Данте лежал на своей стороне кровати, лицом к ней, положив одну руку под голову, и глубоко и медленно дышал. В комнате все еще было слишком тускло, чтобы она смогла разобрать больше деталей, но это было и хорошо, потому что к деталям она все-таки не была готова; а общее впечатление и без того было достаточно сексуальным.
К какому заключению могла прийти женщина, когда здоровый, гетеросексуальный мужчина впервые спал с ней в одной кровати и даже не попытался прикоснуться? Что с ней что-то не так? Что она его не привлекает?
Она решила, что он опасен, умен и проницателен.
Секс определенно был частью их отношений, если знакомство с кем-то в течение примерно тридцати шести часов можно назвать отношениями. Некоторые из этих тридцати шести часов казались долгими годами, особенно первые четыре или пять. Она также не могла сказать, что время, проведенное вместе с ним, было приятным. С другой стороны, так как она видела его худшие проявления, то полагала, что знала Данте гораздо лучше, чем те, кто общался с ним дольше, но лишь в социальной обстановке, поэтому не была удивлена, что он не попытался сблизиться с ней этой ночью.
Она не была готова к сексу с ним, могла никогда не быть готова, и он знал это. На самом деле, если бы он попробовал штурмовать баррикады, то она лишь усилила бы свое сопротивление. Просто лежа рядом и не предпринимая никаких откровенно сексуальных действий, он, в некотором смысле, нейтрализовал те первые ужасные часы, проведенные ими вместе, и сделал секс, по крайней мере, возможным.
Он даже не был голым, хотя боксеры, надетые им для сна, не много скрывали. Она тоже не была голой; он привез всю ее одежду, поэтому она спала в своей обычной хлопковой пижаме. Из-за того, что он не попытался добиться секса, она начала задаваться вопросом, как это было бы между ними… затем заподозрила, что он предвидел такую ее реакцию.
С сексом у нее было не все так просто. Она не легко доверялась людям и не легко возбуждалась. Добровольный отказ от обособленности был труден и обычно не окупался. Она любила ощущения от секса, и когда абстрактно думала о нем, то хотела этого. В действительности же результаты не соответствовали ожиданиям. Как бы она ни старалась, Лорна редко полностью расслаблялась, чего, как она предполагала, требовал хороший секс.
А вот с Данте она пребывала в более расслабленном состоянии, чем за долгое-долгое время. Он знал, какой она была на самом деле, знал, кем она являлась, и его это не беспокоило, потому что сам он был еще более необычным, чем она. Ей не нужно было ничего скрывать от него, потому что ее не волновало, нравится она ему или нет. И она, безусловно, не пыталась скрыть свой характер или подсластить едкий язычок. Аналогично, у нее не было иллюзий относительно его характера. Она знала, что он безжалостен, но также знала, что он не был подлым. Знала, что он деспотичен, но в то же время старается быть внимательным.
Тогда, возможно, у нее получится пустить все на самотек и действительно получить удовольствие от секса с ним?.. Ей не придется беспокоиться о его эго; если он начнет спешить, она попросит его притормозить, а если ему это не понравится... пусть потерпит. Ей не нужно будет волноваться о его удовольствии; он позаботится об этом сам.
Она задавалась вопросом, предпочитает ли он долгую прелюдию или станет форсировать процесс.
И задумалась, насколько он у него большой.
Возможно, у нее получится достаточно расслабиться, чтобы испытать удовольствие, но даже если этого не произойдет, то по крайней мере, она удовлетворит свое любопытство.
С поразившей ее внезапностью, Данте отбросил одеяла и встал с кровати.
— Куда ты? — удивленно спросила она, когда вместо ванной он прошагал к двери.
— Солнце встает, — вот и все, что он ответил.
И? Солнце вставало каждый день. Он подразумевал, что всегда встает в это время, даже когда спит не более четырех часов? Или у него назначена ранняя встреча?
Она не последовала за ним. У нее была назначена собственная встреча — с ванной. А еще она хотела предоставить ему достаточно времени, чтобы успеть выпить ту первую чашку кофе.
Когда сорок пять минут спустя она покинула комнату, застелив постель и сложив свою одежду, то направилась на кухню и нашла ее пустующей. Чашка кофе, однако, была, и Лорна удовлетворенно улыбнулась.
Куда он делся? Пошел в душ?
Она не намеревалась оставаться здесь и ждать его появления. Лорна была в гостиной комнате, примыкающей к ее спальне, когда он появился на балконе двумя этажами выше.
— Поднимайся сюда, — пригласил он. — Я буду снаружи.
К его спальне примыкала терасса — или на самом деле это был балкон? — которая выходила на восток. Вчера она заглядывала в нее, но не выходила, потому что его проклятая команда препятствовала ей ступать наружу. Там стояло два удобных на вид стула и маленький стол, и она подумала, что там должно быть приятно сидеть днем после полудня, когда эта сторона дома находится в тени.
Она поднялась на два лестничных марша в его спальню. Его кровать, как она отметила, была расстелена; это принесло ей ощущение удовлетворения. Она увидела, что он сидит на одном из стульев снаружи, поэтому подошла к открытой балконной двери. Он сидел с чашкой кофе в руке, немного закинув голову назад и почти закрыв глаза от яркого блеска утреннего солнца, и его лицо выражало почти что... блаженство.
— Ты порезвилась с солью, не так ли? — нейтрально спросил он, потягивая кофе, но она поняла, что он не был рассержен. Конечно, кофе на кухне не был приправлен грязью. Когда он приготовит следующую чашку здесь, то уже не будет столь жизнерадостен.
— Расплата.
— Я так и подумал.
Он больше ничего не сказал, и она переступила с ноги на ногу.
— Это все, что ты хотел?
Он огляделся вокруг, как будто вдруг вышел из задумчивости и слегка удивился ее присутствию.
— Только не стой там, иди сюда и садись.
От одной только мысли сделать это, ей показалось, будто она натолкнулась на стену.
— Не могу.
Это вызвало на его лице быструю улыбку, так как он понял, что она все еще была прикована к дому. Он ничего не сказал, но мысленная стена тут же исчезла.
— Дерьмо, — сказала она, шагнув наружу, чтобы сеть рядом с ним.
— Что?
— Ты не сказал ни слова, а только подумал об этом. Я надеялась, что ты должен произнести команду вслух, чтобы я услышала ее, прежде чем она подействует.
— Сожалею. Все, что мне нужно — это подумать. Вчера вечером мне пришлось бороться с искушением использовать этот дар, чтобы не приказать некоторым людям прыгнуть в озеро, но я удержался.
