журналистики. И уезжает в Америку.
– В смысле? – Аля была искренне удивлена. Выходит, Володя не врал Лильке и не пытался таким образом ее вернуть. Он действительно собирался в Америку.
– В прямом. Я сам ничего не понял. Он намекнул, что скоро у него будет много денег, он уйдет из профессии и укатит в Штаты.
– А откуда у него возьмется много денег, он не говорил?
– Нет, даже намекнуть отказался.
– И ты уверен, что он ничего не писал и не расследовал в последнее время?
– Уверен. Ну что, я Вовкин стиль не узнаю, что ли? Да и не так уж у нас и много резонансных расследований выходит.
Аля задумалась, переваривая полученную информацию.
– А над чем он работал до того, как решил уйти из журналистики?
– Мне кажется, что он разрабатывал стройки.
– Стройки? А чьи, не знаешь?
Игорь развел руками.
– Ты же в курсе, что Вовка никогда не делился, пока не ставил точку в статье.
Аля принялась лихорадочно соображать. Значит, Володя серьезно заинтересовался темой стройки в их регионе и начал разрабатывать Серябко. А Лиза упоминала, что Серябко вместе с Шульманом построили странное производство за высоким забором. Володя узнает нечто такое, что дает ему надежду заработать много денег. Не исключено, что с помощью шантажа. Именно поэтому он и собирался убраться подальше в ближайшем будущем, чтобы милые промышленники его не замочили, тем самым положив конец его маленькому грязному бизнесу. Что же он такое узнал и почему убили не только его, но и Шульмана?
– Аль? – Игорь уже несколько раз позвал ее по имени, но девушка казалась погруженной в себя. – Аля?
– Да? – встрепенулась та.
– Я ответил на все твои вопросы?
– Еще не знаю. Но если они у меня еще появятся, то я тебе их обязательно задам, – уверила она.
– Хорошо, ты знаешь, я всегда открыт. Теперь твоя очередь – про Вовку правда?
– Да, – тяжело вздохнув, Аля кивнула и уставилась куда-то в угол за головой Игоря, пытаясь совладать с эмоциями.
– Черт, – Игорь был искренне шокирован, – неужели он во что-то влез?
– Не знаю, Игорь, пока еще не знаю, но обязательно узнаю, поверь.
– Возвращалась бы ты, Орлик, в следаки, – грустно протянул Игорь, отводя вмиг покрасневшие глаза. С Вовкой они были близкими друзьями, и смерть боевого товарища больно ударила по нему.
– Да куда уж мне такие дела расследовать. Нам подкрепление из столицы прислали, – криво усмехнулась Аля, – само справится.
– Да ни черта оно не справится, – скривился Игорь. – Никто не знает этот город так, как ты. Что с Володькой случилось?
– Этого я не могу тебе сказать, ведется следствие, – вздохнула Аля.
– И все? – Игорь знал, что не все, поэтому уставился на Алю во все глаза.
– Нет, не все, – покачала головой та. – Еще Шульмана убили.
– Вот те на… – Игорь выглядел глубоко потрясенным. – А этого за что? Ты думаешь, это как-то связано?
– Пока ничего не думаю. Но как только будет возможно, ты все узнаешь первым, – заверила его Аля.
– Обещаешь?
– Обижаешь.
– Ладно. Аль, а когда похороны?
– Не знаю. Иди, Игорь, а то Дашка начнет что-то подозревать. Я ей скину официальный релиз где-то через час. Так что, если хочешь ее опередить – действуй.
– Ты же мне скажешь про похороны? – Сейчас он был не главредом, а просто человеком, который хотел попрощаться с близким другом.
– Ну, конечно, скажу, – пообещала Аля. – Проводим все вместе по-человечески.
Редактор, не говоря больше ни слова, развернулся и направился к выходу. Казалось, что и так невысокий и коренастый Игорь стал меньше ростом, словно его придавило трагической новостью. Он шел, шаркая ногами, а Аля внезапно поняла, что этот очень постарел за последнее время. Хотя, если вдуматься, он был чуть больше чем на десять лет старше их с Володькой, значит, ему уже было около сорока.
При мысли о друге на глаза снова набежали слезы, и Аля принялась глубоко дышать, чтоб не разрыдаться.
– Орлик? – Стасик, стажер, вышел из архива и так и застыл с папкой в руках, приоткрыв рот и уставившись на Алю во все глаза.
– Кому Орлик, а кому Алевтина Сергеевна, – борясь со слезами, отрезала Аля, грустно отмечая, что есть еще порох в пороховницах. Когда-то их с Никой считали первыми красавицами города.
– В смысле, Алевтина Сергеевна, – бестолково кивнул Стасик, – шикарно выглядите! Это вы куда?
– Под прикрытием работать, – строго объявила Аля и заторопилась к кабинету Пал Палыча. Наверняка новый следак у него, входит в курс дела.
Под свист и восхищенные взгляды коллег она прошла до кабинета начальства, пару раз объяснив сослуживцам, куда им следует пройти вместе со своими замечаниями и оценками. Заслужив одобрение и «Наконец-то как человек оделась!» от Лидии Николаевны, маминой соседки по даче и по совместительству бессменного секретаря Пал Палыча, Аля без стука вошла в кабинет.
Пал Палыч, сидящий за столом и потягивающий свой извечный черный чай, по темноте конкурирующий с чифирем, при виде Али поперхнулся, и часть жидкости пролилась на какие-то бумаги, лежащие перед ним. Аля зашла в кабинет и закрыла за собой дверь, не сразу обнаружив нового следователя, который скромно уселся на неудобный стул, стоящий справа от двери, из-за чего вошедший в кабинет не имел возможности его заметить сразу – его скрывала открытая дверь. Пал Палыч лишь повел глазами, и Аля повернулась, снова оказавшись лицом к лицу со Светозаром, при ее появлении вставшим с места и сделавшим шаг ей навстречу.
Пал Палыч так и замер, не донеся чашку до рта. Эти двое – красавчик-следователь, похожий на киноактера, и неожиданно отмытая и нарядно одетая Аля выглядели парой из голливудского фильма. Казалось, что место им вовсе не здесь, в убогом начальническом кабинете, а где-нибудь на красной дорожке.
Оба высокие, стройные, сильные и пышущие жизнью, словно жили они не в промышленных городах, а проводили целые дни где-нибудь на серфинге в Австралии. Глаза у Али были материнские, зеленые, а глаза следака напоминали безмятежные небеса на рассвете. Глубокие и такие же равнодушные. Словно молодой человек повидал немало на своем веку и теперь его уже ничем не удивить и не расстроить.
Аля и Светозар стояли слишком близко друг к другу, и казалось, что сейчас произойдет что-нибудь в высшей степени неприличное.
Аля не выдержала первой и, опустив глаза, увидела, что в руках следователь держит фотографии мертвого Вовки. Она дернулась, словно ее неожиданно огрели хлыстом, попыталась взять себя в руки, для чего сделала резкий шаг назад, отвернулась к окну и скрестила руки на груди, чтобы прикрыть дурацкую полупрозрачную блузку,
