Едва не сшибив ее с ног и потеряв равновесие, Бек легко взял ее за плечи и притянул к себе. Их тела соприкоснулись так близко, что при других обстоятельствах у него бы перехватило дыхание. На этот раз его спасло удивление. Он не мог понять, почему Сэйри так внезапно остановилась.
Через вестибюль к ним навстречу шел доктор Том Кэроу. Это был сутулый, узкоплечий коротышка. Плохая осанка делала его еще ниже ростом. Его одежда всегда была как будто на несколько размеров больше и болталась на нем как на вешалке. Поредевшие волосы он красил в неестественно черный цвет, пытаясь скрыть свой истинный возраст, который выдавали морщины на лице.
Доктор подошел к ним, поздоровался с Сэйри и протянул ей руку. Она ее не приняла, и рука доктора тут же упала. Чтобы скрыть неловкость, он сказал:
– Спасибо, что поторопились привезти ее, Бек.
– Никаких проблем. Как он?
Сэйри, справившись с шоком – или с теми эмоциями, которые заставили ее превратиться в соляной столб на пороге больницы, – дернула плечами, сбрасывая руки Бека, и встала с ним рядом.
– Хафф стабилен, – ответил Том Кэроу на вопрос Мерчента. – Он мне нужен в таком состоянии, чтобы я мог сделать еще кое-какие анализы.
Сэйри заговорила и тут же бросила вызов семейному врачу. Она явно сомневалась в его компетентности.
– А вы достаточно квалифицированны, чтобы поставить диагноз? Не следует ли проконсультироваться у кардиолога?
– Я тоже так думаю, – бесстрастно ответил Кэроу, – но Хафф со мной категорически не согласен.
– Возможно, мне удастся переубедить его. – Бек подтолкнул Сэйри к лифтам. – На каком он этаже?
– На втором, в отделении интенсивной терапии, – ответил Кэроу. – Вам позволено быть у него не больше десяти минут в каждое посещение. Хаффу необходим полный отдых. – Переведя взгляд на Сэйри, он добавил: – Хафф очень хотел видеть именно тебя. Хотя я бы этого не советовал, честно говоря. Но если будешь с ним говорить, помни о его состоянии и не говори ничего, что могло бы его расстроить. Следующий приступ может убить его.
***
Двери лифта открылись, вышли Сэйри и Бек. Крис поднял голову.
– Ну и ну! Спасибо, что побеспокоилась и вернулась.
Сэйри проигнорировала его, только так она защищалась от старшего брата.
– Мы наткнулись внизу на Тома Кэроу, – объяснил Бек.
– Значит, вам известно столько же, сколько и мне. – Крис посмотрел на Сэйри. – Хафф все спрашивает о тебе.
– Не знаешь, почему? – спросила она.
– Понятия не имею. Думал, ты сможешь пролить свет.
– Нет.
– Возможно, это как-то связано с твоим внезапным интересом к нашему производству.
– Я уже сказала, Крис, я ничего не знаю.
На этом разговор замер. Они сидели в комнате ожидания, старательно избегая встречаться взглядами. В конце концов Бек встал и объявил, что отправляется на поиски торгового автомата. Сэйри отказалась от его предложения принести ей банку какой-нибудь воды.
– Я иду с тобой. – Крис поднялся и вышел следом за Беком, оставив Сэйри одну дрожать в ожидании встречи с Хаффом.
Невозможно было представить, чтобы Хафф в чем-нибудь раскаялся, но раньше он никогда и не стоял на пороге смерти. Оказавшись на краю могилы, не испугался ли он ада, куда должен был попасть? Может быть, перспектива вечно гореть в геенне огненной заставила отца просить у нее прощения и помириться с ней?
Если так, он не на то тратит последние минуты. Сэйри никогда его не простит.
Она по-прежнему сидела одна в комнате ожидания, когда появилась сестра и сказала, что она может пройти к отцу. Сэйри прошла следом за ней в реанимацию, где на кровати лежал Хафф, подсоединенный к нескольким приборам, мигающим и попискивающим с завидной регулярностью. В нос уходили тонкие трубочки, по которым поступал кислород. Глаза его были закрыты. Сестра тихонько вышла.
Вглядываясь в лицо Хаффа, Сэйри думала о том, как человек, породивший ее, сумел убить в ней любовь к нему. Она помнила, как в детстве не могла дождаться его возвращения домой. Хафф громко объявлял о своем появлении, и его голос гулким эхом несся по дому, наполняя его жизнью, которая словно замирала в его отсутствие. Он был тем сердцем, которое вдыхало в семью жизнь – плохую или хорошую.
Сэйри не забыла, что для нее малая толика его внимания была куда дороже кучи подарков, которую она находила под елкой в Рождество. Сэйри ценила его скупое одобрение. Пусть иногда он пугал ее, она помнила, как любила его всем сердцем.
Но в то время Сэйри смотрела на него глазами ребенка, который не замечал его порочности. Потом ее глаза раскрылись, она увидела отца в истинном свете, и это было самым болезненным, самым страшным разочарованием в ее жизни.
Она довольно долго стояла у постели Хаффа, прежде чем он почувствовал ее присутствие. Он открыл глаза, увидел ее, улыбнулся и позвал по имени.
– Тебе удобно? – спросила Сэйри.
– Они меня накачали чем-то.
– Твое состояние стабилизировалось. Давление, сердечный ритм и все такое.
Он кивнул с каким-то отсутствующим видом, едва слушая ее. Глаза не отрывались от лица дочери.
– Я долго спорил с твоей матерью, которая хотела назвать тебя Сэйри. Имя казалось мне глупым. Почему не Джейн, Мэри или Сьюзен? Но она настаивала, и теперь я рад этому. Имя тебе идет.
Она не хотела идти с ним рука об руку по дороге воспоминаний. Это было бы постыдным лицемерием с ее стороны. Она вернула разговор к его самочувствию.
– Скорее всего, это был не слишком тяжелый приступ, иначе ты не чувствовал бы себя так.
– Значит, теперь ты у нас специалист по сердечным проблемам? – ядовито поинтересовался он.
– Нет, но у меня большой опыт. Я специалист по разбитым сердцам.
Он дернул головой, словно одобряя ее выпад.
– Ты бесчувственное злое создание, Сэйри.
– У меня был хороший пример перед глазами.
– Полагаю, ты говоришь обо мне. Твоя мать…
– Прошу тебя, не упоминай маму, особенно если хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой за то, что я противостою тебе. Нет, я не такая нежная, покорная леди, какой была она. Но думаю, мы оба ей бы не понравились.
– Вероятно, ты права. Думаю, она любила бы Дэнни. Слава богу, что она не дожила до его гибели.
– Этому я тоже рада. Мать не должна хоронить своих детей.
Глаза Хаффа потемнели.
– Скорее всего, ты этому не веришь, Сэйри, но я тоже оплакиваю Дэнни. Правда!
– Кого ты пытаешься убедить, Хафф? Меня или себя?
– Ладно, не веришь – не верь. Но мне есть о чем горевать. Во-первых, Дэнни. А теперь еще и Крис попал под подозрение.
