чего мои дети наверняка не заметят: три зарубежные банковские карты, о существовании которых они никогда не знали, флешку с фото и видео-картотекой, и мусорный пакет, содержимое которого не должно быть изучено каким-нибудь дотошным следователем. Сумочка, обручальное кольцо, мобильный телефон, паспорт и истекшее в прошлом месяце водительское удостоверение, обе открытые в США банковские карты, на которых лежит по сто баксов – в общем, всё, без чего Мирабелла Армитидж не смогла бы скрыться незамеченной, осталось лежать в гостиной на журнальном столе. Положив флешку и две банковские карты в крошечный чемоданчик, в котором всё ещё лежали опустевшие капсулы из-под вакцины Боффорта, одну банковскую карту я положила в нагрудный карман кардигана – на всякий случай. Я всё делала быстро, буквально “на лету”, но мне отчего-то казалось, будто я медлю, из-за чего моё беспокойство возрастало с каждой проведённой мной в этом доме минутой: а вдруг обо мне вспомнят в самый последний момент? – конечно не вспомнят! – а вдруг кто-то из детей решит навестить меня без предупреждения? – конечно никто из них на подобное не сподвигнет себя! – а вдруг они уже подъезжают?..
В итоге я накрутила себя до такой степени, что из дома я не вышла, а скорее вылетела, словно выпущенная из дула пистолета пуля. Я так боялась быть схваченной в самый последний момент, что чуть не решила пробираться через кусты, вместо того, чтобы идти по гравийной дороге, ведущей к основной автомобильной трассе – вдруг мне навстречу выедет автомобиль с кем-то из моих детей или внуков?.. Они так грезят богатым наследством, что, наверное, даже могут собраться приехать ко мне в гости…
Сойдя с крыльца, я прислушалась к округе с целью убедиться в том, что нигде рядом не шумит мотор автомобиля, и замерла от неожиданного открытия: мир звучит миллионами разнообразных нот! Ветер в кронах деревьев, плеск воды, птичьи трели, стрекотание сверчков и ещё бесчисленное количество звуков вдруг ворвались в мои уши и парализовали моё тело. Ни один слуховой аппарат не заменит того слуха, которым мы обладаем в нашей молодости и которое умудряемся совершенно не ценить… Люди мои, как же прекрасно слышать! А видеть: столько разных красок, все вместе, одновременно!.. Я снова видела всю насыщенность окружающего меня мира, каждый оттенок, каждую тень и каждый луч света! Невообразимо! Как давно я утратила отчётливое восприятие этой красоты?!..
Я заставила себя прийти в себя, устроив себе мысленную встряску: “Соберись! Ты всё ещё в опасной близости к дому – уходи, беги прочь!”.
Не услышав никаких звуков автомобильного мотора, я направилась к трассе по проторенной гравийной дороге – до автобусной остановки необходимо преодолеть всего лишь пятьсот метров, а там… Там может не ходить автобусов. До ближайшего города с населением в тридцать пять тысяч человек не меньше семи миль… Далеко. Ну ничего, дойду или, быть может, удастся остановить попутную машину. Буду разбираться с проблемами по мере их поступления. Сейчас главное – не столкнуться лоб в лоб с кем-то из членов семьи Армитидж, так что нужно внимательно прислушиваться – если услышу автомобильное присутствие, нужно будет успеть нырнуть в заросли кустов или спрятаться за деревьями…
Уже стоя на автобусной остановке, я наблюдала за тем, как последние улики моего побега успешно уничтожаются: стоило мне только забросить мешок в мусорный бак, как к остановке подъехал мусоровоз. Он невозмутимо опрокинул в себя один из моих последних страхов, связанных с моей прошлой, то есть ещё вчера существовавшей, но уже сегодня не существующей жизнью. Теперь никакая полицейская собака-ищейка не обнаружит мой след. Если же до того, как меня хватятся, прольётся ещё один дождь – у полиции вообще не останется шансов на успех в деле исчезновения Мирабеллы Армитидж…
Мусоровоз ещё не успел увезти мой мешок, когда рядом с ним остановился общественный автобус. Вытащив из нагрудного кармана кардигана банковскую карту, я оплатила одну поездку, зашла внутрь автобуса и устроилась на одном из передних мест, у окна. Автобус был почти пустым, и всё же на меня обратила внимание разукрашенная в яркую косметику блондиночка лет семнадцати: она с ног до головы обдала меня презрительным взглядом, что меня совсем не смутило. Наверняка девочка осудила мою одежду. Я сама была шокирована тем, как сейчас выгляжу, так еще и мой откровенно неудачный гардероб приукрашивает общую картину: двадцатилетняя девушка в старушечьих обносках – кто бы не счёл подобное представление убожеством и не поморщил бы носом? Наверное, только я. Такое умозаключение заставило меня невольно, но всё равно нервно улыбнуться…
Автобус тронулся с места, я сцепила пальцы своих непривычно крепких рук, положив их поверх металлического чемоданчика, походящего на шкатулку с ручкой. Ещё чуть-чуть, Мирабелла… Ещё чуть-чуть, и твой след простынет. Дыши.
Два самых приоритетных пункта, требующих немедленного решения: одежда и еда. Наверное, никогда в своей жизни я не испытывала столь сильный голод, столь сильную жажду и столь сильное желание переодеться. Однако начать необходимо именно с одежды, ведь я не хочу привлекать к себе внимание, а в таком наряде избежать лишнего внимания просто невозможно. Автобус удобно остановился возле торгового центра – на этой остановке вышли почти все пассажиры, вышла и я. Давай, Мирабелла, переоденься и можно будет поесть…
Зайдя в просторный, безлюдный холл провинциального торгового центра, я не стала долго блуждать по нему – сразу же переступила порог популярного бренда молодежной одежды, который удобно возник на моём пути. Внутри магазина, как и в холле, оказалось на удивление малолюдно – всего пара покупателей, да ещё пара продавцов-консультантов. Остановившись напротив тумбы с женским манекеном, облаченным в синие джинсы, черную футболку и черную кофту на замке, украшенную белыми буквами, я сдвинула брови, задумавшись над тем, сможет ли подойти мне подобная одежда. Никогда ничего подобного я не носила, но ведь это и хорошо, потому что теперь этим можно воспользоваться для маскировки. “Надевай то, что никогда бы не надела, выбирай то, чего никогда бы не выбрала, иди туда, куда не пошла бы, и тебя никто никогда не найдёт, Мирабелла”.
– Кхм… – справа от меня раздался наигранный кашель в кулак. Чуть не дернувшись, я перевела взгляд на женщину, остановившуюся сбоку от заинтересовавшего меня манекена. Это была плотная женщина лет сорока, с короткой серой стрижкой, голубыми глазами, подведенными синим карандашом, в чёрной форме продавца и с бейджем на груди, сообщающим о том, что консультанта зовут Келли. – Хотите приобрести что-то новенькое? – своим оценивающим взглядом
