Димка улыбнулся, легонько провел языком по ее перламутру. Он не спешил. Пусть катится куда подальше эта химия, но он получит свое!
У Кази медленно срывало крышу. Это ж только подумать — пацан сам, по своей воле, собирается у него сосать! Рассказать кому, не поверят! Нет, не зря про него слухи по всей школе ходят, точно — пидор!
Замерший у дверей пятиклассник смотрел во все глаза. Его защитник втянул в рот и стал с удовольствием посасывать приличного размера член...
Димка прикрыл глаза... Его нос то и дело нырял в густые заросли, но это не было противно, а даже чем-то интересно, словно в шерстяной свитер.
В туалет никто не входил — уже шли занятия. И помешать пацанам никто не мог.
Вперед-назад, снова вперед, и снова назад... Димкины губы мерно двигались по твердому скользкому столбу; в такт покачивался девятиклассник Казя...
Димка стал помогать себе руками и вот, не сдержавшись, Казя издает громкий непонятный возглас, выпуская в Димкин рот горячую терпкую струю.
Димка хотел глотнуть, но передумал и выплюнул на пол. Поднялся, вытер губы.
Не взглянув даже на застывшего без сил и мыслей Казю, Димка пошел к двери. Взял малыша-пятиклассника за плечо и, не оборачиваясь, сказал:
— Штаны застегни, а то сокровище потеряешь. Да, и это... если еще захочешь, зови, не стесняйся.
Казя обалдело кивнул, послушно застегиваясь.
А Димка прополоскал рот под краном, вышел, пропуская вперед мальчишку.
— Тебя как зовут? — спросил он, оказавшись в коридоре и вдохнув свежий воздух.
— Костя.
— Меня — Дима. Давай, Костик, шагай уже, а то все уроки пропустишь. Да смотри, не болтай.
Димка взъерошил волосы у малыша на макушке и, подхватив валявшуюся у стены сумку, вошел в класс, где полным ходом шел урок.
Костя постоял немного, улыбаясь неизвестно чему. От слез остались лишь непросохшие пыльные дорожки на щеках. И малыш побрел по коридору. Больше он не попадется на глаза придуркам-старшеклассникам, никогда. А вот с Димой... С Димой Костику захотелось не только встретиться еще раз, но и подружиться. Очень захотелось...
Вторник.
Игорёк.
Игорь Геннадьевич, учитель истории, вызывал неоднозначные чувства. У него был слишком переменчивый характер. То тихий и спокойный — все объяснит, все расскажет, двоек неделями не ставит, то вдруг начнёт орать на всех подряд, по делу и просто так; двойки сыплются щедрым дождем, только успевай уворачивайся…
И никто не знает, что готовит каждый новый день.
Вот и сегодня историк словно с цепи сорвался; глядит на всех ястребом, была бы его воля — пустил бы в ход розги, но Димке беспокоиться было нечего; урок он выучил, что бывает не так уж часто. На выходных они с Денисом два часа эти параграфы изучали. Тема попалась интересная, про Наполеона.
Сейчас историк не спрашивал, а объяснял новый материал. Класс притих. Хоть восьмиклассники и слушали не слишком внимательно, но обычного гула не было слышно. А пока Игорь Геннадьевич, увлекшись, водил по карте указкой, Димка водил глазами по классу.
Ух, снова у Игорька Марченко начался зуд. Вот неугомонный!
Димка остановил взгляд, на левой руке Игоря. Она, спрятавшись в кармане, играла в «биллиард» . Никто, кроме Димки этого не видел и не замечал. Здесь нужен опытный, намётанный глаз.
Да и сидел Игорь, почти рядом, через проход.
Смешно это со стороны выглядит…
Ого!
У Димки глаза расширились и округлились, когда он увидел, как Игорек, совсем потеряв рассудок, расстегнул пуговку, другую и вынул свою игрушку.
Во дает! И главное, смотрит прямо на карту, честными невинными глазами, пока его пальчики мнут и ласкают пипку.
Димке аж жарко стало.
Вдруг громкий окрик:
— Марченко, руки на стол, живо!!
Историк, покраснев, стукнул указкой по столу. Чуть не сломал ее. Игорек вздрогнул и, не застегнув «калитку», вытянул руки на парте перед собой.
— Так и сиди, а шевельнешься — заставлю стоять до звонка!
Мальчишка побледнел и замер. Все запереглядывались, пытаясь понять, чего такого страшного натворил Марченко, но никому в голову не пришло заглянуть под парту. Не пришло это в голову даже его соседке, Оксанке Гунич.
Вот бы весело было…
Только Димка не отрываясь смотрел, как тонкий розовый столбик медленно теряет свою упругость и опадает, превращаясь в мягкого червячка.
Жалко Игорька, и возбуждение нарастает до высших пределов. Впору самому заняться «гимнастикой для хвоста»
Терпение, терпение, минут пятнадцать осталось до перемены.
Игорь Геннадьевич закончил рассказ и принялся опрашивать домашнее задание. Его бедный тезка так и не решился застегнуться, ведь мало ли что придет на ум учителю, у которого сегодня неудачный нервный день.
Ещё высмеет при всем классе, куда от стыда деваться?
Громкая трель подарила свободу. Историк не задержался, взяв журнал, он вышел, не взглянув на пристыженного мальчишку. Игорек в всеобщей суматохе быстро застегнулся и поспешил влиться в общую толпу, ломящуюся из кабинета. Восьмиклассникам предстоял переход на третий этаж, в кабинет английского языка.
— Игорь, подожди, — сказал Димка в спину мальчику.
— Что?
— Да не спеши ты, успеем. Спросить хочу.
Марченко остановился:
— Мне надо еще инглиш повторить.
— Слушай, чего к тебе историк прицепился? — спросил Димка с хитрой улыбкой.
— А я знаю? — у Игорька стремительно покраснело ухо.
— Да? Очень странно. Хочешь, скажу?
— Ну?
— Да не переживай ты, у меня такое тоже часто бывает. Иногда так припечет, не знаю что и делать!
У Марченко покраснело второе ухо. Теперь, с горящими пунцовыми ушами, он прятал глаза и не решался ответить настырному однокласснику.
— Игорь, а сейчас?
— Что сейчас?
— Сейчас — чешется? — доверительным шепотом спросил Димка, наклонившись к самому уху мальчишки.
Игорек лихорадочно размышлял. Что это — провокация или дружественное участие?
— Я знаю одно местечко место, никто в жизни не найдет. Пошли?
Не дожидаясь ответа, Димка взял Игорька под руку и потащил на лестницу. Вернее, под нее. Там, в укромном тихом уголке, окруженном железными решетками, иногда собирались старшеклассники, чтобы покурить, но сейчас было пусто.
Димка сел на ступеньку, а легкого Игорька посадил себе на колени. Мальчик попробовал сопротивляться, но как-то вяло и неубедительно. Дима решительно расстегнул пуговки, и обнажил синие трусы. Игорек почти не дышал, он следил за Димкиными руками как завороженный, не решаясь им препятствовать. Димка тем временем ловко добыл из-под шелковой ткани нежный и уже давно напряженно вставший членик.
