– О чем ты сейчас подумал? – мягко спросила она.
– О том, что ты очень красивая и талантливая и что лучше мне было никогда не встречаться с тобой.
Она поняла.
– Но мы ведь все равно уже встретились. И опять сидим среди ночи в твоей машине. – Джина засмеялась, наверное, только для того чтобы скрыть слезы. – Если я скажу тебе, где остановилась, зайдешь ко мне ненадолго? – Он начал было протестовать, но она прервала его: – Только чтобы поговорить. Пожалуйста, Макс. Если бы ты знал, как мне не хватает наших разговоров.
Он знал. Наверное, так же, как не хватало их ему. Иногда так сильно, что он ощущал физическую боль в груди и в горле.
– Я живу в «Сиеста Бич-Хаус», – сказала Джина. – Поезжай на светофоре направо, а потом четвертый поворот налево. Первый этаж. Комната двадцать один.
Это действительно было совсем близко.
Настолько близко, что, когда они подъехали к отелю, Макс еще не успел придумать, как увильнуть от приглашения.
Он ни в коем случае не должен заходить в ее комнату. Это будет ошибкой, чреватой серьезными осложнениями.
– Пожалуйста, зайди, – прошептала Джина.
– Не могу, – так же тихо ответил он.
– Только поговорить.
– Точно? – он испытующе посмотрел на нее.
– Да, – солгала Джина.
Она-то знала, что, если он войдет, то до утра уже не выйдет.
– А ты не хочешь объяснить мне, что произошло на стоянке? – спросил Макс, наверное, чересчур эмоционально, потому что напряжение этого вечера давало о себе знать. – Обязательно было клеить кого попало в баре, а потом удирать от него?
– Рик – офицер полиции, и тебе это прекрасно известно, – с не меньшей горячностью возразила Джина. – Он не «кто попало».
Макс кивнул:
– Ну что ж, значит, тебе повезло. На этот раз.
– Ты правда хочешь знать, что случилось? Я испугалась. Он захотел пойти со мной сюда, а я испугалась. И рассказала ему. Все. И он сразу стал таким… ну, ты понимаешь… как будто ему все это тяжело и не очень хочется, и он бы лучше пошел домой и посмотрел бейсбол по телевизору. Но он все равно был готов меня трахнуть. А утром поставил бы галочку и решил, что свою норму добрых дел на этот месяц уже выполнил. Так что на этот раз мне действительно очень повезло.
Но только я поняла, что это совсем, совсем не то, что мне надо. И всегда будет не то, если ты не передумаешь, потому что то у меня может быть только с тобой. Но я знаю, что ты не передумаешь. Непонятно только, зачем я тебе все это говорю!
Она заплакала и вылезла из машины, а Макс почувствовал, что у него разрывается сердце.
– Джина, постой…
Она хлопнула дверью и почти бегом бросилась к отелю.
Ну и хорошо. Оставайся на месте. Тебе нельзя идти за ней. Но ведь нельзя и отпускать ее в таком состоянии. Нельзя так расставаться.
Макс тоже выбрался из машины и пошел за Джиной, выбрав меньшее из двух зол.
– Джина!
– Прости меня, Макс, – всхлипнула она. – Прости. – Она стояла перед дверью и никак не могла попасть ключом в замок, потом уронила всю связку, и, когда Макс наклонился за ней, они стукнулись головами.
– Извини. – Он выпрямился. – Давай открою.
В комнате было темно, и Макс первым вошел внутрь и оглянулся в поисках выключателя, но, когда щелкнул им, намного светлее не стало. Лампочка, наверное, не больше двадцати пяти ватт, едва освещала обшарпанную комнату. Что было только к лучшему, потому что последний раз ее ремонтировали, вероятно, году в семьдесят пятом, и при ярком свете она не стала бы краше.
– О, господи, Джина, – вздохнул он, – и как ты только умудряешься такие находить?
– Прости меня, Макс, – повторила она. – Потому что я понимаю… Я все понимаю.
Она закрыла за собой дверь, и Макс почувствовал, что попал в ловушку.
Надо срочно убираться отсюда.
– Я знаю, ты винишь себя за то, что случилось со мной, – продолжала Джина, – и это неправильно, потому что на самом деле во всем виновата я сама. Я сама спровоцировала их – Бабура и Ала. Ты говорил мне, чтобы я этого не делала. Ты говорил, чтобы я была осторожнее и не зарывалась. А мне потребовалось изображать из себя супермена и всех спасать.
– Нет, – перебил ее Макс. Неужели, черт возьми, она действительно думает, что?..
– Я старалась передать тебе как можно больше информации о них, – словно не слыша, продолжала она и даже не пыталась вытирать слезы, стекающие по лицу. – Я думала, они спят, а они не спали и все слышали. Это из-за меня они догадались, что вы установили микрофоны и прослушиваете их. Это я виновата…
– Нет! – Макс потянулся к ней, но она отшатнулась.
– Да! Ты говорил мне, чтобы я их не провоцировала, а я не послушалась. Я их спровоцировала, и меня изнасиловали и убили капитана, когда он хотел меня защитить. И это тоже моя вина!
Джина опустилась на пол, и Макс тоже сел на корточки, не решаясь прикоснуться к ней.
– Джина, ты не должна так думать!
– Ты говорил мне. – У нее были такие несчастные глаза, что у Макса перехватило дыхание. – Ты предупреждал меня. А я не послушалась. А теперь ты даже смотреть на меня не можешь, потому что считаешь себя виноватым, А это я виновата, это мои ошибки, Макс, а не твои.
О боже, как же она живет с этой невыносимой тяжестью уже несколько лет?
– Джина, ты ни в чем не виновата! Неужели ты действительно в это веришь?
Да, она действительно в это верила.
Он обнял ее за плечи, и Джина уже не стала сопротивляться. Наоборот, она вцепилась в него и, всхлипывая, бормотала извинения.
Она извинялась за то, что ее изнасиловали.
Макс чувствовал, что и сам вот-вот расплачется.
Нет, лучше он сделает это потом, когда останется один, а сейчас надо как можно быстрее покончить с этим ужасным заблуждением. Она и так чересчур долго живет с ним.
– Послушай меня, – он старался говорить совершенно спокойно. Ему это удавалось, даже когда он вел переговоры с террористами, насилующими ее на борту самолета. Неужели, черт возьми, он не справится сейчас? И все-таки его голос дрогнул. – Джина, выслушай меня, пожалуйста.
– Только не уходи, – всхлипнула она. – Не оставляй меня, Макс…
Он был готов пообещать ей все что угодно.
– Я никуда не уйду. – Макс еще крепче обнял ее и прижался щекой к ее макушке. – Я пробуду с тобой столько, сколько ты захочешь.
Внутренний критик недоверчиво поднял бровь.
Но Макс решил не обращать на него внимания, потому что почувствовал, что Джина сразу же стала спокойнее. Он еще раз повторил свое обещание:
– Я пробуду с тобой столько, сколько захочешь. А сейчас несколько раз глубоко вздохни и слушай меня. Слушай и старайся понять, хорошо?
Она кивнула и глубоко вздохнула.
– Молодец. – Макс погладил ее по голове. – Я расскажу тебе, что я понял, после того как много лет вел переговоры с отчаявшимися людьми. С такими же, как террористы, которые захватили рейс 232. А ты должна внимательно слушать и верить мне. Ты ведь мне веришь?
