общества» И это, и еще то, что каким то образом, по стечению необъяснимых обстоятельств, он нарывается на её эксцентричные выходки и они его веселят, ему хочется оказывать содействие в том, где любой другой обратился бы в полицию. И потом, он еще никогда не встречал девушек в ситуациях, когда они загнаны в угол и здесь прорываются самые естественные эмоции, растрепанность чувств, адреналин, хаотичный поиск выхода! Глаза человека в такие моменты становятся неотразимо выразительными, их трудно забыть быстро!
Игн с Хелен сходили с ума. Они оба уже давно поняли, что произошло что-то несуразное. Отойдя подальше от стен университета, они все-таки не выпускали из поля зрения темное окно. И каково же было их удивление, когда через довольно продолжительное время, Анни появилась в нем опять и тихо спрыгнула на землю. А окно вслед за ней кто-то тихо прикрыл и в нем опять стала отражаться только пустая чернота. Изумленно открыв рты, они ожидали объяснения. Но Анни некоторое время стояла в ступоре, как бы её не теребили за плечо, а потом закрыла лицо ладонями и громко пробормотала:
— Моя дева Мария, я схожу с ума! — но оторвав ладони от лица, набросилась на Игн — Все! Все! Игн, я больше с тобой не вожусь!
Когда им было поведано, что произошло там внутри университета, кроме утаенной одной детали, Хелен от возбуждения не находила себе места. «О, дева Мария, почему не я оказалась в таком романтическом положении! Князь Войцеховский ко всем девушкам относиться с такой галантностью, или только к тебе?» Анни же шла, не чувствуя под собой земли. Бывало, молодые люди срывали дерзко с её губ страстные поцелуи, но она при этом ничего не испытывала. Она и не подразумевала, она и подумать не могла, что может быть так! Из тебя, и помимо твоего желания, вырываются столь сильные ощущения и желания, с которыми не хватает внутренних сил бороться, и эта лавина животных инстинктов побеждает твой разум и парализует волю. Ты глупеешь и слабеешь сразу, но самое страшное, это заполоняет весь твой разум, проникает в каждую клеточку твоего тела и жизнь поворачивается к тебе такой стороной, о которой ты не мог и подумать! Наваждение не отпускает, завладевает мыслями, желаниями, меняет весь мир!
ГЛАВА 16
Но князь как ни в чем ни бывало вернулся к своему экипажу и постарался переключиться на предстоящее дело, столь важное для них. Патентная комиссия при академии наук собиралась рано и её решение было так важно и значимо, для этого было потрачено столько времени и сил, переживаний и эмоций, а главное, при одобрении проекта, это предвещало большие перемены в бизнесе, что только об этом думалось, все исчезло, как мимолетная иллюзия и приятное волнение!
В Академии было еще тихо, но уже подъезжали редкие экипажи к парадному крыльцу солидного здания. Из них выходили важные пожилые представители всей немецкой, австрийской и венгерской научной элиты. Они проходили в широкий удлиненный зал с большим, длинным столом посередине. Перед столом, с левой стороны находился белый экран, на который вешались ватманы с чертежами или плакаты. Здесь же можно было чертить и писать. Рассаживаясь неторопливо за стол, к ним расторопно и привычно подходили с подносами обслуга, расставляя перед ними чашечки с кофе, предлагали воду и вазочки с крекерами. Дружелюбно перешептываясь, они привычно ждали подавших заявки на защиту своих изобретений. Торопливо в зал вошел Андраш Мерхват. Князь прошел позднее в зал и сел за стол, возле самого края.
Разложив чертежи перед собой, Инженер Анраш Мерхват постарался унять свое волнение. Он стоял пред такой комиссией уже не первый раз и каждый раз отрывал от себя свое кровное дитя, которым болел, грезил, носился, переживал, переделывал, не спал ночами, собрал и отточил все, а теперь должен отдать на обсуждение, оторвать от себя свое кровное, опять разобрать по крупицам, выдержать атаку сомнений и неверия, отстоять, доказать и вынести на суд. Среднего роста, с крупными кудрями и уже чуть лысеющим затылком, очень умным, простым лицом, Анраш Мерхват славился в Венгрии своими новаторскими идеями, и его настолько уважали в научных кругах, что, казалось бы, переживать уже не за что. Не никому не известный гений встал перед комиссией, а зрелый опытный в науке муж. Но… … В такие моменты, это не имело никакого значения. Перед комиссией предстал не он, а его изобретение, его дитя, молодое и слабое, требующее защиты и затрат сил. А это не легко. Экзамены держать легче.
Мобилизовавшись, Анраш четко и спокойно начал свой рассказ.
Его идея с химическими проводниками понятна будет только ему и членам комиссии. Расслабившись сидеть и просто слушать нельзя. Ты вдумываешься в каждое предложение и достаешь из своего богатого информацией и опытом умственного «ларца» знания, накапливаемые годами, кропотливо и усердно. В таких учреждениях всегда особая атмосфера.
Князь Войцеховский инвестировал в опыты начальные средства. Проект был не его, но он так живо им проникся. Он знал все его детали. Он его захватил с самого начала. Внутренним чутьем, он знал, что это целое событие в истории науки. Сидя развалившись на стуле, он постукивал карандашом в такт раскачивания ногой воздуха. Весь слух его был обращен к каждому движению комиссии. Он не столько слушал выступающего, сколько ловил эмоциональный фон, царивший в данном зале. Проект он знал наизусть. Дело было за тем, насколько он вызовет доверие у членов комиссии. Насколько доказательна будет его база и приводимые опыты. Всегда случаются неожиданности и среди сотни бесперебойных испытаний вклиниваются сбои. Им нужно быть первыми. Потому что ученые с разных стран, совершенно изолированно друг от друга могут работать над одним и тем же изобретением и приходить к нему разными путями. Когда-то Карл Бенц был отвергнут со своим изобретением, которое честно выносил в Ларце своего ума и обвинен в плагиате. Его раскритиковали в том, что он скопировал или даже украл идею Готлиба Даймлера. Не все после таких ударов оправляются.
На этот раз этого не произошло. Комиссия не торопилась, но научную базу Мерхвата сочли полностью доказательной. Патент на химические полупроводники для усиления магнитного поля был получен. На ровных листах бумаги, исписанных черными чернилами и исчерченных схемами стояла большая синяя печать: «Запатентовано»
Анраш жадно глотал воду
