плясали и поздравляли нас с началом студенческой жизни. А когда «шишки» универа покинули зал, начались конкурсы и шутливые испытания. Над нашей группой издевалась группа третьекурсников. Ребята постарались на славу! И в муке нас изваляли, и морской капустой накормили, и прыгать-бегать заставили. Сказать, что было весело – ничего не сказать. Мы все дружно валялись от смеха и не могли остановиться.
А потом прямо с мукой, в волосах, нас забрала сестра Кати Алёна.
– Девчонки, вы меня, конечно, простите, но свалились вы на мою голову не вовремя. У меня съемки в самом разгаре. Поэтому я вас к Жоржику закину, а дальше уж сами.
Жоржиком оказался молодой паренек очень странной внешности. Похожий на шарик, пухленький и упитанный, он носил облегающие голубые джинсы и пиджак, расшитый розами. Черные, как смоль, длинные волосы были собраны на затылке в гладкий пучок, а маленькие бесцветные глазки прятались под массивной оправой очков. Отдавать себя ему на растерзание казалось непростительной ошибкой. С другой стороны, мы с Катей решили дать ему шанс. В крайнем случае, вместо клуба мы могли просто разойтись по домам.
Но Жоржик оказался мастером своего дела. Спустя три часа мы смотрели с Катей в зеркало и просто не узнавали себя.
Мои вечно вьющиеся на кончиках волосы Жоржик сделал изумительно гладкими и блестящими, ничуть не хуже, чем в рекламе дорогого шампуня. Помимо этого он немного их подравнял и придал форму. Легкий, почти невесомый макияж завершал мой образ. Я даже не могла предположить, что мои глаза могут быть настолько выразительными, а губы чувственными.
Катю тоже было не узнать. Жоржик выбрал для нее высокую прическу, которая подчеркивала красивый изгиб шеи, а воздушные пряди спереди делали ее личико трогательно утонченным.
Когда Жоржик закончил творить красоту, вернулась Алёна. Она привезла с собой несколько вариантов одежды и обуви.
Я остановила выбор на синем платье чуть выше колена с красивым глубоким вырезом на спине и тонкими лямками, подчеркивавшем изящные изгибы моего тела. Это платье и близко не стояло с тем, во что меня нарядила в прошлый раз Аня. Оно не было вульгарным или чрезмерно откровенным, но в нем я впервые ощутила себя сексуальной. Ох, видел бы меня Гена – точно никуда бы не отпустил!
Туфельки на невысоком, но тоненьком каблучке и серебристый клатч окончательно убедили меня в изумительности образа.
Для Кати же сестра подобрала черный комбинезон с американской проймой и широким, летящим низом. Узнать в подруге девочку-заучку было практически невозможно. Перед нами стояла роковая красотка, готовая с легкостью разбивать сердца проходящих мимо мужчин.
– Девочки, отожгите там! – напоследок сказала Алена, высаживая нас возле клуба.
Волнение и беспокойство нарастали с каждой секундой. И если Катю волновало только то, как отреагируют на нее одногруппники, то я боялась встречи всего с одним человеком. О том, что он уже в клубе, говорила черная «Ауди», припаркованная у самого входа.
Клуб «Next» был излюбленным местом отдыха студентов нашего вуза. Все университетские мероприятия обязательно заканчивались здесь, и посвящение первачей не стало исключением. Простенький, но просторный, клуб привлекал низкими ценами и двумя танцполами на любой вкус, меня же он откровенно раздражал: толпы подвыпивших студентов и наивных студенточек, незамысловатый бар и отстойная музыка.
Сюда я пришел максимум на час исключительно ради Марины. Уговаривать она умела, долго и нежно. Она пыталась засветиться со мной везде, где только можно. Ей была нужна популярность среди студентов, а во мне она видела прямой путь к успеху. Вчерашняя школьница знала и умела ничуть не меньше заправской шлюхи. Ребята не ошиблись, подгоняя мне ее. Готовая везде и всегда, лишь помани пальцем, эта дура отлично справлялась со своей главной функцией: помочь мне забыться.
А забыться я не мог еще с пятницы. Почти неделя. Долбаные шесть дней личной агонии! Вместо того чтобы тупо уничтожить девчонку и воплотить свой план мести в жизнь, я, как малолетка, дрочил под душем, вспоминая о ней. Самому тошно от себя.
Дрянь! Забралась под кожу и выедает меня чайной ложечкой.
Сам виноват, в конце концов: хотел же просто попугать, как делал и раньше. Но этот ее букет от жирного, который она прижимала к груди, просто снес к черту весь мой самоконтроль. Пелена перед глазами. Ее тело, ее губы, ее запах…Забыл, зачем приехал, что хотел сказать. Все забыл. Одного хотел: чтобы ответила, чтобы стерла из своей памяти объятия Винни-Пуха. Не плакала, не вырывалась, не смотрела на меня с ненавистью, а поддалась мне. Но нет, я был ей противен! Из состояния транса вывел голос ее мачехи. Как же, блин, не вовремя!
Все воскресенье пытался остыть. Смотрел на ее фото. Вспоминал о Кире. Я же убить был готов эту суку! Что изменилось? Ничего! Пусть сейчас я не видел ее вины, поверил ей. Но это никак не умаляло того, что смерть сестры, так или иначе, связана с ней. Как назло, у Дани пока не было ничего нового. А так хотелось за что-нибудь зацепиться и вновь обозлиться на Ксению! Так было бы проще! Так было бы легче!
С каждой минутой крыша съезжала все дальше и дальше. Я следил за Ксюшей. Сам. Ребят отпустил. Нежная, хрупкая, беззащитная. И красивая. Чёрт! Какая же она красивая! Глаза искрятся, волосы вьющимися светлыми прядями обрамляют выразительное лицо и разлетаются от порывов ветра. Так и хотелось подойти и прикоснуться. А эта ее улыбка, такая добрая и искренняя, – для всех, кроме меня!
Пацаны в универе уже начинали ржать. Сначала этот поднос едой, потом помада на лобовухе… Любой другой за такое уже умылся бы собственной кровью. Но Ксюше прощалось все. Таким меня никто не знал. В конце концов, я же Черниговский! Черниговские не прогибаются и не унижаются! Черниговские ни за кем не бегают! Какого черта?!
Тогда пацаны и посоветовали присмотреться к Маринке.
Студентка-первокурсница из параллельной группы Ксении. Смазливое личико, точеная фигура, длинные русые волосы – именно таких я выбирал последние три года. Половина мужской части универа усердно пускала на нее слюни. Заарканить такую выгодно было для статуса, да и могло бы помочь отвлечься. Для трезвых мыслей и поступков в отношении Ксении мне нужна была дистанция. Долго уговаривать Марину не пришлось. Уже тем же вечером она усердно показывала мне свои навыки горлового минета. Шлюха! Мне было противно на нее смотреть. Никакого самоуважения и девичьей гордости! На что она надеялась? Хотел выгнать ее в тот же
