– Пока я ничего не думаю. – Ева посмотрела на дом. Когда она приехала, лишь в нескольких окнах горел свет. Сейчас таких окон стало больше, и дом напоминал шахматную доску с серебряными и черными клетками, поставленную вертикально. – Обычно в подобных случаях подозревают убийство. Таков порядок. Послушайте, сделайте одолжение, поднимитесь к себе, примите таблетку и постарайтесь уснуть. Не разговаривайте с репортерами. Даже если они как-нибудь пронюхают ваше имя.
– Спасибо за совет… Вы сообщите мне, когда узнаете, что с ней случилось?
– Да. Обещаю. Дать вам провожатого?
– Нет, спасибо. – Луиза в последний раз посмотрела на тело. – Хотя вечер у меня выдался скверный, но бывало и хуже.
– Да уж…
– Привет Рорку, – сказала Луиза и направилась к двери.
К Еве подошла Пибоди, держа в руке мобильник.
– Даллас, личность погибшей установлена. Ее зовут Брайна Бэнкхед, возраст – двадцать три года, метиска, незамужняя. Жила в этом доме, квартира 1207. Работала в секции женского белья универмага «Сакс» на Пятой авеню. Время смерти – час пятнадцать.
– Час пятнадцать? – удивилась Ева, вспомнив цифры, горевшие на ее будильнике.
– Да, сэр. Я проверила дважды.
Ева хмуро покосилась на химический набор и лужу крови под трупом.
– Свидетельница сказала, что видела ее падение примерно в половине второго. Когда зарегистрирован звонок по 911?
Пибоди, сразу почувствовав себя неуютно, позвонила дежурному.
– В час тридцать шесть. – Она тяжело вздохнула. – Прошу прощения. Наверно, я ошиблась.
– Не торопись извиняться. – Ева нагнулась, открыла чемоданчик, вынула собственный набор и лично провела замеры.
– Все правильно, – наконец сказала она. – Запиши для протокола: предполагаемое имя жертвы – Бэнкхед Брайна, причина смерти не установлена. Время смерти – час пятнадцать. Протокол составлен сержантом Делией Пибоди и лейтенантом Евой Даллас. А теперь давай перевернем ее.
У Пибоди тут же подкатило к горлу. Ей показалось, что труп похож на плывущий по реке мешок с хворостом.
– Пиши: удар сильно повредил лицо жертвы.
– О боже, – сквозь стиснутые зубы пробормотала Пибоди. – Да уж…
– Конечности и туловище тоже сильно пострадали, так что с помощью визуального осмотра определить предсмертные увечья не представилось возможным. Тело обнажено. В ушах серьги. – Ева вынула маленькую лупу и стала рассматривать мочки жертвы. – Разноцветные камни в золотой оправе. На правом среднем пальце такое же кольцо.
Она наклонилась к трупу, и Пибоди снова ощутила приступ тошноты.
– Духи. Она надушилась. Пибоди, часто ли ты надеваешь красивые серьги и пользуешься дорогими духами, когда разгуливаешь по квартире в час ночи?
– Когда я в час ночи просыпаюсь в своей квартире, то на мне обычно бывает ночная рубашка. Конечно, если…
– Вот именно. – Ева выпрямилась. – Если, кроме тебя, в квартире никого нет. – Она повернулась к техникам: – Можете забирать ее. Пусть проведут срочную экспертизу. В первую очередь на наличие половой связи и предсмертных увечий. А теперь, Пибоди, давай осмотрим ее квартиру.
– Думаете, она спрыгнула не сама?
Ева пожала плечами:
– Свидетельница утверждает обратное.
Они вошли в тихий маленький вестибюль, оснащенный видеокамерами.
– Мне нужны дискеты, – сказала Ева Пибоди. – Начнем с вестибюля и двенадцатого этажа.
Они вошли в лифт и некоторое время ехали в молчании. Затем Пибоди переступила с ноги на ногу и небрежно спросила:
– Вы собираетесь вызывать кого-нибудь из отдела электронного сыска?
Ева сунула руки в карманы и угрюмо уставилась на металлическую дверь лифта. Все знали, что недавно с треском распалась связь Пибоди с Йеном Макнабом из ОЭС. «Всем жилось бы куда легче, если бы этого романа не было вообще. Но разве меня кто-нибудь слушает?» – с горечью думала она.
– Брось, Пибоди…
– Это вполне разумный деловой вопрос, в котором нет ничего личного, – заявила Пибоди, но тем не менее в голосе ее слышалась обида. «Она на это мастер», – подумала Ева.
– Если я, как следователь, сочту, что здесь требуется участие ОЭС, то, конечно, вызову кого-нибудь.
– Только не его, – пробормотала Пибоди.
– Отделом руководит Фини. Я не стану указывать ему, кого прислать. Черт побери, Пибоди, тебе так или иначе придется работать с Макнабом! Именно поэтому тебе не следовало вступать с ним в интимные отношения.
– Работать с ним я могу, это меня ни капельки не беспокоит, – проворчала Пибоди, выходя из лифта. – Я профессионал. В отличие от некоторых, которые выживают из ума и приходят на работу, одетые черт знает как.
Ева подняла брови.
– Сержант, вы не считаете меня профессионалом?
– Я имела в виду не вас, лейтенант. – Напрягшиеся плечи Пибоди расслабились, а глаза лукаво заблестели. – Я никогда бы не сказала, что вы одеты черт знает как, хотя уверена, что на вас рубашка Рорка.
– Шутки в сторону. Пора заняться протоколом. Сейчас мы войдем в квартиру жертвы. – Ева раскодировала замок, открыла дверь и осмотрела ее. – Записывай: цепочка и засов не использовались. В комнате полумрак. Какие запахи ты ощущаешь, Пибоди?
– Гм-м… Запах свеч. И, возможно, духов.
– А что ты видишь?
– Красиво и тщательно убранную комнату. На столике у дивана два бокала и откупоренная бутылка красного вина; это свидетельствует, что вечером жертва была не одна.
– О'кей. – Ева кивнула. – Что ты слышишь?
– Музыку. Включена аудиосистема. Скрипки и фортепиано. Мелодия незнакомая.
– Дело не в мелодии, а в звучании. Настраивает на лирический лад, – сказала Ева. – Присмотрись внимательнее. Все вещи стоят на своих местах. В квартире тщательно убрано, но она оставила открытую бутылку и бокалы. Как ты думаешь – почему?
– У нее не было времени убрать их.
– А также выключить свет и музыку. – Ева задумчиво помолчала. – Как по-твоему, Пибоди, кто открывал вино?
– Скорее всего тот, с кем она встречалась. Если бы это сделала она сама, то, судя по состоянию гостиной, скорее всего убрала бы штопор, а пробку бросила в ведро.
– Угу. Балконная дверь плотно закрыта и заперта изнутри. Даже если она покончила с собой или упала случайно, то это произошло не здесь. Давай-ка осмотрим спальню.
– А вы думаете, что это не самоубийство и не несчастный случай?
– Я пока ничего не думаю. Ясно лишь то, что жертва жила одна, была очень аккуратна и провела с кем-то по крайней мере часть вечера.
Ева прошла в спальню. Здесь тоже звучала музыка; казалось, эту медленную протяжную мелодию приносил ветер, проникавший в комнату сквозь открытую дверь балкона. Постель была не убрана; смятые простыни усыпали лепестки розовых роз. На полу у кровати кучкой лежали черное платье, черное нижнее белье и черные туфли. Вся комната была уставлена зажженными ароматическими свечами.
