С трудом поспевая за Тьернаном по широкому тротуару Парк-авеню, Кэссиди терялась в догадках по поводу предстоящей встречи. Что их там ожидало? Тьернан шел, глядя прямо перед собой, погруженный в свои мысли, и, казалось, не замечал ничего вокруг. Кэссиди с замиранием сердца ожидала, что кто-нибудь вдруг уставится на них, а потом, ткнув пальцем в сторону Ричарда Тьернана, завопит изо всей мочи: «Это убийца!» Однако ньюйоркцы, похоже, были слишком поглощены собственными заботами и не обращали внимания на нее и печально знаменитого спутника.
Неожиданно для себя Кэссиди прибавила шагу и, догнав Тьернана, схватила его за руку. Он остановился, обернулся, и на какое-то едва уловимое мгновение его хмурое лицо прояснилось, а взгляд просветлел.
— Что, запыхались?
Грудь Кэссиди и в самом деле судорожно вздымалась, она старалась не подавать виду, что уже устала.
— А что, мы разве марафон бежим? — спросила она. — Далеко еще до конторы Беллингема?
— Рукой подать, — ответил Тьернан. — Один квартал остался. Так что времени у нас более чем достаточно. — Остановившись, он, казалось, забыл, что минуту назад спешил как на пожар. Людской поток обтекал их, словно расступившиеся перед Моисеем и его спутниками воды Красного моря.
— Тогда зачем мы так несемся?
Тьернан оглянулся по сторонам и пожал плечами.
— Я слишком долго сидел в тюрьме, — ответил он.
— И потому ни разу за все время не выходили из квартиры Шона? — недоверчиво спросила Кэссиди.
— Это он вам сказал? — Тьернан чуть изогнул брови. — Нет, Кэссиди, агорафобией я не страдаю. Пока, во всяком случае. Впрочем, боюсь, мне не хватит времени выработать ее. Если только Беллингем не сотворит чуда.
— Если вы не надеетесь, что Марку по силам спасти вас, то почему не наймете другого адвоката?
— Потому что это не по силам никому, — горько усмехнулся Тьернан. — Моя участь уже решена, а противостоять враждебным силам — пустая затея и бессмысленная трата времени. К тому же я дорожу нашей с Марком дружбой. Мы с ним знакомы со школьной скамьи, и он всегда был готов пойти за мной в огонь и в воду. Кстати, как вы поужинали?
Тьернан сменил тему настолько внезапно и резко, что застигнутая врасплох Кэссиди едва не сказала ему правду. О том, что никуда с Марком не ходила и не имела ни малейшего желания делать это и впредь.
— Прекрасно, — соврала она. — Марк просто душка, само очарование.
Ричард неопределенно хмыкнул.
— Посмотрим, насколько ему удастся очаровать моего свекра с прокурором, — промолвил он. — Боюсь, эта задача даже ему не по плечу.
— Вы скажете мне правду, если я задам один вопрос? — спросила вдруг Кэссиди.
Темные глаза Тьернана прищурились, а тонкие губы сложились в язвительную улыбку.
— Если вас не шокирует мой ответ.
— Почему вы настаивали, чтобы я сопровождала вас к Беллингему? Вы ведь вовсе не опасаетесь, что вас могут узнать, да и нью-йоркские улицы совсем не страшные. Да?
Тьернан ответил не сразу.
— Пожалуй, у меня имелось на то около полудюжины причин, — сказал он наконец. — Вы уверены, что хотите выслушать, каких именно?
Нет, подумала Кэссиди.
— Да, — сказала она вслух.
— Во-первых, я не хотел идти один. Я провел в одиночке почти целый год и очень боялся выходить один на улицу.
— Вы ничего не боитесь!
— Если хотите услышать все причины, то не обсуждайте их, — терпеливо промолвил Тьернан.
— Извините. Какова же вторая причина?
— Вторая состоит в том, что ваш отец хочет удостовериться, что я побывал у Беллингема. В-третьих, мне хочется утереть нос Марку. Я хочу войти к нему с вами под руку, это немного собьет с него спесь и поубавит уверенности в собственной непринужденности и способности затащить в постель любую женщину. В-четвертых, — продолжил он, решительным жестом обрывая вялый протест Кэссиди, — я хочу, чтобы генерал Скотт увидел нас вместе и убедился, что все его уловки пошли насмарку, что в мои сети попалась еще одна невинная жертва, а он бессилен мне помешать.
Кэссиди молчала, резкие слова Тьернана поразили ее до глубины души.
— В-пятых, — как ни в чем не бывало продолжил он, — мне очень хотелось побыть с вами, и я был уверен, что ваш отец сумеет заставить вас составить мне компанию.
Кэссиди хотела было заговорить, но так и не сумела. Однако несколько секунд спустя, прокашлявшись, сказала:
— Вы назвали только пять причин, Ричард, причем большей частью выдуманных. А говорили, что их по меньшей мере полдюжины.
— Шестая, — промолвил он, хищно оскалившись, — заключалась в том, чтобы проверить, насколько вы поддаетесь моему влиянию. В моем присутствии вы чувствуете себя не в своей тарелке, никак не можете разобраться в своем отношении ко мне: то ли презираете меня, то ли боитесь до полусмерти.
— Нисколько я вас не боюсь, — возразила Кэссиди.
— Неправда! Всякий раз, глядя на меня, вы вспоминаете, за что я был осужден.
— И мне совершенно не за что презирать вас, — упрямо добавила Кэссиди.
— Еще одна ложь! Вы меня боитесь и ненавидите, но вас тем не менее влечет ко мне.
Кэссиди даже не стала это отрицать.
— А почему, по-вашему, я согласилась остаться в Нью-Йорке? — спросила она, горделиво поднимая голову и глядя в глаза Тьернану. — Помимо того, чтобы помогать отцу, меня еще разбирает любопытство; ваше дело, по-моему, уникально. Книга должна выйти потрясающая.
— Вы остались вовсе не из любопытства, Кэссиди, — поправил ее Тьернан мягким, почти отеческим тоном. — И вовсе не тайна смерти моей жены интересует вас. А я сам!
На несколько мгновений у Кэссиди перехватило дыхание, и она не могла вымолвить ни слова, точно завороженная этой непонятной и необыкновенно притягательной личностью. Но затем все-таки опомнилась.
— Больше всего меня интересует ваше непомерное самомнение, это нечто феноменальное, — заявила она.
Вместо ответа Тьернан взял ее под руку; Кэссиди оказалась в плену. Она напряглась, но вырываться не стала.
— Вот видите, — негромко произнес он, — двое прохожих спокойно гуляют по Парк-авеню. Никому и в голову не придет, что в их душах царит полный мрак.
— В моей душе никакого мрака нет, — возразила Кэссиди.
Тьернан приостановился и посмотрел на нее в упор.
— Как это нет? — переспросил он. — А я?
* * *
Комната для переговоров в конторе «Беллингем и Стернс» скорее напоминала военный лагерь. Джером Фабиани и генерал Скотт расположились по одну сторону широченного орехового стола, скрестив на груди руки и насупившись. Напротив них сидели Марк, явно не причесывавшийся с утра Шон и Тилл Элдер, издатель, выпускавший книги Шона в течение уже лет двенадцати, а то и больше. Еще несколько человек, которых Кэссиди видела впервые, разместились по разные стороны баррикады.
