– Нет! – испугалась Джина. – О, господи, нет!
Значит, Рик искренне пытается ухаживать за ней:
И Макс ему не звонил.
Это еще ничего не значит. Макс мог устроить так, чтобы парень сам захотел сюда прийти.
Джина мысленно одернула себя и чуть не рассмеялась. Ну куда ее занесло? Макс, конечно, очень сильный и харизматичный человек, но он все-таки не Оби-Ван Кеноби,[2] и не может силой мысли воздействовать на людей и заставлять их слушаться. «Рик Альварадо, ты хочешь пойти сегодня вечером в "Фандагос"»… Это просто смешно!
Разве нет?
Джина присела на высокий бордюр и решила, что, кажется, слишком много выпила за сегодняшний вечер.
– Макс спас мне жизнь два года назад. Я была в самолете, который захватили террористы и… – Она пожала плечами.
– Да ты что? Правда?
– Правда. – Она вздохнула, опустила подбородок на колени и обхватила их руками. – Я его люблю. Хочешь переспать со мной?
Рик засмеялся, потом замолчал и пристально посмотрел на Джину:
– Ты правда такая пьяная?
– Нет, – еще раз вздохнула она.
– Может, ты принимала сегодня что-нибудь… ну… влияющее на психику?
Джина возмущенно выпрямилась:
– Нет!
Рик вытянул вперед руки, словно пытаясь ее успокоить:
– Послушай, я спрашиваю тебя не как детектив Альварадо, а как мужчина, которому ты нравишься. У тебя не будет никаких неприятностей. Просто скажи мне правду.
– Правда то, что я не наркоманка. И даже не очень пьяная. Я просто… – Она закрыла глаза, – …просто жалкая дура.
– Мне ты совсем не кажешься жалкой. По-моему, ты классная, и – да, я очень хочу переспать с тобой. Конечно, то, что ты любишь кого-то другого не особенно приятно, но я это как-нибудь переживу.
Джина подняла на него глаза и рассмеялась.
Рик, прищурившись, смотрел на нее и непонятно улыбался. Потом он протянул руку и откинул волосы с ее лица. У него были теплые пальцы.
– Обещаю, что этой ночью ты о нем и не вспомнишь, – прошептал он.
Как здорово было бы действительно ни о чем не вспоминать: ни о Максе, ни о самолете, ни о том, что сейчас – как она твердо знала – умрет…
Рик наклонился и, взяв за подбородок, поднял ее лицо к себе. У него были мягкие губы и вкус как у кофе, который подавали в «Фандагосе», – сладкий, густой, с ароматом корицы.
Его пальцы зарылись в волосы у нее на затылке. Джина закрыла глаза и попыталась представить себе, что будет, когда его руки станут ощупывать все ее тело, его тяжесть сверху…
Она вырвалась и вскочила на ноги.
– Эй! – Рик подхватил ее, потому что она чуть не упала. – Эй? В чем дело?
– Я не могу, – пробормотала Джина. – Прости, я не могу. Отпусти меня, пожалуйста.
Он не отпускал.
– Джина…
– Я сказала: отпусти меня!
Он быстро поднял обе руки в воздух:
– Все, все… Все в порядке. Ты меня даже испугала.
Джина развернулась и быстро пошла в сторону отеля, с трудом сдерживаясь, чтобы не бежать. Дойдя до угла, она остановилась. А потом повернулась и пошла обратно. Надо было хоть что-то объяснить ему.
Рик стоял на прежнем месте и смотрел на нее, как на сумасшедшую.
Надо признать, у него были для этого основания.
– На самом деле ты не хочешь спать со мной, – внушала Джина, изо всех сил стараясь не заплакать. – Просто ты сам этого еще не знаешь, а я знаю. Я просто перескочила через один этап и сразу же перешла к завершающей стадии наших отношений. Ты еще должен был сказать: «О, черт, Джина, извини, но, пожалуй, весь этот твой багаж немного тяжеловат для меня. То есть я хочу сказать… понимаешь… такая ответственность… Давай лучше останемся друзьями».
– Какой багаж? – ошеломленно спросил Рик.
Он больше не улыбался.
Джине очень не хотелось видеть, как из удивленного его взгляд превратится в смущенный, поэтому она закрыла глаза и сказала:
– Я ни разу не занималась сексом, с тех пор как меня изнасиловали террористы в захваченном самолете.
– О, черт! Тебя?.. – Как и большинство людей, он не захотел произнести это слово вслух. – Ох, Джина, ох, детка…
Рик обнял ее и крепко прижал к себе, но в этом объятии больше не было страсти – только доброта и сочувствие, и Джине еще сильнее захотелось плакать.
– Я не хотела тебе рассказывать, – призналась она, – но это было бы нечестно, потому что я не знаю, как стану реагировать: у меня может начаться истерика или я захочу, чтобы ты остановился… ну, не знаю… Поэтому я должна предупредить, а как только я предупреждаю, никто уже не хочет ко мне прикасаться!
– Ш-шш, – успокоил ее Рик. – Все в порядке. Все в порядке, детка. Все будет хорошо.
Джина оттолкнула его руки:
– Не говори глупостей! Может, у тебя и будет все хорошо, но только не у меня!
Он шагнул к ней:
– Джина…
Она отступила назад:
– Уходи!
Рик сделал еще один шаг:
– Позволь мне пойти с тобой. К тебе.
– Не прикасайся ко мне, – предупредила она. Неужели он думает, что может ее обмануть?
Рик протянул к ней руку:
– Пошли. Поедем на моей машине.
Джина молча смотрела на него. Вот оно. Наконец-то ей встретился мужчина, слишком добрый, для того чтобы сказать «нет».
И тут ей внезапно открылась одна вещь: оказывается, проблема вовсе не в том, что ее отвергают. Ведь, на самом деле она даже почувствовала облегчение, когда Элиот не захотел спать с ней. Потому что она к этому еще не была готова. И, возможно, никогда не будет готова к отношениям типа: «Ты мне нравишься, поэтому давай переспим».
Ее тело использовали. Использовали грубо и жестоко. Использовали, для того чтобы излить злобу и ненависть.
Она сказала Максу, что хочет вернуть секс в свою жизнь. Неправда.
Ей не нужен был секс, который не станет выражением настоящей и глубокой любви.
И хотя Рик был очень мил, она же его совсем не любила.
– Прости, – прошептала Джина. – Мне, правда, очень жаль. – А потом она повернулась и побежала прочь.
Подведем итоги: он лежит в полном одиночестве в номере дешевого мотеля, яйца все еще болят, как ненормальные, все тело мелко трясется от поглощенного задень кофеина, он смертельно устал – и физически, и морально, и все-таки страх мешает ему уснуть.
Сэм уже принял горячий душ, чтобы расслабиться, но это нисколько не помогло.
Больше всего ему хотелось снять трубку и набрать номер Алиссы, которая спала за этой самой стеной в соседнем номере.
И что он ей скажет?
«Алисса, я не могу оставаться один сегодня ночью. Я все время думаю о бедном Донни, который сгорел живьем, и о Томе, который потерял Келли, и о Джанин, лежащей на кухонном полу, и о том, как, наверное, испугалась перед смертью Хейли…»
Нет! Хейли жива, а он не станет звонить Алиссе.
