— А ты так хорошо разбираешься в благородных господах и любительских спектаклях? — усмехнулся Клэгг. — Да ведь в глубине души ты просто деревенский фермер! Сомневаюсь, что тебя бы туда пригласили.
Клэгг уже давно перестал раздражать Бреннана, за исключением тех случаев, когда он очень сильно старался. Бреннан просто лениво кивнул.
— Ты прав, Джоссайя, — сдержанно ответил он. — Но прежде чем что-то решить, я смотрю и слушаю и собираю любые сведения. Так можно очень многое узнать — это неплохая привычка.
— Ты собираешься учить меня, как работать? — поинтересовался Клэгг как можно любезнее. Бреннан почему-то вспомнил бедного Мартина, которому перерезали горло.
— Я не это имел в виду, — ответил он, выбивая табак из трубки. — Просто хотел заметить, что все это вряд ли на самом деле серьезные ограбления. Иначе почему пропавшие безделушки уже через несколько часов обнаруживают в чьем-то белье?
— Вы думаете, что Кот действительно здесь? — вмешался Уэльш.
— Нет, — отрезал Клэгг. — Бреннан прав. — Казалось, он с неохотой вынужден признать это, — Если бы это был Кот, не так-то легко было бы найти эти драгоценности. Кто-то пытается сбить нас с толку. А Джоссайю Клэгга не так-то легко сбить с толку.
— Но если это не Кот и эти кражи несерьезны, то у нас нет причины беспокоиться, — заметил Уэльш.
Бреннан сосредоточился на своей трубке.
— Я просто сказал, что эти кражи — для кого-то игра. Я не сказал, что Кот не здесь. Уэльш вдруг стал само рвение:
— Так ты думаешь, он здесь?
— Я думаю, что он вообще сюда не приедет, — презрительно фыркнул Клэгг. — Никогда не доверяй своим коллегам, особенно если кого-то из них находят с перерезанным горлом. Остальные будут говорить все, чтобы только самим уберечься. Что Коту делать на таком празднике? Я не видел здесь безделушки, достойной даже ученика прачки. Он не будет терять время попусту.
— Если только у него нет других причин появиться здесь, — заметил Бреннан.
Клэгг уставился на него:
— Какая может быть другая причина?
Бреннан спокойно улыбнулся. Он хорошо знал, что эта улыбка приводит Клэгга в ярость.
— Подразнить нас. И происшествия с пропадающими драгоценностями только подтверждают это. У миссис Блэйн пропадают гранатовые сережки, которые потом мистер Арбатнот обнаруживает у себя в кармане. Мисс Эрминтруд Винтерс хватилась браслета из алмазов, а через некоторое время его нашли в сахарнице. Это просто уловки, развлечения, а, насколько я успел заметить, в большинстве своем все гости слишком глупы, чтобы быть способными на это.
— Но есть ли у тебя кто-то на примете, кто мог бы подтвердить эту сомнительную теорию? — проворчал Клэгг.
— Пока нет. Мистер Арбатнот — недалекий человек, лорд Глэншил занят только собой. У нашей хозяйки другие заботы, как и у большинства гостей. Им либо не до этого, либо они слишком глупы.
— Тогда остаются только слуги? Почти все приглашенные приехали сюда со своими слугами.
— Не забывай, что слугам стало не так-то легко получить доступ к драгоценностям в последнее время, — заметил Бреннан.
Клэгг сделал отвратительную гримасу.
— Очень мило с твоей стороны напомнить мне об этом, — произнес он как можно более любезно. — Ты же сам сейчас разбил свою теорию в пух и прах. Подумай хорошенько и скажи нам; все-таки здесь Кот или не здесь?
Бреннан пожал плечами:
— Я не знаю, Джоссайя. Я просто заметил, что в нашем деле главное — терпение и готовность к любой случайности.
Клэгг улыбался ему, но его улыбка была полна отвращения и ненависти.
— Ты еще ответишь за это.
Уэльш молча наблюдал за происходящим, не понимая и половины намеков, но наконец он высказался:
— Как бы то ни было, у леди Аутри пропала рубиновая брошь. Наверное, это наиболее стоящая добыча из тех, что прежде попадались вору, — может быть, он просто играл с нами, пока не обнаружил что-то действительно достойное.
Клэгг одобрительно взглянул на него:
— Именно об этом я только что подумал. Мы найдем брошь и выследим вора.
— Эта брошь по стоимости — лишь небольшая часть того, с чем обычно скрывается Кот, — сказал Бреннан. — Я не знаю, с чего бы ему беспокоиться.
— Может быть, ему уже все надоело, — пошутил Уэльш.
Внешне неопрятный и грубоватый на вид, Бреннан обладал прямым и ясным умом; неожиданная догадка пришла ему в голову.
— Интересная мысль, Сэмюель. — Он лениво поднялся на ноги. — Я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Есть над чем подумать.
— Не будь дураком, дружище, — презрительно откликнулся Клэгг. — Вору не должно быть скучно. Он не может себе это позволить.
— Этот, пожалуй, может, — пробормотал Бреннан, направляясь к выходу. — Тут стоит задуматься. Я закрою дверь, чтобы никто не смог подслушать.
— Да кому это надо? — сердито воскликнул клэгг.
Бреннан вышел из комнаты в узкий коридор и, захлопнув за собой дверь, оглянулся вокруг. Какая-то тень мелькнула мимо, и что-то встревожило его. От тени не было уже и следа, но он знал, что этот человек еще где-то поблизости.
Дождь уже прекратился, хотя в воздухе висела сырость поздней осени. Роберт Бреннан был из тех, кто несмотря на свой здравый смысл, доверял инстинктам. Слева от него был каменный сарай, который он заметил еще в прошлый раз, когда гулял вокруг особняка.
Казалось, что, кто бы ни подслушивал их, он уже должен благополучно находиться в доме.
Но внутренний голос подсказывал ему, -что он здесь, в сарае, прячется от него в страхе и неуверенности. Если бы голос разума победил в нем инстинкт, он сразу же прогнал бы безумное желание, и следующая их встреча произошла бы в гораздо более многолюдном месте.
Молодой леди вроде мисс Мэйтланд не стоит разговаривать с человеком, который по положению немногим выше прислуги. Ей должно быть стыдно, если кто-нибудь заметит их вместе.
Бреннан напрягся. Он был зол на себя и свои глупые сомнения. «Как зеленый юнец», — подумал он с презрением. Если у мисс Мэйтланд есть причины заговорить с ним, он выяснит, что это за причины. Если нет, он просто уйдет.
Флер сидела на куче свежего сена. На ней было простенькое, скромное, но милое платье. В сарае было темно, он с трудом различал ее силуэт. Она сидела неподвижно, спокойно, совсем как дома в этом сарае. Бреннан стоял в дверях, глядя на нее, вдыхая сладкий запах сена, перебиваемый едва уловимым запахом цветов, который мог исходить только от нее. Он вдруг почувствовал такое острое желание, что, когда заговорил, его голос, прозвучал Неестественно грубо.
— Вы подслушивали нас, — произнес он.
Она вздрогнула, и Бреннан понял, что до этого момента она не .замечала, что он стоит в дверях и смотрит на нее.
