— К подруге.
— А…
Голова убирается обратно. За ширму. Есть какой-то рассказ или повесть «Голова профессора Доуэля». Голову моего папашки можно озаглавить «Голова компьютерщика Сеульского».
— Долго не шляйся, — доносится до меня.
— Будь спок, — салютую я. — Не дам маньякам никакого шанса.
— Чего? — подозрительно спрашивает мать.
— Это я так. Все. Пока. Чао.
Когда за мной закрывается дверь, я вздыхаю с чувством невыразимого облегчения. На некоторое время я покинула свою тюрьму. К сожалению, не навсегда. В моей голове зародился смутный план, который я собиралась выполнить во что бы то ни стало. Но следовало все еще детально обдумать.
Верунчик была дома. Увидев меня, она издала победный клич и уволокла в свою комнату. Верунчик — счастливица: у нее есть свой жизненный ареал, свои метры, на которых она может делать все, что угодно: плясать, принимать позы из «Камасутры», медитировать, глядя в потолок. У меня такой возможности нет.
— Ты вовремя. Мне тебе столько надо рассказать…
— Мне тоже.
— Слушай, у меня появился потрясающий парень. Мечта!
— Здорово!
Сколько я помню, Верунчик всегда находилась в состоянии эйфории от очередной влюбленности. И вокруг нее всегда вились парни. И действительно потрясающие. При этом Верунчик не обладала фигурой и данными топ-моделей: ниже среднего роста, довольно полная, с круглым лицом, курносым носом и пухлыми губами. Но Верунчик ничуть не комплексовала насчет своей полноты, и, как это ни странно звучит, она ей даже шла. А заливистый смех в сочетании с большой грудью производил на особей мужского пола убойное впечатление. Я сама была тому неоднократный свидетель.
— Его зовут Владислав. Я называю просто Владик, — хихикнула Верунчик и кокетливо тряхнула волосами.
— Замечательно! — ответила я, погруженная в свои мысли.
Добрый час я слушала излияния подруги, поддакивая и охая в нужных местах. К концу рассказа я уже потеряла нить разговора и только машинально подавала свои реплики.
— Он сказал мне, что скоро уезжает в командировку. На целый месяц, представляешь?
— Прекрасно!
— Не знаю, как я переживу это!
— Отлично!
— Он обещал мне звонить и писать!
— Форменный кошмар!
— Я даже всплакнула!
— Здорово!
Верунчик с недоумением посмотрела на меня.
— Ты вообще меня слушаешь или нет?
— Извини, — спохватилась я. — Задумалась.
— О чем?
— Так… есть одно дело. Точнее, у меня к тебе есть просьба.
— Какая?
Мой план постепенно созревает в голове. Как груша на ветке. В отличие от меня, бившей баклуши вот уже два года, Верунчик поступила в институт. И не какой-нибудь хухры-мухры. А на отделение журналистики Российского государственного гуманитарного университета. А до этого она полтора года работала внештатным корреспондентом в каком-то задрипанном издании вроде «Добрые вести нашего района». Но примерно два месяца назад очередной кавалер устроил ее в жутко престижное издание «Планета женщин», и там она счастливо клепала различные статейки и брала интервью у важных персон. У Верунчика началась сладкая жизнь: презентации, фуршеты-банкеты…
— Слушай, ты не могла бы взять меня на одно мероприятие?
— Какое?
В ответ я открываю журнал «Ритмы жизни» и тычу в статью.
— Вот смотри. Торгово-строительный холдинг «Алрот» скоро будет отмечать свой юбилей.
— Так…
— В «Отель-Плаза».
— Ну? — Верунчик никак не может связать торгово-строительный холдинг со мной. Действительно, это очень трудно.
— Так вот, я хочу, чтобы ты взяла меня на это мероприятие.
— Зачем? — Глаза подруги округлились.
Вообще-то мне нравятся глаза подруги, но сегодня они кажутся мне маленькими и поросячьими. Я невольно раздражаюсь.
— Надо.
— Зачем? — повторяет Верунчик.
— Понимаешь… — Рассказывать правду мне не хочется. И я начинаю сочинять на ходу. — Моя мать когда-то лечила дочку босса «Алрота». Давно.
— И что?
— И то! — Меня внезапно осенило. — Я хочу ему напомнить об этом.
— Во даешь! — восхитилась Верунчик. — А потом?
— Что потом?
— Ну потом-то что?
— Посмотрим, — уклончиво отвечаю я.
— Легкий шантаж? Просьба о деньгах?
— Какой шантаж? Какие деньги? Может, на работу куда устроит!
— Да, работа бы тебе не помешала.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я.
— Что ты слоняешься без дела. Как в институт провалилась, так и страдаешь.
Это была больная тема. Два года назад я поступала в институт и срезалась. Мать говорит, что замахнулась не по чину. На это я обреченно махала рукой. Какое там не по чину! Я же не в крутую «плешку» или МГУ собралась. А всего лишь в педагогический. Хотела выучиться на преподавателя английского языка. А потом усвистать в какую-нибудь фирму. Благо, специалисты со знанием языков всегда требуются. С этим проблем нет. И срезалась! По русскому языку. Недобрала балл. Мать, узнав об этом, иронично поджала губы. Сестренка презрительно хмыкнула. А папашка только посмотрел на меня полубезумными глазами и снова скрылся за ширмой. Одним словом, чокнутый гений! Но никто даже не понял, как мне было не по себе. Как мне было тоскливо и одиноко, что никто не подошел ко мне, не потрепал по плечу и не бросил дружеским тоном: «Да брось кукситься! Жизнь продолжается! В следующий раз поступишь!» Этих слов я ни от кого не дождалась. Как будто бы я не в родной семье живу, а среди своры собак, которые готовы в любой момент вцепиться мне в горло!
Год я пробивалась случайными заработками. Потом окончила курсы секретарей-референтов. Проработала в одной фирме два месяца. Уволилась. Не понравился начальник, который без конца донимал придирками и срочной работой. Через пару месяцев устроилась в другую компанию. Здесь уже было наоборот. Начальнику не понравилась я. Точнее, мое нежелание принимать горизонтальное положение по первому же свистку с его стороны. Потом я на все махнула рукой. Я понимала, что надо искать настоящую работу с настоящими деньгами, но не хотелось делать никаких телодвижений. Меня охватила самая настоящая лень! Или я просто устала… Но от чего? От жизни? Мои философские размышления Верунчик прервала самым бесцеремонным образом.
— И чего ты хочешь от меня?
— Чтобы ты взяла меня на этот самый юбилей «Алрота».
— Вообще-то я не собиралась туда идти, — лихорадочно соображает Верунчик. — Точнее, меня туда никто не посылает. Но можно сказать главному, что мероприятие — блеск! И корреспонденту «Планеты женщин» обязательно надо его сначала посетить, а потом осветить, как говорят у нас в редакции. Я попробую, но ничего не обещаю.
— Я понимаю. И на том спасибо.
