В носок ее туфли попал камушек, и она наклонилась, чтобы вынуть его. Неожиданно налетел сильный порыв ветра, и она вдруг потеряла равновесие. Все-таки головокружительная высота подействовала на нее. Люк предупреждал об этом.
Она почувствовала яростный скачок скалы и неба и моря и услышала испуганный крик Люка:
— Эбби! Ради Бога, будь осторожна!
Он помог ей выпрямиться, и она вцепилась в него, тяжело дыша.
— Я потеряла равновесие. Мне не следовало наклоняться.
— Ты не ушиблась? Отойдем подальше от края. Мне не следовало позволять тебе подходить так близко.
Голос Люка был хриплым от пережитого страха, и это ей пришлось его успокаивать.
— Я поцарапала руку. Вот и все. Ветер виноват. Вернемся в машину.
— Да, конечно. Я говорил, что Гэп безобиден днем, но теперь я так не думаю. Люди умирают здесь.
— Но по своей собственной воле, а не из-за несчастного случая, — сказала Эбби рассудительно. Она даже смогла рассмеяться, чтобы скрыть свой испуг.
— Я не думаю, что далеко бы упала. Я стояла не так уж близко к краю.
Люк открыл дверцу машины и помог ей сесть. Когда же он сел сам, то вдруг порывисто и крепко обнял ее.
— Господи, Эбби, как я испугался!
— Привет, — сказала она ласково. — Мы не одни. За ними остановилась машина, и из нее на предательский ветер стали вылезать люди. Люк убрал руки.
— Извини.
Он достал сигарету и зажег ее. Эбби заметила, что его руки слегка дрожат.
— Мне кажется, что ты испугался больше меня. Он грубо набросился на нее:
— Я и не скрываю этого. Странно, что ты ожидала другой реакции. Что же, по-твоему, я должен был смеяться, видя как ты катишься с того страшного склона.
— Люк, но ничего же не случилось.
— Не случилось, — проговорил он, глубоко затянувшись сигаретой. — Простить себе не могу. Хотел произвести на тебя впечатление. Непозволительное сумасбродство!
Неизвестно почему ей вспомнились язвительные слова Лолы: «У тебя дорогостоящая жена», и обида вновь вспыхнула в ней, но быстро погасла из-за близости искренне раскаивающегося Люка.
Эбби казалось, что он вновь и вновь проигрывает в памяти случившееся и ему явно не удается отвлечься от преследующей его картины ее возможной гибели. Она сжала пальцами его запястье с намерением успокоить и почувствовала учащенный пульс.
Ему явно стало неловко из-за проявленной слабости, и он сказал, словно оправдываясь:
— У меня в последнее время много трудной работы, вот я и стал как слабонервная барышня. У нас все наладится, Эбби. Очень скоро. Ты мне веришь?
Как бы она хотела в это поверить…
Дэйдр висела на дверце машины, пока Люк укладывал багаж и ружья. Когда он вернулся за чем-то в дом, она неожиданно сказала:
— Я думаю, именно теперь, когда вас не будет, меня убьют.
— Какой вздор ты несешь, — воскликнула Эбби. Было зябкое раннее утро. Она надела толстую юбку и свитер, купленные накануне, и все равно мерзла.
— Это не вздор, — сказала Дэйдр. — Он, возможно, только и ждал, пока я останусь одна. — Кто?!
— Человек, который ходит по ночам. Я рассказывала вам о нем. — Дэйдр смотрела на нее с упреком. Она ожидала от Эбби более серьезного отношения к своим словам.
— Ты много читаешь? — спросила Эбби. — Или смотришь телевизор?
— Да. Иногда.
— Отсюда такие мысли. Сама подумай, зачем убивать ребенка?
— Потому что я знаю слишком много.
Эбби сохраняла торжественное выражение лица.
— Например?
— Ну, разное.
— Ты имеешь в виду личность человека, который бродит по ночам? Если ты действительно думаешь, что он существует, почему бы тебе не посмотреть, кто это?
Дэйдр отвела взгляд. И вдруг Эбби поверила ей. Девочка была до смерти напутана. Вся ее агрессивная беспечность лишь скрывала страх.
— Когда-нибудь я посмотрю, — пробормотала она.
— Дэйдр, слезай с дверцы, — сказал вернувшийся Люк. — Ты легкая, но не настолько.
— Люк, Дэйдр нервничает из-за тех шагов, которые ей слышатся по ночам, — сказала Эбби. — Правильно ли мы поступаем, оставляя ее с бабушкой?
Люк похлопал Дэйдр по плечу:
— Совершенно не о чем беспокоиться. Я обещаю тебе. В любом случае я просил Джока присмотреть тут за всем.
— Джока?
— Я знаю, что ты не доверяешь ему, но дай такому парню ответственное поручение, и он воспримет его очень серьезно. Из него получится прекрасный сторожевой пес.
Люк улыбнулся Дэйдр, и она, уловив уверенность в его голосе, ухмыльнулась в ответ. Он действительно говорил твердо, как будто знал, что беспокоиться не о чем.
Но они не успели больше ничего сказать, так как подошла Лола со своей сумкой.
— Я еду в твоей машине, Люк. Ты не возражаешь, Эбби? Здесь удобнее, чем с Милтоном. Его кресло занимает все пространство.
— Пожалуйста, — сказала Эбби спокойно.
На террасе появилась старая миссис Моффат и помахала рукой на прощание.
— До свидания, Эбби и Люк. Берегите себя. Дэйдр, иди домой и позавтракай. Привезите нам шкуру кенгуру. Милтон и Мэри только что уехали. Будет прекрасный день. Дэйдр и я покатаемся на пароме или еще чем-нибудь займемся. Дэйдр, милая, ты в таком тонком платьице. Еще холодно по утрам. Будьте осторожны, Эбби. Возвращайтесь целыми и невредимыми. Столько несчастных случаев в наши дни…
Монолог оборвался. Как обычно, он был похож на запутанный клубок шерсти.
— Ну и ну! — сказала Лола. — Слова у нее никогда не кончаются. Беги, милая. — Она подтолкнула Дэйдр: — Позавтракай и слушайся бабушку.
— Желаю вам хорошо провести время вдвоем, — сказал Люк.
— Хорошо провести время! Одним! — но Дэйдр храбро ухмыльнулась в ответ, и Эбби обнаружила, что смаргивает слезы. Неужели она начинает любить этого невыносимого ребенка со всеми его наглостью, любопытством и ложью?
— С ними все будет в порядке? — спросила она.
— С мамой и Дэйдр? — удивилась Лола. — Боже милостивый, конечно. Мы часто оставляем их на уикэнд. В конце концов, в доме давно нет мужчины, кроме Милтона, и едва ли его, беднягу, можно брать в расчет.
— Но Дэйдр все время твердит, что слышит ходьбу по ночам?
Лола вздохнула:
— Пожалуйста, не надо о ее фантазиях. Не в такую рань. Она не слышит ни звука. Она спит, как бревно, как и все дети.
— Тогда чего она боится? — спросила Эбби прямо.
— Дэйдр? Боится? Моя дорогая, она крепка, как кремень. Если она внушила тебе, что боится, она еще лучшая актриса, чем я думала.
— Она права, Эбби, — сказал Люк. — Не волнуйся. Для этого нет причин.
— У Дэйдр совершенно невыносимая манера говорить и делать все что угодно, лишь бы на нее обратили внимание. Милтон прав. Ее придется отправить в пансион, где она, надеюсь, поймет, что она вовсе не центр вселенной.
