ребёнок ко всему этому недоношенный.
Но у малыша был этот шанс, и мы должны, нет, обязаны его использовать.
Самостоятельно я таких операций не проводила, хотя ассистировала два раза профессору Игнатьеву. Правда там случаи были куда проще, да и операции были заранее спланированы.
Поэтому сейчас мне нужно было включить все свои ресурсы, использовать все свои знания и опыт, чтобы дать шанс этому маленькому человечку на жизнь в этом мире.
Профессор Троицкий был прав, когда сказал, что в его клинике работают лучшие. Такого слаженного коллектива я не видела нигде. Сейчас работали акушеры-гинекологи, неонатологи, хирурги, дежурили реаниматологи и мы, кардиологи.
И всё было настолько слаженно, словно часовой механизм. Поэтому малыш был просто обязан выжить в данной ситуации…
Я не знаю, сколько прошло времени, но мы смогли это сделать. Мы спасли жизнь этому маленькому крошечному человечку весом всего два килограмма. И пусть он сейчас находился в реанимации под наблюдением неонатологов, но он жил, он дышал, а его сердечко отмеряло удары его первых минут жизни вне утробы матери.
Пока я была на операции, я отключила чувства, но когда всё закончилось, я ушла к себе в кабинет и разрыдалась.
А в моей памяти до сих пор стояло выражение лица матери малыша и его мольбы спасти её ребёнка.
Я закрыла дверь, опустилась на пол и заплакала. Мне сейчас было это просто необходимо, чтобы выпустить из себя все, что произошло сегодня.
Именно в таком состоянии меня и застал Варламов.
Увидев, что я сижу на полу, он подскочил ко мне и, подняв, обнял, крепко прижав к себе.
— Ну, ты чего? — спустя какое-то время спросил он, взяв моё мокрое от слёз лицо в свои сильные ладони. — Мы его спасли! Ты его спасла! Слышишь? Ты его спасла! — успокаивал меня Костя. — Ты настоящий профессионал, ты врач от Бога, и я очень рад, что ты теперь в нашей команде. Рита, то, что девочка жива, только твоя заслуга! — успокаивал меня он.
Маргарита
Как я сейчас была благодарна Косте за поддержку! Потому что она мне сейчас была жизненно необходима. Потому что после разговора с отцом, потом с Костей, плюс эта операция напрочь выбили меня из колеи. И у меня больше не было сил держать всё в себе. Я просто устала быть сильной! Устала бороться с отцом, потому что бороться с ним, всё равно, что против течения плыть.
— Как рука? — спросил Варламов, усадив меня на диван.
— Не знаю. — Пожала плечами я. — Я о ней даже забыла.
— Но синяк он тебе всё-таки оставил. — Осматривая моё запястье, пришёл к выводу Костя. — А вообще я поражаюсь твоей выдержке, ты настоящий профессионал. Не каждый сможет вот так вот после всего, что тебе сегодня пришлось пережить, провести такую сложную операцию. Рит, — Варламов протянул мне чашку с горячим чаем, — можно я задам тебе один вопрос? Если ты не готова будешь ответить, я пойму.
— Задавай. — Разрешила я.
— Что за история была у тебя на предыдущей работе? Почему на тебя инициировали проверку?
— Ты наводил обо мне справки? — прямо спросила я.
— Нет, мне на почту пришло анонимное письмо. Точнее на почту нашей клиники. — Уточнил Варламов. — Так вот, в нём говорилось, что ты превысила свои полномочия. Это правда?
— Я делала операцию внебрачной дочери моего мужа. — Я поставила чашку на стол и отошла к окну. — О том, что Слава её отец, я узнала за несколько минут до операции. Уже нельзя было ничего отменить, с девочкой работал анестезиолог. Да и не имело это никакого значения, малышка тут не при чём.
— Ничего себе. — Шумно вздохнул Костя.
— Во время операции возникли осложнения, но нам удалось её спасти. — Добавила я.
— Но об этом знала только операционная бригада. Неужели они так просто подставили тебя? — удивился Варламов. — Ведь настолько я понял, донос на тебя написал кто-то свой.
— Да. — Подтвердила я. — Как оказалось, анонимку написала хирург из моей бригады.
— Но это неэтично и подло! В ходе операции вполне могут возникнуть осложнения. Зачем ей было топить тебя? — не мог понять он.
— Она внебрачная дочь моего отца, моя сводная сестра, которая ненавидела меня всю жизнь. — Ответила я честно и на этот вопрос.
— Ничего себе у тебя там события развивались! — покачал головой он, словно пытался уложить там только что полученную информацию.
— Я сама ещё не до конца верю во всё это. — Призналась ему я.
— Так, подожди, твой муж родил ребёнка на стороне, а твой отец что, даже ничего не предпринял? — продолжил удивляться Варламов.
— Ну почему же, предпринял. Вот меня пытался домой вернуть, чтобы у них выгодный контракт не прогорел. — Ответила я — А вообще, мой отец всё знал, и про любовницу и про ребёнка. Знал, молчал и покрывал моего мужа. А моя мать знала о любовнице моего отца. Все всё знали и делали вид, что ничего не происходит.
— Да уж. — Произнёс он. — Врагу не пожелаешь ситуацию, в которой ты оказалась.
— Я уехала оттуда, в надежде, что прошлое не догонит меня. — Продолжила откровенничать я. — Но сначала я встретила тебя, потом приехал мой отец.
— Всё будет хорошо. — Успокоил меня Варламов. — Здесь тебя в обиду никто не даст.
— Костя, — я подошла к нему, — спасибо, что помог мне сегодня в ситуации с отцом, и поддержал и выслушал сейчас.
— Знаешь, Рит, я понял одну вещь. — Он улыбнулся мне вялой улыбкой. — Чтобы окончательно закрыть все двери в прошлое, нужно раскрыть все тайны. Только так оно перестанет тебя преследовать. Я ведь тоже думал, что уеду и забуду тебя и твоё предательство. Я даже думал, что у меня это получилось. Но едва появилась ты и всё вновь ожило.
— Я не писала на тебя никое заявление. — Вернулась я к нашему разговору. — Я очень любила тебя, я с ума сходила от того, что ты исчез. А потом когда узнала, что ты просто уехал, поклялась выкинуть тебя из головы и из сердца.
— Знаешь, Рит, — Варламов подошёл ко мне, взял меня за руку и снова посмотрел на моё запястье, на котором действительно красовался здоровенный синяк, — сейчас я тебе верю. И если бы не слова моего отца о твоей виновности, я бы подумал, что нас действительно хотели разлучить. И я даже догадываюсь кто.
— Мой отец?! — озвучила я свои мысли.
— Думаю да, тем более что он сам сегодня косвенно подтвердил это. Ну, по крайней мере, факт того, что это он засадил меня в
