— Теперь я понимаю, почему он всегда выходил сухим из воды после ограбления банков.
Слишком поздно сообразив, что она проговорилась, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь, Саманта посмотрела на Мэтта и увидела, что тот округлил от удивления глаза.
— Итак, ты узнала мою тайну. Действительно, банки грабил мой брат-близнец, но до сих пор о его существовании не подозревала ни одна живая душа, в то время как я обеспечивал алиби. Ну, Саманта, быть может, ты откроешь мне теперь свою тайну? Зачем ты рылась у меня в столе? Что надеялась там найти? Возможно, нечто такое, что объяснило бы тебе, какую роль играл в этих ограблениях я?
— Возможно.
— Но кто ты? И что тебе от меня нужно?
— Ты знаешь, что мне нужно.
— Нет, не знаю.
Саманта не без смущения в голосе произнесла:
— У тебя свои секреты, а у меня — свои. Но теперь я понимаю, как вам с братом удавалось проворачивать ваши дела и уходить от ответственности.
Не потрудившись подтвердить или опровергнуть ее заявление, Мэтт спокойно сказал:
— По-моему, настало время выяснить, что ты от меня скрываешь.
Поколебавшись, Саманта ответила:
— Я не та, за кого ты меня принимал. Не девочка для танцев и развлечении из салуна.
— Ну, это для меня не новость.
— Я приехала сюда, надеясь раздобыть улики, связывающие тебя с ограблением банков, ибо другим детективам не удалось этого сделать.
— Почему ты на это согласилась? Надеялась получить награду?
— Деньги не имеют к этому никакого отношения.
— Тогда зачем тебе это понадобилось?
— Хотела доказать, что, несмотря на свой пол и возраст, могу работать не менее эффективно, чем детективы из агентства Пинкертона.
— Ты работаешь на Пинкертона?
Удивлению Мэтта не было предела.
— Тебе этого не понять…
— Возможно. Да плевать я на это хотел. Теперь я знаю, кто ты, чем занимаешься, какие чувства испытываешь. Из чего напрашивается вывод, что все, происходившее между нами, было хорошо продуманным и просчитанным действием с твоей стороны. Полагаю, ты готова на все, чтобы добыть необходимые тебе сведения.
— Это не так, Мэтт.
— Может, да, а может, нет. Знаю точно лишь одно: ты лгала мне е первого дня нашего знакомства. Я же не смог распознать лжи и увлекся тобой. Более того, из-за тебя я готов был пожертвовать доверием брата и любовью доброй хорошей женщины.
— Мэтт послушай меня…
— Нет уж. Я наслушался тебя досыта. Теперь пора действовать.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что тебе надо убираться отсюда. — Жесткие линии пересекли в нескольких местах красивое лицо Мэтта. — Ты вынюхала то, что хотела. Так что можешь отправляться к своему Пинкертону и объявить, что ты расколола орешек, о который другие детективы обломали зубы.
— Ничего из того, что ты сказал, не имеет теперь для меня смысла, Мэтт. Мне нужно…
— Ты получила всю необходимую информацию, которую собиралась у меня выудить. Как ею распорядиться — дело твое.
— Но я не хочу…
Понимая, что сейчас она завершит фразу словами «от тебя уезжать», Саманта неожиданно задалась вопросом, а так ли это. Кто знает, насколько глубоко увяз Мэтт в трясине уголовных дел и почему он защищает брата, который, судя по всему, терпеть его не может?
— Ты начала: «Но я не хочу…» Чего ты не хочешь? Уезжать отсюда? — резко, как удар хлыстом, прозвучал заданный Мэттом вопрос. — Ты это собиралась сказать, не так ли? Но истина заключается в том, что ты не прочь разузнать, почему никто не догадывается, что у меня есть брат-близнец. Полагаю, вопрос о родственниках обязательно всплыл бы, когда ты в очередной раз попыталась бы навести меня на разговор о моей семье. Но теперь загадка разрешилась, и ты в курсе, что у меня есть брат-грабитель. Если разобраться, ты, сама того не ведая, больше интересовалась им, а не мной.
— Для начала я просто хотела установить, в этих ли краях обитает преступник, и занялась тобой, когда поняла, что ты что-то скрываешь.
Услышав ее прямой и честный ответ, Мэтт поджал губы, помолчал и уже более мягким тоном сказал:
— Поезжай. Твоя лошадь уже оседлана и ждет тебя.
— Оседлана, говоришь?
— Думал, ты не откажешься отправиться со мной на верховую прогулку. Вот и заседлал ее. — Тут Мэтт неожиданно рассмеялся, и его резкий громкий смех до такой степени напомнил Саманте смех другого Мэтта, что она невольно попятилась. — Езжай. Пора тебе сматываться отсюда!
Саманта отреагировала на командные нотки в его голосе гордо вздернутым подбородком. Итак, он сказал ей, чтобы она убиралась. Но ведь этот тип, как ни крути, преступник. И она должна проследить за тем, чтобы правосудие в данном случае восторжествовало. Саманта, ни разу не обернувшись, вышла на улицу, вскочила на лошадь и пустила ее рысью. Но если бы обернулась, увидела бы в дверном проеме Мэтта, смотревшего ей вслед.
Стоя в дверях ранчо и глядя на удалявшуюся по тропе в облаке пыли фигурку всадницы, Мэтт испытывал ощущение огромной душевной пустоты. Хотя правда наконец выплыла на поверхность, все его чувства словно отмерли. Как выяснилось, томные взгляды, которые Саманта с самого начала исподтишка бросала на него в «Трейлз-Энде», и несомненная, казалось бы, заинтересованность, продемонстрированная ею по отношению к его особе — все это была ложь. К тому же, ложь хорошо продуманная и просчитанная. Саманта с холодным сердцем претворяла в жизнь свой тщательно разработанный план, вполне достойный профессионального сыскного агента. Следовало признать, что в такого рода деятельности она проявила себя очень неплохо.
Мэтт вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Интересно, использовала ли она аналогичную стратегию с Пинкертоном, чтобы убедить последнего в своей компетентности? Так ли вела себя с другими мужчинами, как в случае с ним, Мэттом?
Нет, не может этого быть!
Впрочем, относительно Саманты он ни в чем уже не был уверен.
Расхаживая по полутемной комнате и размышляя, Мэтт пришел к не слишком лестному для себя выводу. Он позволил Саманте использовать его, потому что воспылал к ней страстью. Увы, не ему, а Такеру придется первым пострадать из-за проявленной им слабости.
В следующее мгновение он подумал, что вне зависимости от отношения к брату он просто обязан предупредить того о грозящей ему опасности.
Через несколько минут Мэтт вышел из дома и вскочил на лошадь. Бедное животное сплошь покрылось пеной, когда он, проскакав галопом немалое расстояние, отделявшее ранчо от заброшенной хижины в лесу, где жил его ближайший родственник, соскочил на землю. Приближаясь к домику, он проявил привычную уже осторожность: то есть передвигался тихо, а на случай не слишком дружественного приема вынул из кобуры и поставил на боевой взвод револьвер. Мэтт не знал, как встретит его Такер, но все-таки надеялся, что тот согласится его выслушать. Хотя бы этого он, Мэтт, заслуживал.
