Ознакомительная версия.
Скромная, но изящная обстановка, благодаря которой тесное помещение кажется просторным. Готовясь к визиту, Северина дала себе слово не разглядывать жилище Леши на предмет сальных пятен и пылинок, но ничего этого не было и в помине, хоть порядок поддерживали мужчина и пожилая женщина. Кухня ее так просто восхитила. Мало того что в ней царила почти хирургическая чистота, так она еще была обставлена удивительно рационально. Из пятиметрового пространства выжато все, что возможно, и каждая вещь на своем месте.
– Чай? Кофе? – спросил Леша и улыбнулся.
Северина зябко повела плечами. Была у нее эта особенность – мерзнуть от сильного волнения.
Леша деловито поставил чайник, достал вазочку с пряниками, нарезал сыр.
На столе, накрытом тефлоновой скатертью цвета красного вина, стояло блюдо с фруктами. Чувствовалось, что Леша основательно подготовился к ее визиту, но Северина так волновалась, что не смогла бы съесть ни кусочка.
– Так смешно, – сказала Северина, – мы с тобой уже пожилые, состоятельные люди, а встречаемся в режиме «родители на даче», совсем как в детстве.
– Разве это плохо? – Леша энергичным движением подвинул свою табуретку вплотную к ней.
– Ничего… Хорошо. – Северина попыталась увеличить дистанцию, но в хрущевской кухне сделать это было невозможно.
Леша, впрочем, понял намек и отсел. Некоторое время они делали вид, будто респектабельно пьют чай. Поднимая чашку, Северина вдруг заметила, что у нее дрожит рука.
– Слушай, Льдинка-Северинка, – Тоборовский серьезно посмотрел ей в глаза, – если что, то ничего такого. Просто выпьешь чаю и посмотришь, как я живу. Я тебя не обижу, не бойся.
– Я и не боюсь. Просто волнуюсь.
– Я тоже, – он взял ее руку в свои и опустил взгляд, – откровенно говоря, у меня этого давно не было.
– Не так давно, как у меня, – буркнула она, – восемнадцать лет.
– Да, не так давно.
Она встала.
– Хочешь уйти? Но как же так, Северина?
– Я не знаю, Леша. Ты вряд ли мне веришь про восемнадцать лет. Думаешь, что я могла покупать себе отборнейших самцов.
– Нет, не думаю, – быстро сказал Тоборовский.
– Я просто сильно обожглась. И потом ничего не было. Так что я боюсь показаться тебе неумелой и неловкой. Вообще боюсь разочаровать тебя.
Они стояли, взявшись за руки. Кажется, все было ясно их душам, но тела никак не могли договориться.
– Ты меня не разочаруешь. Ни при каких обстоятельствах. Не думай об этом. Ну, хочешь, могу тебя напоить до полусмерти, у меня где-то было, а потом соврать, что все произошло? Второй раз уже не так страшно.
Северина засмеялась. Странно, но от глуповатой шутки озноб ушел.
За окном неожиданно быстро потемнело, надвинулись свинцовые тучи. На минуту все стихло, потом мелькнул краешек молнии, громыхнуло, и в одну секунду выросла стена дождя.
Он лил мощными струями, стекал по стеклу.
– Видишь, сама природа не хочет, чтобы ты уходила, – шепнул Тоборовский.
Он припал к ее губам и обнял настойчиво, но бережно.
Дождь шумел за окном и будил генетическую память о тех временах, когда спастись от стихии можно было, только крепко прижавшись друг к другу.
Он быстро постелил на узком жестком диванчике. Как ни была взволнована Северина, все же отметила, что белье только из магазина, даже бирка не оторвана, и эта мелочь почему-то тронула ее до глубины души и убедила в серьезности намерений Тоборовского.
Попросив Лешу отвернуться, она разделась и скользнула под одеяло. Неужели он спит на этой узкой девичьей кроватке? Вот бедняга…
Натянув одеяло до подбородка, она подумала, что могла бы устроить настоящее романтическое свидание в любом отеле мира. С джакузи, лепестками роз, шампанским и прочей дребеденью. И все это великолепие не стоило даже одной пружины в матрасе Тоборовского.
Северина крепко зажмурилась и лежала, пока он не прижался к ней всем телом. А дальше все вышло само собой.
И Северина вдруг поняла, что две половинки одного целого – это не красивая фигура речи, а настоящая правда.
– Останешься до утра?
– Нет, не могу. Надо было заранее сочинить что-нибудь про командировку, а теперь мама с папой не поймут.
– Ясно… Но, черт, меня к тебе тянет, как магнитик к холодильнику. Полежим еще, а потом я тебя отвезу.
– Угу, – она спрятала лицо у него на груди и почувствовала, как ей на макушку ложится теплая ладонь.
– Знаешь, Северина, за всю мою жизнь не было дня, чтобы я не вспомнил о тебе. Представлял, как ты живешь, как меняешься с годами… И, когда прочитал первую статью о тебе, даже испугался – так все совпало с тем, как я думал. Ради тебя я даже ходил обедать в «Северину».
– В смысле?
– В смысле что еда-то там так себе.
Она резко поднялась на локте:
– Что значит так себе?
– Отвратительная! – расхохотался Тоборовский.
– Ты врешь!
– Вру… Насчет еды. А что любил тебя всю жизнь, не вру.
– А не рано ли мы заговорили о любви? – буркнула она. – Мы же только начали встречаться и не знаем, что будет завтра.
– Северина! Если я люблю тебя сегодня, нужно сказать об этом сегодня. Потому что завтра может и не быть.
Леша сказал это серьезно и строго.
Северина провела кончиками пальцев по его груди и ощутила грубый рубец. Он боевой летчик, и много лет для него действительно завтра могло не наступить.
Почему ее не было рядом? Почему она не стала одной из тех жен, которые провожают мужа каждый раз, как последний, не зная, увидят ли его снова? У нее хватило бы сил.
Если бы Леша признался двадцать лет назад, кто знает, наверное, они стали бы такой же неразлучной парой, как ее родители. Не было бы ни мучений, ни унижений, ни одиночества! Но он двадцать лет думал непонятно о чем, а теперь изрекает, мол, спешите жить!
Ощущая на себе его взгляд, она неловко оделась. Нужно сказать… Нет, лучше просто уйти и сменить номер. В конце концов, она состоятельная женщина, может оградить себя от нежелательных контактов!
Ничего не выйдет у них. Чтобы создать крепкий союз, нужно быть молодым и нищим.
Вдруг Тоборовский крепко обхватил ее.
– Послушай меня, пожалуйста. Жизнь – не полет, в ней нет точки невозврата.
Вот и наступил день, когда Руслан пропустил свидание. Отговорился плохим самочувствием жены, но Инга понимала, что это всего лишь предлог. Она предложила помощь, но Руслан отказался. Мол, у него все под контролем.
– Спасибо большое, – спохватился, наконец, Волчеткин, – но у тебя и так полно хлопот. Думаю, мы с мамой справимся.
Он обнял ее и поцеловал, но нежность любовника не обманула Ингу. Типично мужская манера избегать скандалов и потихоньку сводить отношения на нет в надежде, что женщина рано или поздно поймет – ее не хотят.
Ознакомительная версия.
