Ознакомительная версия.
— Бабуля, ты здесь ни при чем. Ты, как могла, вкладывала в мою мать самое лучшее. Только это лучшее оказалось ей совсем не нужно. Она выбрала свой собственный путь. За что и поплатилась.
— Видимо, мать твоя своими пьянками и собутыльниками так всех достала, что ее весь дом ненавидел. Из хороших знакомых осталась только одна баба Зина, но она в основном у родственников живет. Ее квартира пустует.
— Бабуля, это что ж получается, что у меня даже прописки нет?
— Есть у тебя прописка и никто тебя без твоего ведома выписать не мог. Как поправишься, мы с тобой в милицию пойдем, судиться будем, хотя кто его знает, сможем ли мы что-нибудь доказать или нет.
— Как это не сможем? Ведь это же уголовное дело!
— Не знаю, Мариночка. Биться будем, конечно, до конца. Сейчас везде деньги нужны, а денег у нас нет.
— Это что ж получается, что если у нас денег нет, то с нами можно делать все, что угодно?!
— Да так уж и выходит, что без денег мы с тобой никому не нужны. За нас даже заступиться некому. Тех, у кого нет денег, можно бросить на произвол судьбы. Но ты сейчас не думай об этом, — погладила меня по бритой голове бабушка и вновь вытерла платком слезы. — Для тебя сейчас главное — выздороветь, оклематься, встать на ноги, а потом мы уже с тобой пойдем вместе искать правду по всем инстанциям.
— Бабуля, ты только не плачь, — умоляла я бабушку. — Иначе я сейчас сама заплачу. Самое главное, что мы обе живы.
Конечно же я не стала говорить бабушке про то, что наше главное испытание еще впереди, ведь меня пытается засадить в тюрьму Маргарита. Но ей не следовало это знать, потому что ее сердце и так слишком много перенесло.
— Бабуля, а ты переночуй в комнате, которую я снимаю. Куда ты поедешь на ночь глядя? Возьми ключи в сумочке. Адрес ты знаешь. Кстати, в тумбочке у кровати лежат деньги. Там немного, но хватит, чтобы хоть какое-то время ты не жила на одну пенсию.
— Да я тебе завтра лучше что-нибудь куплю. Скажи, что ты хочешь? Я на рынок сбегаю.
— Бабуля, пока ничего, но если я что-то надумаю, я обязательно тебе позвоню.
Бабушка согласилась переночевать в моей комнате для того, чтобы завтра навестить меня снова. Перед тем как уйти, она наклонилась, вновь погладила меня по бритой голове и прошептала:
— А хозяйка ресторана тебя не проведывала?
— Нет, — я старалась не смотреть в глаза бабушке.
— Уж лучше бы ты в ее доме не работала. Ничего бы с тобой тогда не случилось. Ведь ты ж в ее доме пострадала, а она даже ни разу тебя не навестила. Странные все-таки эти богатые люди. Ну что для них стоит хоть чем-то тебе помочь? Да только им совершенно это не нужно. Черствые у них сердца.
Когда бабушка вышла из палаты, я закрыла глаза и закричала. В этом крике перемешались страх, боль, отчаяние и безысходность. Затем я сорвала с себя капельницу, подняла с пола судно и швырнула его о стену…
Девушка, лежащая в коме, открыла глаза и посмотрела на меня ничего не понимающим взглядом.
— Я не хочу жить! Я не хочу жить! Не хочу!!! — содрогалась я в сильных рыданиях и, подойдя к девушке, облокотилась о стену и стала съезжать вниз, повторяя ей одну и ту же фразу: — Не хочу жить! Понимаешь, не хочу!!!
— А я хочу, — глухо ответила девушка и повторила: — Я очень хочу жить. Очень хочу… Понимаешь, хочу.
Моя соседка по палате не только вышла из комы, к ней из Петербурга приехали родители, которые все это время разыскивали свою дочь. Я лежала и с грустью смотрела на чужих родителей, которые не отходили от своего чада.
После того как меня напичкали успокоительными, я почувствовала себя совсем по-другому. Мне казалось, что я плыву в лодке по какому-то озеру. Вокруг ни души. Только вода, тишина, умиротворенность и странный покой.
Я могла лишь лежать с открытыми глазами, но чувствовала себя жутко скованной, потому что не могла ни двигаться, ни говорить. Во рту было невыносимо сухо, а язык напоминал самую настоящую наждачную бумагу. Но я была бессильна даже попросить воды.
— Роза поехала в Москву к своей двоюродной сестре на день рождения. За день до того, как она пропала, она похвасталась сестре, что познакомилась с очень интересным молодым человеком и отправилась к нему на свидание. Сказала, что он пригласил ее поужинать в ресторан, — плакала мама девушки, рассказывая о том, что произошло, одному из врачей. — Больше никто Розу не видел. Телефон не отвечал, и домой она не вернулась. Родственники тут же позвонили нам с мужем и мы, бросив все, поехали в Москву, чтобы ее найти. Во время этих сумасшедших поисков мы оба поседели.
Мать девушки настолько была счастлива видеть свою дочь, что осталась с ней на ночь. Пока Роза спала, она держала ее за руку и рассказывала мне о том, как она ее любит.
— Понимаешь, Мариночка, Роза у нас очень поздний ребенок. Мы всегда ее любили и никогда ни в чем не отказывали. Я даже не могу выразить словами, какая же она у нас долгожданная. Она всю жизнь была для нас единственным утешением.
Родители Розы оказались очень состоятельными людьми. Они планировали перевезти свою дочь в элитную клинику и сетовали на то, что врачи строго-настрого запретили отправлять ее на лечение за границу.
— Мариночка, а с тобой что произошло? — спросила мать, ставя на мою тумбочку бутылку с минеральной водой.
И я рассказала. Я все рассказала. Про мать, про бабушку, про Витьку, про Руслана и про Маргариту.
— Девочка моя, да как же тебя посадят, если ты ни в чем не виновата? — обеспокоенно спросила меня Елена Владимировна, не выпуская из своих рук руку дочери.
— У нас с бабушкой нет денег, — тяжело вздохнула я и закрыла глаза, для того чтобы не разрыдаться. — Маргарита просто всех купит, а может быть, даже уже купила. Следователь дал мне понять, что мне вряд ли удастся избежать тюрьмы.
— Надо бороться, — сказала Елена Владимировна.
— Вы думаете, это возможно, не имея денег?
— В любом случае нужно пытаться. А ты позвони этой Маргарите.
— Зачем?
— Попробуй поговорить с ней. Попробуй выяснить причины. Если она мечтает тебя посадить, значит, этому должно быть какое-то объяснение.
— Да вы что! Она со мной даже разговаривать не будет.
— Но ведь ты и не пробовала!
Елена Владимировна по моей просьбе достала мой телефон и, присев на краешек моей кровати, подтолкнула меня к решительным действиям.
— Ну, что ждать у моря погоды? Звони и попытайся найти с ней общий язык. Нужно же что-то делать. Нельзя бездействовать.
Я набрала до боли знакомый номер и принялась ждать.
— Я слушаю, — по голосу Маргариты было нетрудно догадаться, что она пребывает не в самом лучшем расположении духа.
Ознакомительная версия.
