Мы со Стивом понимающе переглянулись, и лейтенант, заметив это, пришел в себя. Конопушки на его лице утонули в румянце.
Заметив это, Рита укоризненно посмотрела на нас, а лейтенанту доброжелательно улыбнулась.
Она принесла из дома поднос с чашками и коробку печенья.
Лейтенант сказал:
— Я видел вас в новостях по местному телевидению. Это ведь вы нашли пропавших детей?
Рита кивнула:
— Марк нашел их и привел сюда. Они не терялись, просто связи не было, а взрослого преподавателя придавило упавшим деревом.
Он кивнул.
— Мой племянник учится в школе святого Патрика, и сестра мне рассказывала эту историю. Нет, нет, он не был с теми ребятами, ему только восемь лет. Знаете, в поселке все считают вас героями. У нас все друг про друга знают. Вот вы ведь из России?
— Да.
— Ну, вот, у нас нечасто бывают ваши соотечественники. И то, туристических достопримечательностей у нас нет, да они, туристы то есть, к нам редко заглядывают. Но, думаю, после этого случая к русским здесь будут относиться хорошо. Политика — это одно, а живые люди и их поступки — совсем другое.
Рита улыбнулась:
— Да я-то вообще ничего особенного не сделала! Дети вполне самостоятельные, мне все помогали, так что ничего особенного. Надеюсь, что у мистера Кромма все будет в порядке с ногой.
— Ну да, там с ним врачи колдуют, обещают, что все функции восстановятся. Он ведь у них преподавал спортивную подготовку. Мой племянник очень хвалит его.
От светской беседы мы перешли к расспросам по поводу приобретения машины. Лейтенант дотошно выспросил, знали ли мы, кто будет заниматься доставкой машины непосредственно, расспросил, как провели день накануне, и все записал.
Я боялся, что Рита проговорится о своих подозрениях, но, к моему удивлению, она промолчала.
Мы проводили лейтенанта.
Я спросил ее:
— Почему ты не рассказала ему?
Рита пожала плечами:
— Это может быть простым совпадением. Все-таки со времени передачи прошло не больше двух суток. Я не страдаю манией величия и не думаю, что те, кому я перешла дорогу, бросятся очертя голову убивать меня. Тем более, что нас разделяют океан и границы. Существует проблема получения виз. Я почитала местную газету, здесь большие и серьезные проблемы с наркоманией среди молодежи. Возможно, это убийство никак не связано с моим приездом сюда.
Стив посмотрел на меня и поморщился.
— Понимаешь, если у человека есть деньги и нужные связи, совершенно нет никакой необходимости самому лететь сюда. Достаточно сделать нужные звонки. И, поверь, много времени это не потребует.
Рита побледнела.
— Почему-то я об этом не подумала.
Стив кивнул ей, улыбнулся:
— Ты ведь не будешь возражать, если мы с Миком погостим у вас несколько дней? Мик уверяет, что два года не был в отпуске, заодно и отдохнет здесь.
Два последующих дня нас никто не беспокоил. Ранение девушки оказалось сквозным, и ее переправили в больницу Сиэтла. Машину, которая так и не досталась Рите, забрали ребята Марти. Полиция нас не беспокоила.
По утрам я уезжал в офис. Рита непременно провожала меня, кормила завтраком и всячески отвлекала.
Даже в середине рабочего дня, заполненного деловыми встречами, подписаниями договоров и бесконечными звонками, мне удавалось подумать пару минут о том, что они там делают.
Впрочем, как-то чувствовалось, что они без меня там не особо скучают.
Стив нашел общий язык с Джеком, и они вместе с ним занимались садом, Рита возилась с цветами и помогала миссис Уокен готовить еду, а Мик занялся сооружением спортивного уголка для Мишки. Тот не отходил от него и на шаг, чем вызвал мою ревность, впрочем, по вечерам и я к ним с удовольствием присоединялся.
Сара и Джек уезжали около пяти часов, поэтому ужинали мы меньшим составом.
Когда солнце заходило за гору, мы устраивались на веранде и пили чай со свежей выпечкой. Рита нас всех приохотила к распитию этого напитка, не слишком популярного в наших краях.
Мик рассказывал ей местные байки, и она заливисто хохотала его шуточкам. Мы со Стивом снисходительно на них посматривали.
Поздно ночью Рита уходила в душ, а мы выкуривали последнюю сигарету и расходились по спальням.
Я ждал Риту, устроившись в кресле.
Установилась необычная для этих мест жаркая и сухая погода. Только к вечеру вдоль ущелья потянул прохладный ветерок, он шевелил полоски жалюзи и приносил в комнату ночную прохладу, сменившую дневную жару.
Рита вышла из душа и уселась на ручку моего кресла, расчесывая волосы на ночь. Я задумчиво наблюдал за ней в зеркало, потом притянул ее, и она покорно соскользнула ко мне на колени.
Обняв меня за шею, она потерлась холодным кончиком носа о мое плечо:
— Ужасно по тебе скучала...
Я с облегчением вздохнул:
— Наше знакомство было таким странным, что и не надеялся от тебя когда-нибудь это услышать. Ты была такая сердитая. Я и представить не мог, что ты будешь сидеть у меня на коленях.
Она засмеялась:
— Да разве это я была? Мне сейчас кажется, что все это происходило не со мной. Разве могут люди быть так бессовестно, бесстыдно счастливы? — И внезапно насторожилась: — Мама мне всегда говорила, что девушка не должна показывать свою любовь слишком откровенно, что с мужчинами нужно всегда держать дистанцию.
— Ну, а ты что об этом думаешь?
Рита вздохнула:
— А мне почему-то не хочется...
Я засмеялся:
— И не надо.
Долго и со вкусом целовал ее губы, шею. Потом ловко высвободил ее из халатика и перенес на кровать.
Рита наклонялась надо мной, щекоча кончиками влажных волос. Луна освещала спальню нежным рассеянным светом. Некоторое время я еще любовался ее точеными скульптурными формами, а потом от этого разглядывания в моей голове окончательно все помутилось, мир неудержимо начал свое вращение вокруг нас, и остановить его можно было единственным образом.
Несмотря на позднее время, спать мне не хотелось.
Я прислушался к дыханию Риты: кажется, тоже не спит. Притянув ее к себе, поцеловал в висок:
— Растормошил я тебя?
Она помотала головой.
— Луна такая огромная, поэтому и не могу уснуть.
Я приподнялся на локте:
— Может, закрыть жалюзи?
— Нет, нет! Мне так очень нравится. И спать я совсем не хочу.
Я хмыкнул.
— На тебя непохоже. Обычно ты засыпаешь, как только я выпущу тебя из рук.
Рита устроилась поудобнее, тихо сказала:
— Послушай, мы ведь совсем друг друга не знаем. У тебя есть твои детские фотографии?
Я удивился:
— Зачем тебе?
