я, твой господин, тем сильнее будешь ты сам.
— Это так, — согласился Саймон, — хотя у меня есть и собственные амбиции. Что же касается ваших планов, то вряд ли найдется человек, способный проникнуть в них без вашего на то позволения.
— Ты умен, Грендель, — сказал Ричард, сбавляя тон. — Безусловно, самый умный человек из всех, кого я знаю. Однако ты должен чувствовать желания своего господина и помогать ему. Неужели я обязан постоянно подстегивать тебя?
Он медленно повернул голову и только сейчас заметил леди Элис. Лицо Честного Ричарда побагровело.
— А ты что здесь делаешь? — спросил он, сверля сестру гневным взглядом. — Я думал, что если кто из вас и задерет свои юбки перед мужчиной, так скорее это окажется младшая, чем ты, скромница! Чем ты занимался с ней, Саймон? Она выглядит так, словно в нее только что вогнали раскаленный прут.
Саймон промолчал. Краска залила лицо его невесты. Ричард грубо схватил Элис за руку и поставил на ноги, но Саймон и теперь не счел себя вправе вмешаться. Он чувствовал напряженность минуты и знал, что одно-единственное слово сейчас может привести к необратимым последствиям.
— Я учил ее правильно использовать целебные свойства трав, милорд, — спокойно сказал Саймон. — Она оказалась очень способной ученицей.
Ричард смерил глазами фигуру своей сестры и грубо рассмеялся.
— Могу представить. Ну а чему еще ты учил ее, колдун? Как правильно работать языком и губами?
— Леди Элис была настолько добра, что позволила мне один невинный поцелуй, — признался Саймон, глядя на бледное лицо Элис.
— Невинный! — снова хохотнул Ричард. — Знаю я твои невинные поцелуи! Пожалуй, нам надо будет поспешить со свадьбой, иначе твой наследник появится на свет, не дождавшись вашего венчания. Забыл мои слова: уложить Элис в постель ты можешь только после свадьбы, и ни днем раньше? Надеюсь, там у нее еще пусто? — и он сильно ткнул Элис в живот мясистой рукой, отчего девушка вскрикнула и согнулась.
