думал, отлежусь, дом тот в лесу знал отлично, там охотники в сезон останавливаются. Сейчас точно пусто, поехал. А дальше ты знаешь. Лёг, уснул, проснулся – жопа. Глаза не открыть, телефон разряжен, света нет, зарядки в машину тоже. А потом ты…
– Как ты меня развёл рассказывать не обязательно, – ответила ехидно, – я тебя выслушала. Всего хорошего.
– Я уйду, но не уеду, – сказал хмуро, – буду торчать в машине внизу.
– С какой стати? – я вопросительно выгнула бровь, а он кивнул на мою ногу:
– Из-за этого. Я искал тебя. К тебе заехал, к Маринке, у обеих двери открыты, у неё свежая кровь на полу, в довесок к засохшей. И твоя обувь. Думай, что хочешь, но подобного я больше не допущу.
Развернулся и вышел, мягко прикрыв за собой дверь, а из кухни выплыла Вероника с неизменной ухмылкой и пропела:
– Хорош, чёрт. Даже с позеленевшими синяками.
– Хорош, – скисла в ответ, – есть что пожрать, а?
– Придумаем, – пожала плечами и вновь пошла на кухню, а я угрюмо поплелась вслед за ней. – Значит, вот он какой, источник твоих бед…
– Источник моих бед – моя дрожайшая подруга, – скривилась в ответ, – никак в толк не возьму, что она задумала.
– Подруга? – удивилась Вероника. – После того, как она трахнула твоего мужа?
– Да он… чужой он мне, Ник. Всегда был. А она – родная душа. И я уверена, что она его не соблазняла, что всё было так, как она рассказала. Влюбилась. Бывает, наверное… я не знаю, я не влюблялась ещё, не любила.
– Везучая, – усмехнулась горько. – А этот зеленоглазый что же?
– Влечение, – пожала плечами в ответ, – довольно примитивное. Сначала решила, что-то большее, но вот он говорит о себе, а у меня в голове только одна мысль – начхать, давай ближе к делу.
Она хохотнула и достала из холодильника хлеб и нарезку колбасы, поморщившись:
– Больше ничего нет.
– В моем холодильнике нет и этого, – отозвалась флегматично.
– Значит, в рассказ Марины ты веришь, мужу вроде как доверяешь, даже без проверок, этот симпатяга тоже вполне складно излагает, что остаётся?
– Что я хреново разбираюсь в людях или они все не при чем.
Я развела руками, а она включила электрический чайник и села на стул рядом.
– Допустим, первый вариант, – сказала задумчиво, – альтернативы?
– Да чёрт знает… пока эта троица не выложит на стол все карты, ничего ясно не будет.
– Начни с ближайшего, – отозвалась невозмутимо.
– Да он-то, как раз, всё рассказал, – удивилась в ответ, а Вероника хмыкнула:
– Очень подробно о своих страданиях, но крайне скудно о всем остальном. Он якобы что-то выяснял и вряд ли ограничился покупкой специй. Марина ткнула пальцем на конкретный магазин, в котором работает определённый продавец. Даже если по сменам, день, думаю, назвала без труда. И проверить его он был обязан. Плюс тот школьник, с которого все началось. Малолетку он вряд ли допрашивал, но проследить вполне мог. А ещё те, кто его избил. Наверняка искал, как-то же они там оказались, а район его, знает все входы и выходы, расположения камер, людей, в конце концов. Отметелили его знатно, один бы нападать поостерегся, скорее всего была группа лиц, а группу найти проще. Что ещё… а, ну, опять же, как он после стрельбы у фермы оказался?
Вероника замолчала, а я спросила осторожно:
– Ты чем, твою мать, у себя в городе занималась?
– Вытаскивала из дерьма того, кому это нахрен не упало, – ответила пространно, – как и я сама.
– Звучит довольно паршиво, – я слабо поморщилась, а она грустно улыбнулась:
– На деле ещё хуже. Не будем об этом. В твоих проблемах копаться мне куда как больше нравится.
– Не хочу тебя расстраивать, но, раз Максим нас нашёл, мои проблемы теперь и твои. Ночевать тут я бы не рекомендовала нам обеим.
– Разумно, – кивнула Вероника согласно, – но мне податься некуда.
– Есть одно место, где нас точно не тронут… – я тяжело вздохнула и поднялась. – Спущусь, попробую выяснить хоть что-то…
Обулась в свои резиновые тапки, открыла дверь и нос к носу столкнулась с Васей.
– Да блин! – воскликнула, отступая обратно в прихожую, потому как он начал наступать.
– Вот скажи мне… – начал задумчиво, – мне тебя высечь может, а? Ремнём да по голой заднице!
– Точно нет, – буркнула в ответ, а с кухни послышался смешок. – Тебе чего, Вась?
– В смысле?! – ответил возмущённо. – Я думал, тебя у меня прямо из-под носа умыкнули, ношусь, ищу, на дело забил, а ты удрала! Кто так делает, Милана? Вот кто так делает?!
– Выходит, что я… – вновь пробубнила, а он ответил язвительно:
– Никто! Ни один нормальный, адекватный, взрослый, здравомыслящий человек не поступает подобным образом! С телефоном что? С ногой что, твою мать?!
Присел, перекинул меня через плечо и согнул мою ногу в колене, рассматривая пластырь.
– Много чего усмотрел? – спросила со вздохом, свисая с его плеча тряпичной куклой.
– Для поджопника достаточно! – прорычал в ответ и приложил пятерню к моей пятой точке.
– Ахренел! – взвизгнула больше от возмущения, хотя силы он применил достаточно, чтобы до кучи взреветь от боли.
– Не ори там, – ответил недовольно, наконец-то убавив басы. – Я перестремался – жесть. Думал все, хана.
– Да я видела, Вась, – хмыкнула саркастически и легонько похлопала его по спине. – Поставь обратно.
– Что ты там видела? – буркнул, вернув меня на пол.
– Ты знаешь, – слегка повела плечом и увидела, как изменилось его лицо. Не сильно, но намёк на панику слишком явно читался в его взгляде.
– Так, – сказал, подняв вверх указательный палец, – слушай внимательно и запоминай. Что бы ты там себе не придумала – все не так и не то. Это ясно?
– Да ясно, Вась, ясно, – покивала с улыбкой, – спасибо, что зашёл и всё такое.
– Не поедешь, значит? – спросил хмуро, а я отрицательно мотнула головой. – Ясно. Ладно, дело твоё. Мне одной бывшей за глаза, с тобой ещё возиться…
Резко развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
–
