Но слишком мало времени было отпущено на такой сложный процесс. День отъезда они встретили поцелуями, такими же ненасытными, такими же головокружительными, как самый первый из них — под душем. За три часа до отлета они все еще лежали в постели, уговаривая друг друга одуматься, взять себя в руки, подняться, приступить к сборам, — и продолжали лежать.
Положение невольно спас (или невольно все испортил?) Гладышев.
— А мы так и не увидели Русалочку, — сказал он.
Они увидели Русалочку. Заскочили на набережную Лангелинье, наполненную криками чаек, по пути в аэропорт. Чем-то она — Русалочка — действительно напомнила Светлане ее саму. Нет, не лицом, было в ее облике что-то роковое. Такой грустный символ великой, но несчастной любви.
А через полтора часа они уже были в воздухе. Оба задумчиво молчали, словно испытывая чувство неловкости за то, что произошло.
Простились они прямо в аэропорту — на нейтральной территории. Светлана не захотела, чтобы Гладышев подвозил ее.
— Я позвоню? — спросил он.
— Нет, — не глядя ему в глаза, ответила она. — Я сама позвоню.
— Когда?
— Только не дави, пожалуйста… Дай мне немножко прийти в себя.
Он поцеловал ее в щеку и сказал:
— Что бы ни произошло… Запомни! Что бы ни произошло… я люблю тебя.
Проводив Николая взглядом, она долго стояла на месте, пытаясь справиться с волной противоречивых чувств, захлестнувших ее. Из оцепенения ее вывел какой-то вполне прилично одетый мужчина, который подошел к ней и… попросил денег. Не глядя, Света достала первую попавшуюся купюру — мужчина сделал круглые глаза и тут же исчез. И сразу стало легче. И уже не рвалась на части душа. Выплеснувшаяся из берегов река возвращалась в свое привычное русло.
Всю дорогу домой Светлана настраивалась на грандиозный скандал. Конечно, она была виновата перед Балашовым. Он столько для нее сделал. Он так ее любит. А она… Даже не позвонила ему, не предупредила, что уехала по делам на несколько дней.
«Должно быть, поседел да похудел, меня искавши, — невесело подумала Света. — Начнет душить, скажу ему — спасибо!..»
Но встреча оказалась совсем не такой, какой она себе ее представляла.
Артем встретил невесту по-будничному, так, словно они расстались утром и никакого трехдневного отсутствия не было.
— Да, — поцеловав Светлану в щеку, сказал Балашов. — Звонили из редакции… этот твой Велосипед. Интересовался, как там статья. Я разговаривал с ним, сделав огромную фигу. Ты знаешь — действует.
— И ты даже не спросишь, где я пропадала? — в растерянности поинтересовалась она.
— Я знаю где, — спокойно ответил он. — Ты летала в Копенгаген.
— Как! — Света была поражена. — Откуда ты знаешь?!
— Чистая случайность. — Артем вновь поцеловал ее в щеку. — На стоянке, где ты оставила машину, работает мой знакомый. Ты его не узнала, а он тебя узнал и тут же позвонил мне. Сказал, что видел тебя с каким-то типом. И номер его машины продиктовал. Я вспомнил про твоего одноклассника-мента Щербину, позвонил ему. Он дал ориентировку своим… Машину нашли в Пулково-2. Ты в это время уже приземлилась. А вместе с тобой приземлился некто Коля Гладышев… Все просто.
Света не знала, что и сказать в свое оправдание. В голове предательски крутилось: черт попутал… с каждой может случиться… прости… а, собственно, что такого произошло?.. Но Балашов невольно сам пришел ей на помощь.
— Почему ты мне не сказала? — спросил он.
— Что не сказала? — эхом отозвалась она.
— Тот тип… Этот Гладышев… он ведь и есть твой брачный аферист? Так? Я сразу догадался. Ты вышла на него и решила действовать в одиночку. Так?
«Нет, не так!» — хотелось ответить ей. Но она сказала совсем другое:
— Так… Я сомневалась. И сейчас сомневаюсь.
— Ну, я доложу, он лихо работает, твой аферист. На заграницу потратился. Знаешь, что… Я, кажется, понял. Он метит в мужья. Точно. Навел справки о твоем отце. Прикинул, что можно неплохо устроиться, вот и стал выкладываться — изменил не тактику, а стратегию.
— Я тоже так подумала, — поддакнула Света.
— Он к тебе приставал? Господи, о чем я спрашиваю. Конечно, приставал. А ты…
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
— Все! Ответ ясен, — поднял Артем руки вверх. — Что это я тебя на пороге держу. Ты давай распаковывайся, а я пойду над чаем поколдую. Усталость как рукой снимет и спать будешь ангелочком.
За чаем разговор продолжился.
— Да, последний анекдот, — вспомнил Артем, с аппетитом доедая четвертый бутерброд. — Тут какой-то псих все названивал. Требовал какую-то Иоланту. Просто достал.
— Это мой последний жених, — призналась Светлана.
— Предупреждать надо… Я уж куда только его ни посыпал. А он все звонит и звонит, наглец. Вот что… Теперь мы будем действовать вместе, — заявил Балашов.
— Что ты имеешь в виду? — делая глоток, как всегда волшебного по вкусу чая, спросила Света.
— Я имею в виду брачного афериста. Надо взять его на пушку и под угрозой сдачи ментам вытянуть из него его историю. А история должна быть прелюбопытная.
— Он не такой простой… Даже если это он, ничего мы от него не услышим. Знаешь… Лучше сразу сдать его органам. Пусть им займется милиция. Есть свидетели… Если его опознают…
— Опознают! Это он! Я уверен! Мы сдадим его милиции. Но сначала я этого афериста выпотрошу.
— Он нам все расскажет в обмен на свободу, а мы его сдадим? Не очень-то этично.
— А ты как хотела его разговорить? Уверен, точно так же! А теперь тебе его жалко! Может быть, между вами…
Светлана не дала ему договорить, довольно резко оборвала:
— Не заставляй меня напоминать тебе каждый раз, что я тебе еще не жена! Или ты передумал на мне жениться?
Балашов извинился и привел последний аргумент:
— Ты журналист или ты не журналист, Светик?!
— Что ты думаешь предпринять? — спросила она.
— Познакомь нас!
Светлана сделала неосторожное движение и смахнула со стола чайную ложку. Та, весело звеня, покатилась по полу.
— Познакомить?! Вас?! И как я тебя ему представлю? — нырнув за ложкой под стол, спросила она.
— Пригласишь его сюда…
— Сюда? Ты меня поражаешь все больше и больше.
— Я вижу, — улыбнулся Балашов. — Пригласишь его сюда. Скажешь, что я твой двоюродный брат, с которым ты вместе росла и мнению которого доверяешь. Это будет выглядеть так, будто ты начала знакомить его с семьей. А уж я знаю, какую наживку насадить на крючок, чтобы он заглотил. Знаю, в какую сторону повести удилище. Я возьму его за жабры… Как план?
План был так себе — успех не гарантированный. Но она приняла его. Приняла, потому что знала: никакой Гладышев не брачный аферист. Она была уверена в этом… теперь… после Копенгагена. Уверена, несмотря на то что Николай в очередной раз обманул ее — не хотел с ходу попасть в отбраковку. Шрам внизу живота — особая примета брачного афериста! — у него все же был. Да, был. Но даже с этой вопящей приметой, никакой Гладышев не аферист — не похож — нормальный, надежный мужик!
