— Готова, если вы соблаговолите меня отвезти.
— Прекрасно. Чем скорее я вернусь на работу, тем лучше. Должен же кто-то пасти этих чокнутых сукиных детей, которые ездят в этакую непогоду.
— Но раз уж вы здесь, почему бы не провести денек у камина? — обращаясь к Алекс, предложил Джуниор. — Сделали бы себе воздушной кукурузы. Седина ее очень любила. Может, уговорили бы Лупе дать нам миндаля в сахаре. А потом, когда дороги расчистят, я бы отвез вас в гостиницу.
— Спасибо, это было бы чудесно, но меня ждет работа. Он стал ее мило упрашивать, но она была непреклонна.
Минтоны проводили ее с Ридом к выходу. Сары-Джо Алекс так и не видела. Если та даже и знала о присутствии в доме гостей, спуститься к ним она не пожелала.
Когда они шли по коридору, Ангус взял Алекс под руку и тихо сказал:
— Я понимаю, милая, вам приходится нелегко.
— Да уж.
— Есть что-нибудь новое о здоровье бабушки?
— Я каждый день справляюсь в лечебнице, но пока все без перемен.
— Если что будет нужно, сразу звоните, слышите? Алекс посмотрела на него с искренним смущением.
— Ангус, почему вы ко мне так добры?
— В память о вашей маме и потому, что вы мне нравитесь, а главное — потому что нам нечего скрывать.
Когда он ей улыбнулся, Алекс сразу поняла, от кого Минтон-младший унаследовал свое обаяние. Тем временем Джуниор разговаривал с Ридом. Алекс услышала, как Рид сказал:
— Вчера вечером наткнулся в «Последнем шансе» на одну твою старую приятельницу.
Услышав название кабачка, где ей на сегодня была назначена встреча, Алекс навострила уши.
— Правда? — откликнулся Джуниор. — И кто же это?
— Глория, как там ее. Забыл ее фамилию по мужу. Черные кудряшки, темные глаза, большие сиськи.
— Глория Толберт. Как она выглядит?
— Сексуально озабоченной.
Джуниор издал пошлый, чисто мужской смешок.
— Похоже на Глорию. Чтобы ее ублажить, нужен крепкий мужик.
— Тебе виднее, — пошутил Рид.
— Ну и что вчера было, а, шельмец ты везучий? В конце концов милашка Глория засияла довольной улыбкой?
— Ты же знаешь, я своих любовных похождений не обсуждаю.
— Эта твоя особенность меня чертовски бесит. Алекс обернулась, и в этот момент Джуниор шутливо ткнул Рида в живот. Кулак его отскочил, будто он ударил в барабан.
— И это все, на что ты способен, старина? — поддел его Рид. — Признайся, Минтон, ты теряешь форму.
— Черта с два, — размахнувшись, тот направил кулак Риду в голову. Рид успел увернуться и попытался ударить Джуниора сапогом под колено. Они повалились на стоявший в холле столик, чуть не сбросив с него керамическую вазу.
— Ладно, ребята, кончайте, пока чего-нибудь не разбили. — Голос Ангуса звучал снисходительно, словно перед ним были малыши из начальной школы.
Апекс и Рид оделись, он открыл дверь. Ледяной вихрь ворвался в холл. Джуниор спросил:
— Вы уверены, что вам никак нельзя остаться у нас, в тепле и уюте?
— Боюсь, никак, — ответила Алекс.
— Вот черт. Что ж, тогда до свидания. Он сжал ее руку в своих ладонях и поцеловал в щеку. Отец с сыном наблюдали, как Рид ведет Алекс по обледенелой мощеной дорожке к своему «Блейзеру». Он помог ей сесть в машину, потом обошел автомобиль и легко взлетел на водительское место.
— Бр-р-р! — Джуниор закрыл дверь. — Выпьешь пуншу, папа?
— Пока нет. — Ангус нахмурился. — В такую рань ни к чему.
— С каких это пор ты смотришь на часы, когда хочется выпить?
— Зайди-ка ко мне. Я хочу с тобой поговорить. — Прихрамывая, оберегая больной палец, он повел сына в кабинет. — Подбрось дров в огонь, хорошо?
