Думаю, всё-таки из-за Ника, хотя я не уверена. У меня нет опыта общения с другими мужчинами.
— Он сексуальный, да? — Рейган делает мечтательный взгляд. — Мужчина, на которого хочется смотреть. В следующий раз, когда он позовёт тебя куда-нибудь, пригласи его к себе.
Не знаю, пригласит ли он меня снова. Я смущённо смотрю на стакан и думаю о вопросе, который смог бы отвлечь Рейган от мыслей о Нике.
— Я ещё никогда не… владела машиной.
Рейган фыркает и не пьёт. Она просто передает стакан мне, и я выпиваю.
— Ты даже не пытаешься, — протестует она. — Мне ещё никогда не делали куннилингус (прим. ред.: форма орального секса).
Мои глаза широко распахиваются. Рейган и Майк постоянно занимаются сексом.
— Я думала, все это делают.
Хоть я и не эксперт в таких делах, в тех книгах, что я читала, мужчины всегда доставляли своим женщинам удовольствие таким образом.
— Значит… Майк не?..
— Не пьёшь и в этот раз? О, боже, ты невинна, — она берёт стакан, вздыхает и пьёт.
— И не все мужчины делают это. Майк точно нет.
Я чувствую, что прямо сейчас узнаю о Рейган что-то новое, об её счастье, об её беззаботной жизни, в которой есть место и серости.
— Я ещё никогда не… целовала мужчину, которого не люблю?
— Ты не можешь спрашивать то, чего сама не делала, — замечает она и всё равно пьёт.
А я тем временем размышляю. За всю жизнь я целовала всего двух мужчин: отца, которого действительно люблю, несмотря на ненависть, и Ника. Я не знаю, какие чувства испытываю к Нику. Мы знаем друг друга всего пару дней. Слишком рано, чтобы влюбиться, но меня так сильно к нему тянет, что это сводит с ума. Я не хочу признаваться в этом Рейган, поэтому пожимаю плечами и выпиваю.
— Я ещё никогда не… — неразборчиво произносит Рейган и думает, — делала минет в общественном месте.
Я одариваю её раздражённым взглядом:
— Все твои мысли о сексе?
— Иногда, — говорит она. — Но задавать такие вопросы гораздо веселее.
— Ну, я не могу ответить ни на один из них, — говорю я. — Я никогда не делала ничего такого.
— Вообще ничего, Поллианна? — Рейган смотрит на меня недоверчиво.
Я опускаю взгляд в свой стакан. Жидкость в нём становится крепче и сильнее раздражает желудок. Я чувствую беспокойство. Это не просто алкоголь, это ощущение, что я не подхожу своей новой подруге.
— Я… Мой отец был очень властным и многое мне не разрешал. Вот почему я ушла.
Это начало, но этого мало. Я хочу рассказать, что моего отца ужасает нахождение вне дома. Что он не покидал его в течение долгих тринадцати лет. Что, даже когда я была маленькой, именно мне приходилось ходить в магазин и покупать вещи, потому что он не мог. Что он контролировал всё, что я носила, ела, читала или смотрела.
Что я чувствовала себя задушенной рядом с ним, как в ловушке.
А теперь я скучаю по нему и чувствую себя очень виноватой, вспоминая о нём.
Но я не могу сказать всё это такой радостной и сексуально одержимой Рейган. Так что я просто пожимаю плечами и таращусь в свой всё ещё слишком полный стакан.
— Хочешь устроить ему телефонный розыгрыш? — спрашивает Рейган. — По-детски, конечно, но кого это волнует.
— Телефонный розыгрыш?
— Ну да, ты же знаешь. Представь, что ты из пиццерии и звонишь, чтобы просто повозиться с ним. В общем, пассивно-агрессивный способ мести за лишения детства.
Я пьяна, и это кажется мне хорошей идеей. Рейган достаёт свой смартфон и нажимает на кнопку громкой связи, после чего подставляет мне. Я набираю номер, пока мы хихикаем и пьём.
Я слышу первый гудок и понимаю, что не хочу звонить отцу. И не хочу делать вид, что звоню ему не я. Ведь звук его голоса очень расстроит меня. Я оставила его одного. Отказалась от него. Я худшая дочь на свете.
Поэтому нажимаю на кнопку и вешаю трубку.
— О, чёрт, — говорит Рейган и берёт у меня стакан, чтобы выпить.
Но меня словно парализовывает. Я только что позвонила отцу и повесила трубку. Это же наш телефонный код. Один звонок и сброс. Именно так он понимает, что это именно я, а не кто-то чужой. Что звонок безопасный и можно ответить.
Он будет ждать ещё одного звонка.
Вина тут же разъедает меня изнутри. Я должна перезвонить. Будет слишком жестоко этого не сделать. Я нажимаю на кнопку повторного набора и жду.
Отец отвечает немедленно:
— Дейзи?
Его голос хриплый, несчастный и напряженный. Я ничего не могу сказать.
— Всё в порядке, Дейзи, — говорит отец, и его голос звучит так грустно. — Я просто… хочу, чтобы ты простила меня, — он неровно дышит. — Я не понимал, как несправедлив был к тебе. Я знаю, почему ты сбежала. И прошу прощения. Если захочешь, то можешь вернуться. Я не злюсь.
И он замолкает.
Мои глаза широко открыты, я смотрю на телефон со смесью ужаса и тоски. Тоски от того, что возвращение домой, к отцу, означает возврат ко всему знакомому. Это сделает его счастливым, и он снова будет удерживать меня в ежовых рукавицах. Всё в его мире встанет на свои места.
Это последнее, чего я хочу.
— Прости, отец, — говорю я и вешаю трубку.
Тяжело дыша, я опускаю глаза вниз. Услышав страдания своего отца, я будто переняла его несчастье. Как же эгоистично было с моей стороны убегать. Мой отец не очень хороший человек. Я знаю это, но просто ничего не могу с собой поделать. Я должна была уйти. Должна.
— Ну, это было… удручающе, — говорит Рейган и допивает свой напиток.
Я чувствую себя глупо:
— Думаю, пора заканчивать.
Это не просто крепкий шнапс. Это несчастье моего отца и чувство моих собственных неудач. Я слишком скучная для весёлых игр с Рейган. Моя работа отстой. Я закрыта от всего и не знаю, как вписаться. И самое худшее. Великолепный, сексуальный мужчина пригласил меня на свидание, а я каким-то образом умудрилась его испортить.
Я успеваю добежать до туалета, прежде чем выблёвываю свои кишки. По крайней мере, в этом мне повезло.
***
Весь следующий рабочий день я хандрю.
Это не похмелье. Я выпила недостаточно, чтобы весь день пролежать в темноте, жалуясь на головную боль, как Рейган.
У меня болит сердце. Я ужасный человек. Бросила отца, зная о его страхах, эгоистично начав свою собственную жизнь. И какой она вышла? У меня нет денег, чтобы пойти в колледж. Я сижу одна, на заправке, в десять часов ночи, продавая сигареты.
Это не похоже на жизнь, о которой я мечтала, лёжа в кровати и молясь о побеге. Я хотела жить свободно, а теперь сильнее, чем когда-либо, чувствую себя в плену своей вины. Я проплакала всю ночь, поэтому теперь мои глаза красные и опухшие.
