Ария подумала: ну как же он не понимает, что это будет далеко не то же самое. Ей не хватало не только занятий как таковых, ей нужны были ее друзья; Ария скучала по их смеху и шумному веселью в кафешках и на вечеринках.
Неожиданно словно из ниоткуда вынырнул стюард, чтобы спросить, не нужно ли им чего-нибудь.
– Может, шампанского? – предложил Карральдо.
– Спасибо, но можно лучше кока-колу? – ответила она, покраснев от его улыбки, когда украдкой рассматривала его профиль – он повернулся к стюарду велев ему принести две коки. Ария подумала – его ястребиный нос придает его лицу надменное выражение, а тени с лиловатым оттенком под глубоко посаженными глазами делают их еще более темными. Она понимала, что некоторые женщины нашли бы его очень и очень привлекательным мужчиной, но она сама чувствовала с ним себя неуютно.
– Ты знаешь, что у меня еще есть дом в Портофино? – спросил он, встречаясь с ней взглядом.
– Нет, – ответила Ария. – Я так мало знаю о вас.
– Ну, это дело поправимое, – сказал он быстро. – Думаю, ты будешь там счастлива – в Портофино всегда много молодежи. И конечно, в твоем распоряжении дом в Лондоне и большой номер в отеле в Нью-Йорке. Тебе нравится путешествовать, Ария?
– Мне не часто удавалось делать это, – ответила она, потягивая кока-колу с чувством дискомфорта. Напиток был налит в изящный бокал из баккара; в нем лежали красивые шарики льда и тонкие ломтики лимона, но ей была бы больше по душе простая банка коки, которую можно было пить вместе с друзьями, когда только захочется.
Когда самолет стал заходить на посадку, Ария к своему удивлению обнаружила, что время пролетело быстро. Другой длинный черный «мерседес» уже ждал, чтобы отвезти их из аэропорта Мальпенца в город.
– А ваши машины все одинаковые? – спросила девушка. – Как интерьеры самолетов?
Карральдо пожал плечами.
– На все есть свои причины. Однажды я попал в переделку и чуть не погиб. Я ехал на старом «мерседесе» отца – он был у него, по-моему, целую вечность, потому что ему очень нравился его дизайн и возможности. Машина слушалась меня настолько легко и молниеносно, что мне удалось избежать самого худшего. С тех пор я покупаю только «мерседесы» – именно эта модель устраивает меня больше всего.
Ну конечно, думала мрачно Ария, у человека, подобного Карральдо, имеется основание буквально для всего – он никогда не будет делать что-либо непроизвольно, поддавшись порыву. Каждый отдельный шаг будет обдуман и спланирован. Но если это так, то в чем же настоящая причина того, что он хочет жениться на ней?
Когда машина подкатила к ступенькам дома и остановилась, из дверей вышел дворецкий в черном пиджаке и белых перчатках. Карральдо превратил типичный высокий из серого камня дом восемнадцатого века в жилище двадцатого века. Полы были из выбеленного дерева; исключением в сдержанном интерьере были два старинных китайских шелковых коврика, которые спокойно висели на стенах, как изысканная пара утонченных живописных полотен. Карральдо убрал стены, разделяющие две комнаты на нижнем этаже, превратив их в единое пространство, обширность которого еще увеличивалась очень высокими потолками. Огонь потрескивал в двух строгих мраморных каминах, расположенных в противоположных концах помещения. Стены были ровного кремового цвета, глубокие мягкие диваны обиты простым суровым полотном. Освещение было непрямым – разбросанные внизу и наверху светильники разливали вокруг себя островки света, и великолепный высококлассный проигрыватель «Бэнг и Олафсен» мягко нашептывал через звуковые колонки чудесную музыку – Ашкенази играл Моцарта. Ария с удивлением подумала, что громкость была такой же высокой, какую любила она сама.
Она огляделась по сторонам, ожидая увидеть знаменитую коллекцию полотен Карральдо, но, за исключением тех двух ковриков, на стенах не было ничего. Не было ни единой картины, или скульптуры или просто декоративной вещицы.
– Все в этих комнатах функционально, – проговорил Карральдо. – Как я уже говорил, каждый день я вижу так много произведений искусства что мне необходимо, чтобы мой мозг мог отдохнуть в атмосфере абсолютной простоты. Только в моей спальне есть нечто – там всегда висит моя любимая картина. Это последнее, на что я смотрю каждый вечер перед тем, как заснуть. И так в течение месяца; потом я заменяю ее на другую – я не люблю слишком привязываться к тому, что имею.
Ария взглянула на обеденный стол из стекла и стали. Стоявший на нем букет цветов был словно собран молоденькой девушкой; он так выбивался из общего настроя дома – ландыши и незабудки, фрезия и крошечные нежные розы… Словно букет для юной невесты, подумала удивленно Ария.
– Я выбрал их для тебя, – сказал ей Карральдо. – Я подумал, что, может быть, это те цветы, какие ты любишь.
Ария вспыхнула от ярости – неужели он считает ее таким ребенком! Дворецкий услужливо предложил ей бокал шампанского, и она отпила большой глоток, неожиданно решив вести себя так скверно, как только сумеет.
Обед состоял из итальянских блюд – простых, но изысканно приготовленных и сервированных. Карральдо ел мало. Он сидел, откинувшись на стуле и потягивал шампанское, наблюдая за Арией с едва уловимой насмешливой улыбкой. Избегая встречаться с ним взглядом, девушка пила шампанское так лихо, словно это была вода, не говоря ни слова.
Они молча пили кофе, когда, наконец, он взял ее за руку.
– Я кое-что хочу тебе показать, прежде чем мы уйдем отсюда.
Голова Арии сильно кружилась от выпитого вина, когда она послушно шла позади него через холл в комнату, которая, очевидно, была его кабинетом. Большое дубовое бюро восемнадцатого века резко контрастировало с простой плитой из пятнистого черного гранита на изящных ножках, которая служила Карральдо письменным столом. Все было безукоризненно, словно каждая вещь имела свое постоянное, даже вечное, место. Бумаги были сложены в ровные стопки, рядом с ними лежали внушительного вида книги. Телефон был черным; простые бледно-кремовые занавеси на окнах соответствовали цвету стен. Ария подумала, что Карральдо, похоже, свел свою личную жизнь, свои пристрастия до минимума, и содрогнулась при мысли о том, как же выглядит его спальня. Нечто вроде холодной монастырской кельи? Маленький пейзаж в простой рамке стоял на мольберте, и она сразу же узнала – это был Мане.
– О-о-о… Какой чудесный! – выдохнула Ария, подходя ближе, чтобы получше рассмотреть его.
– Я подумал – он тебе понравится, – тихо отозвался Карральдо. Он был явно доволен.
Ария благоговейно застыла у картины.
– Как ему удалось все это? – прошептала она, на мгновение забыв, где она находилась и с кем. – Как можно создать это волшебное ощущение простым прикосновением кисти и чуточкой краски? Это так… так сокровенно, так близко мне… кажется, что я сама там, у этого пруда мягким ясным воскресным вечером.
