Ознакомительная версия.
Подполковник с головой погрузился в служебные дела, встревать в партийные баталии не собирался, поэтому известие о рокировке памятников пропустил мимо ушей, вызвав тем самым недовольство уборщицы тети Клавы, каждый вечер исправно разгоняющей пыль по углам его длинного и не очень уютного кабинета.
– Это что ж за безобразие получается, товарищ подполковник, сплошное самоуправство, а не демократия! – Тетя Клава деловито подоткнула подол, встала на колени и заглянула под тумбочку с телевизором, а потом повернула голову и снизу вверх осуждающе посмотрела на Барсукова. – Кто ж теперь, Денис Максимович, на эту площадь придет, чтоб свое недовольство выразить Евгению Санычу? Раньше Ильич так прямо ладошкой на его окна и показывал, дескать, вон он, вражина, возьми и врежь ему по сопатке, чтобы безобразиев не творил, а теперь что? Стоит эта голова с рачьими глазами да кошачьими усами, да так и пялится, так и пялится на тебя! Не по себе даже становится.
– Петр Алексеевич большим умельцем по разборкам с недовольными был. – Денис серьезно посмотрел на уборщицу, топтавшую ногой крупных рыжих тараканов, брызнувших из-под тумбочки в разные стороны. – Всех противников как тараканов давил, потому, вероятно, и в реформах преуспел.
– Реформы! – сплюнула тетя Клава прямо на казненных ею тараканов. – Сказала бы я пару ласковых про те реформы, так вы ж меня сей момент на пятнадцать суток отправите, улицы мести, а сами пылью по уши зарастете. Знаю я вас, мужиков, цветок и тот сроду не польете за субботу и воскресенье, только про энти реформы и горазды болтать! А земля в горшке – что твой камень. – Уборщица деловито потыкала пальцем в цветочный горшок и горестно вздохнула: – А что ж ей не сохнуть? Батареи так и жарят, так и жарят, значит, к весне опять угля в котельной не хватит, замерзать будем!..
Денис протянул руку и осторожно коснулся ладонью радиатора отопления. Права тетя Клава, ох права! Ладонь не терпит! Он посмотрел на тщедушного начальника коммунального хозяйства, который все совещание сидел, уткнувшись носом в ворот толстого, домашней вязки свитера, а во время своего двадцатиминутного отчета о готовности коммунальщиков к зиме больше сморкался и откашливался в носовой платок, и понял, что батареи будут жарить, похоже, еще с недельку, до полной ликвидации простуды и связанного с ней озноба у хлипкого коммунального начальства.
До обеденного перерыва оставалось уже совсем ничего, а подполковник так и не придумал убедительной причины, по какой ему надлежало в скорейшем времени исчезнуть с совещания. Он взглянул на Надымова, тот немедленно и мило улыбнулся ему, а Федюнин закряхтел, завозился на своем стуле, потом привстал и недовольно во весь голос произнес: «Господи! Духота какая! Неужто нельзя форточку открыть?»
Никто из присутствующих на совещании не успел отреагировать на реплику редактора должным образом, тем более открыть злополучную форточку, потому как из-за дверей кабинета донесся поначалу непонятный гвалт, затем более понятный грохот: кажется, кто-то отбросил в сторону стул. Но раздавшийся вслед за этим визгливый вскрик, а потом не менее громкий плаксивый речитатив любимой секретарши Кубышкина Верунчика подтвердил, что вместо стула, а вернее, вместе со стулом в сторону отлетела и сама Верунчик, стойко сдерживающая нахальных односельчан, извечно игнорирующих часы приема по личным вопросам и мешающих проводить совещания и заседания районного начальства. В довершение этого под дверями главы администрации послышался совсем уж непотребный шум и шипение, словно стая диких кошек принялась выяснять отношения.
В следующее мгновение двери распахнулись и на пороге появилась неизвестная Барсукову девица с короткой, почти как у самого подполковника милиции, стрижкой, раскрасневшимися щеками, яростно блестевшими глазами, одетая в распахнутый на груди, утепленный, военного образца бушлат с полуоторванным цигейковым воротником. В одной руке она держала песцовую ушанку, в другой – ножку от пострадавшего в схватке стула, а локтем пыталась отпихнуть секретаршу, ухватившуюся за нее мертвой хваткой бультерьера.
Верунчик силилась обойти девицу и перехватить инициативу, но та весьма успешно прижала ее бедром в пестрых камуфляжных брюках к дверному косяку и сердито приказала: «Верка, отвяжись!»
– Людмила! – ахнули одновременно директор заповедника Кочерян и глава администрации, а директор вскочил со своего стула и еще более растерянно добавил:
– Сейчас же покинь кабинет!
– Еще чего! Я сюда не для того пришла! – Девица резким движением сбросила с плеч бушлат, не глядя отправила за спину ушанку, следом последовала ножка стула. Верунчик только-только успела уклониться от летящих в ее сторону предметов одежды и остатков мебели, а неожиданная посетительница уже переступила порог, в два шага преодолела расстояние до Надымова и остановилась за его спиной.
Денис с удивлением отметил внезапную бледность, проступившую на пухлых щечках Игоря Ярославовича, и явный испуг в его всегда радостно распахнутых навстречу мирским соблазнам глазах. Но не успел он должным образом оценить это аномальное явление на весьма самоуверенной физиономии местного Рокфеллера, как девица ловко ухватила того левой рукой за галстук, а правой отвесила весьма звонкую и, несомненно, крепкую пощечину, потому что вздрогнула и качнулась, как от незначительного землетрясения, минеральная вода в пластиковых бутылках, а легкий шарфик, скрывающий полное отсутствие шеи у заведующей районными финансами Раисы Федоровны Олейниковой, нервно вспорхнул вверх и легким мотыльком опал на ее просторную грудь.
Верунчик и хозяйка шарфика испуганно вскрикнули. Все присутствующие загалдели, вскочили на ноги. Федюнин потянулся через стол и попытался удержать агрессивную девицу за руки, но та вырвалась и, ухватив Надымова за грудки, одарила редактора таким бешеным взглядом, что он невольно подался назад и чуть не сел мимо стула. С белоснежной сорочки Игоря Ярославовича в разные стороны брызнули пуговицы. Девица, захватив ее в кулак, приподняла свою жертву со стула, несколько раз сильно встряхнула и выкрикнула срывающимся от гнева голосом:
– Ах ты, мразь! Опять на косуль охотился? Дети их сеном подкармливают, от голода спасают, а ты на вездеходе, из карабина… – Она не договорила и вновь отвесила Надымову затрещину, теперь уже левой рукой по правому уху.
– Денис Максимович! Полковник! – Кубышкин, вероятно, от неожиданности повысил Дениса в звании, но тем не менее посмотрел на него крайне грозно. – Сейчас же прекратите это безобразие и удалите эту хулиганку из кабинета!
Ознакомительная версия.
