– Я хотела сказать…, – она опустила глаза, и смущаясь, и желая смотреть на его обнажённое тело.
Стас оделся и сел на стул напротив, приготовился слушать. Она терялась, путаясь в мыслях после сумасшедшего секса, хотя что и как говорить, прекрасно знала.
– Стас, я понимаю твоё желание видеться с сыном и, наверное, не имею права препятствовать. Поэтому я поговорю с мужем, когда он выйдет из больницы и немного придёт в себя. Я скажу ему, что появился отец Серёжи. Думаю, он не будет возражать против ваших встреч один-два раза в неделю.
– Ты отводишь мне роль воскресного папы? – спросил Стас с ироничной улыбкой.
– А что ты хочешь? Я больше ничего не могу тебе дать.
– А ты? Как быть с тобой? Мне нужен не только сын, мне нужна ты.
– Стас, ну зачем я тебе? У тебя есть девушка…
– Да никого у меня нет, – перебил он её жёстко, – У тебя, кстати, тоже. Ты не забыла, сколько лет твоему мужу?
– И что ты предлагаешь! – возмутилась Светлана, – Сказать ему, милый, я в тебе больше не нуждаюсь?! А если он нуждается во мне, может, сейчас даже больше, чем я в нём когда-то. Ты понимаешь, что я не могу поступить подло с Константином Ильичом? Я не могу его оставить и не могу предать. Он этого не заслужил. Поэтому единственное, что я могу обещать – не препятствовать твоим встречам с сыном. Только давай Серёже мы сообщим позже и очень осторожно, кто его отец на самом деле, когда он привыкнет к тебе. Я не хочу, чтобы это стало для ребёнка травмой, ведь он всегда знал, что его отец – Константин, он очень привязан к нему, и я не представляю, как он это воспримет. А встречаться я с тобой не буду. Сегодня первый и последний раз. И, пожалуйста, не преследуй меня, не терзай. Ты и так доставил мне немало боли. Я обещаю, что поговорю с мужем, и позвоню, чтобы сказать его решение. А теперь уходи.
– Хорошо, – согласился Стас, – Сейчас я уйду, но обещать, что будет так, как ты говоришь, не могу.
– Стас! Что ты хочешь сделать! – испуганно закричала Светлана.
– Не волнуйся, я не сделаю ничего, что могло бы навредить тебе и сыну.
Она не сводила с него умоляющих глаз.
– …И твоему мужу, – добавил он после паузы и вышел из квартиры.
«Когда твой Константин Ильич выйдет из больницы, я сам с ним поговорю», – решил для себя Стас. Но его стремление осуществилось на следующий день. Утром раздался звонок с незнакомого номера.
– Алло, это Станислав?
– Да.
– Меня зовут Константин Ильич. Я муж Светланы. Мы могли бы с вами поговорить?
– Конечно, я и сам хотел встретиться, но ждал, когда вы выпишетесь.
– Станислав, вы могли бы навестить меня в больнице. Как говорится, совместим приятное с полезным. Я нахожусь…
– Я знаю, где вы находитесь. Через час приеду.
– Прекрасно, не забудьте апельсины, – пошутил больной.
– До встречи, – Стас был рад, что этот человек способен шутить перед встречей с любовником жены.
Через полтора часа, учитывая пробки, Стас стоял в терапевтическом отделении центральной клинической больницы, и ожидал, когда расторопная медсестра позовёт пациента. В холл отделения вышел невысокий довольно крепкий пожилой мужчина с густой седой шевелюрой и глубокими залысинами по бокам. Оглядев нескольких человек, находящихся в холле, мужчина уверенно направился к Станиславу. Протянул руку.
– Если я правильно понял, вы – Станислав.
– Да, Константин Ильич, вы правильно поняли. Как ваше здоровье? – задал Стас положенный в этих стенах вопрос и протянул пакет с фруктами.
Мужчина улыбнулся, взял пакет:
– Давайте пройдём в комнату отдыха. Там сейчас никого нет, и нам не помешают.
Они вошли в небольшую комнату, заставленную цветами в огромных кадках, уселись в углу друг против друга за небольшой столик.
– Откуда вы узнали мой телефон? – спросил Стас.
Константин Ильич несколько секунд молчал, внимательно рассматривая собеседника, потом достал из кармана визитку, которую Стас однажды дал Светлане, и, задумчиво вертя в руках, начал рассказ:
– Однажды я проснулся ночью от её плача. На кухне горел свет. Я тихонько прошёл туда, и увидел, что она рыдает над вот этим клочком бумажки. Я не стал ничего спрашивать, говорить, тихонько ушёл в спальню. Она всё равно ничего не рассказала бы, она никогда не говорила о тебе. Ни хорошо, ни плохо. Словно и не было человека, от которого родила ребёнка. Одно я знал точно: она не стала бы убиваться по первому встречному, значит, ты тот самый. Да и не было у неё никаких встречных. Ещё в начале нашей совместной жизни я предложил ей найти человека, как это сказать тактичней, для плотских утех. Я не мог ей быть полноценным мужем, даже если бы захотел, слишком поздно мы встретились. Но она с возмущением отказалась, сказала, что ей никто не нужен, и позорить меня она не собирается. И это было так. Я её хорошо знаю, хоть она скрытна в том, что касается её чувств. Поэтому все вводы я сделал только в ходе наблюдений. А вчера соседка помогла расставить точки над «и». Благодаря ей я хорошо осведомлён о вашем проникновении в квартиру. О полиции, которую вызвала бдительная Марина Ивановна, о том, что вы сказали полицейским, и даже о том, во сколько покинули квартиру. Так что теперь у меня к вам вопрос. Как вы собираетесь поступить со Светланой и сыном? Кстати, он очень на вас похож.
– Так сложились обстоятельства, что я не смог быть с ней, когда она в этом нуждалась, и очень жалею. Сейчас я хочу по возможности всё исправить. Простите, если посягну на ваши интересы, но я буду добиваться, чтобы мой ребёнок и его мать были со мной.
– А какие у вас чувства к Светлане? Ребёнок понятно, он ваш сын, но у вас может быть другая семья…
– Нет у меня семьи, я люблю Светлану и любил всегда. Она тоже меня любит, но категорически отказывается признавать это. Её держит что-то…
– Я знаю, что её держит, – перебил Константин Ильич и с грустью пояснил, – Из чувства признательности и огромной благодарности, и долга, она не посмеет оставить меня. А тут я болеть начал. Она считает, что пришло её время отдавать долги. Да, она любит тебя и борется с этим чувством. А я не самовлюблённый эгоист, чтобы привязывать её к себе жалостью и благодарностью. Я не хочу этого, я люблю её, как дочь. Знаете, у меня была дочь её возраста. Они с женой погибли в автокатастрофе. Я пять лет жил один, чуть с ума не сошёл, думал: всё, пришёл мой черед идти к родным. И тогда какие-то высшие силы обратили моё внимание на эту несчастную беременную девчушку. Я ведь не женщину в ней видел, а дочку. Решил тогда: я один, она одна, оба на грани. Вот и предложил ей свою помощь. И ни разу не пожалел. Она дала мне возможность счастливо прожить все эти годы. Теперь её очередь жить счастливо. Но просто так она не уйдёт. Поэтому я решил пойти на жёсткие меры. Я просто выгоню её из дома. И встречаюсь тут с вами, чтобы быть уверенным, ей есть куда и к кому идти.
