Черт, как же на самом деле жарко! Джо вскочила, уронив с тумбы противозачаточные таблетки Бобо. Джо поселили с двумя другими девочками ее возраста, и она была просто шокирована тем, что оказалась единственной девственницей. Ясно, она и не думала признаваться. Скорей умерла бы. Невероятно, но ее молчание показалось соседкам таинственным, и Джо нравилось быть в образе этакой неуловимой и загадочной личности. День ото дня входить в этот образ становилось все легче, почти так же легко, как набрасывать на себя любимую набивную кофточку.
На подушке у Риты валялась целая пачка уже захватанных писем. Все они были от Тома. Рита собиралась за него замуж, когда исполнится восемнадцать. Ей было наплевать, что он только механик и родители считают его неровней Рите. Как-то она зачитывала вслух некоторые наиболее страстные выдержки. Джо казалось, что в этом есть какое-то предательство. Признания были совершенно банальны, но она охала и ахала над ними вместе со всеми. Иногда, правда, Джо могла и промолчать – так было более интригующе.
Джо выглянула в коридор – никого. Можно спокойно пробежать в обшарпанную душевую в лифчике и трусах. Надо обязательно освежиться перед тем, как писать дальше.
Душ был как восхитительно долгожданный глоток воды, и Джо уже стояла под ним гораздо дольше, чем предписывала надпись «Просьба включать воду только 5 минут». Мысль о том, что нужно возвращаться в душную комнату, была невыносима. Она подставила веснушчатое лицо под струю воды, представляя, что это тропический остров и она, обнаженная, стоит под водопадом, а в это время с вершины холма на нее смотрит… смотрит… В дверь настойчиво постучали. «Дорогая, ты собираешься выходить?» Это был Брэд Паркер из Техаса, главный покоритель женских сердец всего лагеря.
– Уже выхожу, выхожу.
Джо так рванулась, что ударилась ногой о ванну, но это было уже неважно. Краска снова ударила ей в лицо, пока она пыталась соорудить некое подобие сари из короткого узкого полотенца.
– Иду, – пропела Джо с бьющимся сердцем. Она открыла дверь и хотела проскользнуть мимо как можно быстрее, но он загородил ей путь всем своим двухметровым ростом.
– А ты ничего, Джо.
Не может быть, что он и вправду сказал это.
– Ничего?
– Да, крошка… А здесь… здесь ты уже совсем не крошка. – Брэд положил свои большие загорелые ладони ей на грудь.
Что бы она сделала потом, Джо не знала, потому что в это время с лестницы послышался звук шагов. Брэд элегантно нырнул в душевую, бросив Джо быстрое «увидимся», и закрыл за собой дверь, оставив девочку в полнейшем замешательстве.
А может, это все игра воображения?
В комнате было так же жарко, но Джо уже не замечала этого. Руки Брэда Паркера у нее на груди! Это самое эротическое впечатление ее жизни. Что за лето! Что за летний лагерь!
Может, в ней просыпается красота сестры? Нет, шансов никаких, а все же почему именно этим летом с ней происходит то, чего не случалось никогда? Ока приучила себя ничего не ожидать от летних лагерей и, конечно, вовсе не обращала внимания на рекламные брошюры, обещавшие идиллию – днем небо ясное и безоблачное, ночью – усыпанное звездами.
Перед этим Джо пришлось пару дней понервничать. Она подслушала, как родители обсуждали возможность отправить ее во Францию, в Прованс, в замок шестнадцатого века – «ребенку нужно развиваться». Обсуждением, правда, это вряд ли можно было назвать. Они спорили, а еще точнее – ругались. Такие сцены повторялись каждое лето: мама старается дать ей все, чего у нее самой не было, а отец зло насмехается.
– Если ты хочешь ее развивать – на здоровье, но не за мои трудовые деньги, – захлебывался отец. – Отправь-ка ее в пустыню, в какую-нибудь Богом забытую деревню. Там она, во-первых, похудеет килограммов на пять, а во-вторых, создаст себе тот самый неповторимый имидж, о котором ты все время твердишь. – Тон становился все язвительней. – А что, Тери, давай! Приведи ее в форму, тогда какой-нибудь парень, может, и заплатит за ее образование. – Перебранка так и продолжалась, пока Джо, их семейный миротворец, не пришла на помощь. С интересом, похожим на естественный, она заговорила об одном объявлении в «Сан-Диего».
– В лагере «Синяя птица» – это лагерь для школьников – можно подоить корову, поучиться на стеклодува… вязать шали, еще есть курсы домохозяйки. Там дети публикуют свои стихи и прозу, выращивают цуккини… плавают в подземном туннеле… там можно тренироваться на черный пояс… фехтовать на рапирах… запечь щуку, как мама раньше пекла. – Это была уже шутка. Мама в жизни не запекала щуку, но что действительно запало Джо в голову, так это насчет стихов и прозы. Такого в других объявлениях не встречалось. И неважно, как представляли ее будущее родители, постоянно сравнивавшие Джо с Алексой; им приходилось признать, что Джо обязательно будет писать – писала она с тех пор, как научилась держать в руке карандаш. И отцу, и матери всегда хотелось избавиться от Джо на летние каникулы. Она знала это, а они даже не пытались это скрывать.
Маму ждет работа в Мексике, а папа… папа всегда найдет причину срочно уехать по важному делу. Они никогда не волновались о том, куда пристроить Алексу, хоть та и была на десять месяцев младше. У Алексы всегда были планы, и всегда грандиозные. В них фигурировали личности вроде Барбары Уиттен – подруги, какую сами родители были бы непрочь иметь. В любое время суток Барбара могла прислать за Алексой машину с шофером – а один раз, на Рождество, даже билет на самолет – перенести Алексу в другой мир. Неудивительно, что все вокруг готовы были прыгнуть через голову, чтобы занять место в расписании Алексы (словечко «расписание» теперь стало у сестры любимым). Алекса, ее абсолютно сногсшибательная сестра, оправдывала каждый цент, вложенный в нее. И Джо не жалела для сестры ничего, ей только хотелось, чтобы родители освободили ее саму от унизительного контроля. Она ведь так старалась доказать им, что тоже может быть независимой.
Почему-то Джо создавала родителям неудобства. Почему – она не знала, но именно ее надо было чем-то занимать в летнее время. Абсурд. Ведь это Алекса всегда царапала машину на повороте к гаражу. Это Алекса однажды в выходной не выключила плиту и чуть не сожгла весь дом. Это она вбежала в дом через стеклянную дверь, в результате чего на ее красивой голове пришлось сделать пять швов. Джо присматривала за Алексой с тех пор, как помнила себя. Может, поэтому родители никогда и не беспокоились за Алексу.
– Мама, почитай это объявление. Я была бы так рада съездить туда. Кажется, там на самом деле здорово. Я лучше поеду в лагерь и получу там то, о чем написано черным по белому, чем учить французский… И вообще, я не хочу уезжать так далеко от дома. Может, Майк Таннер еще позвонит насчет работы на лето в «Юнион Трибьюн». – По правде говоря, она и не ожидала такого подарка судьбы. Вот уже несколько месяцев она печатала Майку его рассказы, чтоб немного подзаработать. Но в своей газете Майк не был шишкой, способной потянуть за нужные нити, а, как она узнала от Алексы, нужно всегда тянуть за эти самые нити, если хочешь куда-нибудь пробиться. И все же она упрямо продолжала надеяться. – «Синяя птица» не так далеко. Мам, мне очень хочется туда.
