Он указал рукой на сумочку и пощелкал пальцами, показывая, что настроен решительно.
— Может, еще выгонишь меня из дома? — ехидство послышалось в голосе Риты, но, не сопротивляясь, она положила на стол все, что просил отец.
— Наличность, — продолжал Войтович.
— Пусто, — соврала Рита, протянула кошелек, зная, что он не станет проверять. — Можно идти?
— В свою комнату.
— Но у меня назначена встреча, — пробормотала Рита. — С Костиком. Я обещала.
Войтович молча взял телефон и набрал номер водителя, который ожидал его в машине у подъезда.
— Вадим, отвези Риту на встречу. Она скажет куда. Затем привезешь домой, — сказал он и посмотрел на дочь. — У тебя есть час на разговор с господином Маховым.
Рита вышла из кабинета, чувствуя, что внутри все горит от негодования. Выбежав во двор, она остановилась перед машиной и покраснела под взглядом симпатичного Вадима, который открыл перед ней дверцу. Свежий и цветущий, он вызывал невероятное раздражение. Причем настолько сильное, что хотелось двинуть в бок или нахамить, чтобы с его лица исчезла улыбка, значение которой трудно было интерпретировать.
Всю дорогу до кафе Рита вела с отцом внутренний диалог. И в том виртуальном разговоре перевес был на ее стороне. Торжественно выговорившись, заставив отца взять все свои слова обратно, Рита милостиво принимала извинения за ту обиду, которую он ей причинил. Она полностью погрузилась в свои мысли и вздрогнула, когда Вадим громко позвал ее.
— Приехали.
Рита стремительно выскочила из машины и, не оглядываясь, вбежала в здание. Остановившись на пороге, она перевела дыхание и помахала рукой Костику, который с блаженством на лице лечил похмелье крепким чаем.
— Все так серьезно? — спросил он и пояснил: — Охрана.
Рита утвердительно кивнула и забрала чашку из его рук.
— А ты как?
— Стыдно признаться, — Костик устало потер шею, — но генерал Махов, не стесняясь ни своего возраста, ни положения, как маршал Буденный, скакал за мной по всей квартире, размахивая ремнем.
— Догнал?
— Спрашиваешь! — вдруг улыбнулся генеральский сын. — Он же был на коне, а я ползком передвигался.
Не выдержав, Рита рассмеялась.
— Как будто они не были молодыми?! — возмутился Костя. — Я что, на его деньги пью, что ли? — уже свирепо добавил он.
Константин Махов был младшим сыном генерал-лейтенанта Махова, известного своим крутым нравом и страстью к порядку. Кроме того, Махов-старший не употреблял спиртного и категорически не переносил тех, кто имел подобную слабость. Всех своих детей, а именно Костю и его старшего брата, он воспитывал в крайней строгости, прививая моральные устои, без которых считал жизнь пустой и неполноценной. Не лгать, быть верным своей семье, всегда помогать друзьям — это стояло первым пунктом в списке жизненных приоритетов, которым руководствовался генерал. Далее шли целеустремленность, уверенность в своих силах, мужество, пытливый и (о, боги!) трезвый ум. Костик обладал всеми этими качествами, кроме одного. Будучи слишком чувствительным, он был в состоянии воспринимать окружающую реальность только с помощью алкоголя. Спиртное сглаживало явное несовершенство мира, а также несоответствие тем идеалам, которые с детства пытался привить отец. Стакан виски — все вокруг казались красивыми и улыбчивыми, второй — люди наделялись добротой и пониманием, третий — исчезал страх и неуверенность в себе. С помощью алкоголя Костя рисовал свою собственную вселенную, в которой не было отца с его прогнившей моралью, где было много свободы, где присутствовало лишь веселье и легкость.
— Отец забрал у меня карточку, — сказала Рита. — Если не сменит гнев на милость, то придется работу искать.
— Давно пора. — Костя пригладил взъерошенные волосы. — Тебе нужно спуститься с небес на землю и познать настоящий вкус жизни.
— Не от этой ли жизни ты убегаешь каждые выходные?
Костя, нахмурившись, промолчал. Молчала и Рита. Она думала о том, что Костик блестяще окончил Санкт-Петербургский университет, так же многообещающе начиналась его карьера химика в научно-исследовательском институте. Работать Костя начал с энтузиазмом, удивив всех. Впрочем, он с самого детства был активным. Увлекшись каким-нибудь делом, работал страстно, с полной отдачей сил, а потом наступало истощение. Душевные порывы гасли, Костик приходил в уныние. Рита, как никто другой, знала особенность своего друга. Сначала взрыв эмоций — потом упадок сил, раздражение и вялость. Он был таким же непостоянным, как и она, с одной лишь разницей: у Костика была страсть — химия, Риту же ничто не привлекало. Отец не преувеличил, когда сказал, что она потеряла мечты. Ей даже не хотелось мечтать, потому что все ее желания осуществлялись мгновенно. Ни трудностей, от которых веет сладостью победы, ни азарта.
— Махов, — она повернулась к Косте и с улыбкой посмотрела в его лицо.
Серые лукавые глаза, тонкие брови, бледная кожа — типичная лабораторная крыса: умная, скрывающая неуверенность в себе за маской наглости и цинизма.
— Войтович, — Костик отодвинулся, — только не говори, что у тебя на почве отравления алкоголем произошли сдвиги в любовной сфере.
— Расслабься, — улыбнулась Рита. — Мои чувства к тебе ограничиваются братской любовью. Кроме того, ты не мой типаж.
— Взаимно, — с облегчением вздохнул Костя и посмотрел на притихшую подругу.
Много лет он не замечал ее внешней привлекательности. Наверное, потому, что смотрел не как на женщину, а как на верного друга неопределенного пола. Потом, когда его друзья стали обращать на Риту внимание, в нем вдруг проснулись интерес и ревность. Конечно, ревность прошла, но с тех пор Рита как была, так и остается самой красивой женщиной в его окружении. Со светлыми, почти белыми волосами, мягкой розовой кожей, темно-серыми глазами, она вызывала благоговейный трепет в душе у каждого, кто смотрел на нее. Нежная и ранимая внешне, Рита Войтович обладала дерзким и ядовитым характером, что не могло не привлекать поклонников, в которых у нее не было недостатка.
Рита позвала официанта, заказала себе кофе и еще чашку чая для Кости. Потом посмотрела на часы.
— У меня есть тридцать минут. Отец рассвирепеет, если я не появлюсь дома вовремя.
— Комендантский час?
— Был выбор: либо полное подчинение, либо клиника. Сто процентов из ста, что это Ирма напела ему определить меня в психушку. Терпеть ее не могу! Железная баба, мать ее! И этот прибалтийский акцент! Как он меня раздражает! «Деффочка, я в твои годы работтала в огромной компаннии. Возглавляла отдел. А ты? Што ты из сэбя прэдставляешь?» — Рита весьма удачно изобразила свою будущую мачеху. — Семь лет разницы, а ведет себя так, будто нас пропасть в полвека разделяет.