Когда пламя уже лизало новые поленья, Джуниор повернулся к отцу.
— Так о чем речь? Надеюсь, не о делах. Я официально беру выходной.
Он зевнул и потянулся, как привыкший к неге кот.
— Об Алекс Гейгер.
Джуниор опустил руки и насупился:
— Когда она приехала, то так и кипела по поводу этих похоронных дел, правда? Но ты ее все-таки привел в себя.
— Я всего лишь рассказал ей, как было дело.
— У тебя это прозвучало очень убедительно, не хуже, чем ловкая ложь.
— Можешь ты хоть раз быть серьезным? — взревел Ангус. На лице Джуниора отразилось недоумение.
— Я, по-моему, вполне серьезен.
— Слушай меня, — сурово начал Ангус, наставив на него палец. — Только круглый дурак будет шутки шутить, глядя, как она упорно докапывается до сути. Пускай она красотка — за дело она взялась очень основательно. Алекс только с виду мягкая. Когда речь идет об этом убийстве, она — кремень.
— Понимаю, — угрюмо сказал Джуниор.
— Спроси Джо Уоллеса, если не веришь.
— Верю, верю. Просто из-за внешности мне трудно воспринимать ее всерьез.
— Ах, ему трудно, видали? А я вот что-то не заметил, чтобы ты попытался ее охмурить.
— Я же тогда пригласил ее к нам выпить рюмочку, и она приехала.
— Что ты предпринял потом?
— А что ты хочешь, чтобы я предпринимал? Увивался возле нее, как последний сопляк? С цветочками-шоколадками?
— Да, черт тебя подери!
— Она на это ни за что не клюнет, — фыркнул Джуниор, — даже если я буду совершенно серьезен.
— Слушай, что я тебе скажу, парень. У тебя сейчас не жизнь, а малина. Каждый год на блюдечке подают новый «Ягуар», носишь часы "ролекс», утыканные бриллиантами, ездишь кататься на горных лыжах, на морскую рыбалку и на скачки, когда только вздумается, да еще играешь по-крупному. Но девочка эта прет напролом, она нас разорит. Да-да, — сказал он, угадав, о чем думает помрачневший сын, — очень может быть, что тебе придется первый раз в жизни подыскивать себе работу.
Ангус сдержал гнев к продолжал более дружелюбно:
— У нее нет ни малейших шансов раздобыть улики. Думаю, она это понимает. Вот и мечет стрелы наугад, надеясь попасть кому-то из нас в задницу. Остается верить, что рано или поздно рука у нее устанет.
Джуниор закусил губу и хмуро сказал:
— Довести дело до суда ей, наверное, нужно не меньше, чем нам — построить ипподром. Для нее это был бы большой успех. Карьера ей тогда обеспечена.
— Дьявольщина, — пробурчал Ангус. — Ты же знаешь, как я к таким бабам отношусь. Терпеть не могу эти дерьмовые игры вокруг карьеры. Женщинам не место в суде.
— Куда же ты их всех денешь? В спальни?
— А что в том плохого? Джуниор издал короткий смешок.
— Я-то с тобой спорить не стану, но, думаю, с тобой охотно поспорили бы миллионы работающих женщин.
— Возможно, Алекс и не задержится в прокуратуре. Не удивлюсь, если выяснится, что ее карьера зависит от исхода этого расследования.
— Что ты хочешь сказать?
— Я Грега Харпера отлично знаю. Честолюбец, спит и видит себя в кресле генерального прокурора штата. Обожает, чтобы его подчиненные добивались обвинительных приговоров. По моим догадкам, он позволил Алекс вести расследование потому, что чует кровь, нашу кровь. И если в этом деле об убийстве нам прищемят хвост, его имя попадет во все газеты и торжеству его не будет конца: они с губернатором ведь друг друга не жалуют. Губернатора же ткнут мордой об стол, так же как и комиссию по азартным играм. Зато если Алекс не удастся докопаться до наших секретов, тогда землю есть придется Харперу. Чем такое терпеть, он лучше выкинет Алекс с работы. А мы тут как тут, с распростертыми объятиями — подхватим, когда будет падать, — говорил он, размахивая для убедительности кулаком.
