Но рассказ о Борисе Фроловском особого впечатления на отца не произвел.
– Твой психопат в зону проникнуть не мог, – покачал головой отец. – Если Черноруцому помогли умереть, то это был человек в форме.
– Значит, Борис заплатил кому-то из сотрудников.
– Откуда же столько денег у сбежавшего психа?
– Пап, ты прости меня, что я тебя во все это втянула. Неужели все так серьезно?
– Если найдут киллера с ключами от камеры, то его – под суд, а мне – выговор. А если не найдут, то все спишут на суицид, а с меня – рапорт об увольнении, раз не разглядел предателя в рядах. Ой, дочка, что-то нехорошо мне…
Отец внезапно побледнел, схватился за сердце и стал сползать со стула.
Стенокардия напряжения, слава Богу, не перешедшая в стенокардию покоя, не перешедшую в инфаркт миокарда. Обошлось! Так сказал фельдшер со «скорой помощи». Очень молодой и, как заметила Света, неженатый.
Женя его безымянные пальцы не разглядывала. Она вообще мало что замечала вокруг. Виновата! Она во всем виновата! Из-за нее отец рискует работой. А без работы он жить не привык. Вот и получается, что из-за нее он рискует жизнью.
Она почему-то решила сунуть свой нос в чужие дела. Уголовные. И вот результат. У отца сердечный приступ, сестра пытается выдать ее замуж за прыщавого студента-медика, в квартире пахнет, как на складе лекарств…
Женя не осталась у родителей на ночь. На последнем автобусе она возвращалась к себе домой и пыталась не реветь. Она ни при чем. На ее месте так поступил бы каждый. Если есть возможность разузнать что-то, касающееся мужчины твоей мечты, то этим не воспользуется только тот, у кого или нет возможности, или нет мужчины. Вот она и поболтала немного с Черноруцким. Но она же не убивала его. Можно предположить, что его прикончили бы в любом случае, а не потому, что Женя заглянула к нему на огонек, вернее лампочку в металлическом каркасе.
Так что неприятности отцу доставил именно убийца, а не Женя. Плохо, конечно, что всплыло ее свидание, нарушающее правила внутреннего распорядка. Но она сомневалась, что все остальные свидания во всех тюрьмах проходят строго по правилам, исключительно с близкими родственниками. Если утром – свадьба, вечером – свидание, тогда при каждой колонии уже бы открыли свой загс.
Записка! – внезапно пришло ей в голову. – Записка про «умирать легко». Илья сказал, что это почерк Черноруцкого. Его заставили написать? Или все-таки самоубийство?
Но если Черноруцкий сам полез в петлю, претензий к его посетителю было бы еще больше. «Доведение до самоубийства» – это статья Уголовного кодекса. Получается, что для Жени лучше, если его убили. Она ведь не угощала его во время свидания пирожными с ядом. Нет, его укокошили позже и контактным способом, так что Женя вне подозрений. Или это все-таки она разворошила осиное гнездо? Кто-то испугался, что Черноруцкий проговорится, и решил заткнуть ему рот. Но кто?
Илья и Сергей пусть позже, а не раньше, но рассказали правду. Остаются Борис и его отец. Им не нужна огласка, что за смерть Маши судили совсем другого. Но даже если бы Черноруцкий вдруг выболтал этот секрет, доказать уже ничего нельзя. Имеется приговор суда, вступивший в законную силу. Остальное – домыслы. Поэтому стоило ли вообще огород городить, вернее, виселицу?
Нет, Женя не понимала поступков и мотивов убийцы. Но это же хорошо! Значит, она думает совсем не так, как безумец с тесаком или его коллега в форме и с удавкой. Она нормальный, не виновный ни в чьей смерти, ни в чьих неприятностях на работе и проблемах с сердцем, человек. Так что можно расслабиться и не кусать губы…
Но тут Жене на мобильный позвонила Эльвира Павловна. Чтобы начальница разыскала ее в выходной, должно было произойти что-то из ряда вон. Оно и произошло.
– Катастрофа, напечатанная десятитысячный тиражом! Ужас в типографской краске! Как вы могли?!
– Я?! – проблеяла Женя.
Что еще она натворила? Начала войну в Ираке? Отодрала кусок обшивки от космического челнока?
– Вы читали «Вечерние новости»?
– Э-э, нет…
Отлично! Пресс-секретарь не читает прессу! Это все равно, что хирург, который падает в обморок от вида крови.
– Я еще не успела. Мне пришлось… к отцу. Он неважно себя чувствует.
– Я желаю вашему отцу здоровья, но как вы могли перепутать наше предприятие с конкурентом? – негодовала Эльвира Павловна. – В статье о контракте с иностранцами указан не «Чугунмет», а Новогорский металлургический завод. И они ссылаются на пресс-релиз, который вы составляли.
– Я?! Да, составляла, но…
Если честно, Женя не помнила, что там было написано. В последнее время она думала о чем угодно, только не о работе. Неужели она перепутала свое предприятие с тем, что на другом конце города?
– Мне позвонило руководство, – зловеще предупредила начальница. – Выразило возмущение. В понедельник будем решать, что делать. Вы напортачили, вы и готовьте опровержение.
– Да, конечно. Извините, Эльвира Павловна.
– Это очень грубый промах, Евгения. Наши лавры достались конкурентам! Будете объясняться не со мной. Извиняйтесь перед руководством.
Женя зажмурилась, представив возмущение, которое по ее поводу вновь выразил Илья. И как он поступит на этот раз? Выгонит ее с работы, как до этого вышвырнул из кабинета, из церкви…
Но пока ее вышвырнули из маршрутки. У «ГАЗели» пробило колесо. Водитель указал всем на дверь. Пока он доставал запаску, пассажиры сгрудились в луже на обочине. Недавно прошел дождь, так что на комфортное стояние рассчитывать не приходилось.
Всё плохо! Всё! У нее ничего не выходит ни с любовью, ни с работой, ни с расследованием. И отца подвела, и завод. Даже маршрутка не хочет ее везти…
Жене казалось, что она может изменить жизнь, сбежав из тюремной библиотеки, ведь вокруг огромный, разноцветный мир, готовый послушной собакой лечь к ее ногам. А стало только хуже. В библиотеке она хотя бы никому, кроме пыли, не причиняла зла. За последнее же время натворила столько бед!
Влюбилась не в того. Переспала с тем самым, но он оказался женат. Подставила отца. Подложила свинью предприятию. Оттолкнула будущего мужа. Ничего не смогла сделать для умирающей девушки, зато установила странную связь с убийцей. И этот список будет продолжаться. Каждый день приносит лишь новые неприятности.
– Когда б… поедем в ж… Совсем ох… Меня пацаны ждут…
– В натуре пи… Я на работу опаздываю, твою мать…
Это другие пассажиры маршрутки демонстрировали свое отношение к происходящему. Приятная у нее компания. Как всегда. Другой нет, и не предвидится. Поездила на «мерседесах» и хватит. Походила по театрам – теперь обратно, в народный цирк.
