- Только на утро. – Волнуется женщина, что даже через телефон чувствуется.
- Понял. Детей когда привезут?
- После обеда, - четко отвечает женщина на поставленный вопрос. Толковая работница.
- Сейчас это основные проблемы. Я лично вам переведу деньги. На чем угодно, но отправляйтесь в магазин. Продукты закупите сами. Еще я скину адрес мебельного и контакты директора. Свяжитесь с ним и закажите необходимую мебель. Сроки слишком маленькие, доставка в других местах займет намного больше времени. По остальным вопросам сейчас приеду лично.
- Хорошо, поняла, жду, на низком старте!
Я сбрасываю звонок. И почему это происходит именно сегодня? Еще Лия вечером хотела заехать. Опять будет кричать на меня, что пропустил встречу с ее подругой. Бесполезную встречу.
Не проходит часа, как я оказываюсь на месте. Все гуляют. Неудивительно, погода еще сносная для этого времени года.
- Это Михаил Алексеевич! – Кричит кто-то из детей, а остальные подхватывают. И толпа устремляется ко мне.
- Михаил Алексеевич! – Слышится из разных концов этой скромной толпы. Дети окружают меня. Кто-то обнимает, кто-то показывает игрушки …
- Смотрите, смотрите! У меня новый зайчик!
- А мне куклу подарили!
- А я просто соскучилась, - скромно говорит девочка четырех лет мне на ухо.
Я знаю каждого по именно. Вот Петя протягивает мне формочки для песка, рядом с ним стоит его сестра Лиля и гордо держит плюшевого зайца над головой. Настюша хвастается косичками, что сама заплела младшей сестре Вике. А маленькая Вера просто меня обнимает. Тут же и новые ребята. Им повезло больше, хоть о везении в их случае можно забыть. Некоторых изъяли из семей. Несколько человек и вовсе отказники, которых постоянно возили по различным приютам, желая скорее избавиться от очередного голодного рта. Дети росли, а их никто не брал под опеку. Государственным учреждениям сложно пришлось. Скромное финансирование, постоянные реорганизации, текучка кадров из-за низких зарплат. Несколько детских домов и вовсе закрылись в этом районе. А я не смог просто оставить детей. Раньше я только жертвовал некоторые суммы раз в месяц. Но так случилось, что помощь стала требоваться все чаще и в больших размерах. Мне периодически звонили, и я каждый раз приезжал. Дети ведь не виноваты, что им не повезло с родителями. А я не могу допустить, чтобы выросло столько много несчастных, душевно больных людей. Они стали моей слабостью.
Но все держится в секрете. Я нигде не афиширую, что помогаю детскому дому, регулярно оказывая любую помощь, в том числе финансовую, не смотря на размер требующихся сумм. Официально я тоже нигде не значусь. И надеюсь, что так и будет в дальнейшем. Если только не решат закрыть этот детский дом. Тогда придется его выкупать у государства. Но надеюсь, что до этого не дойдет. Мне не нужна огласка. Она ни к чему. Если я могу сделать несколько детей хоть немного счастливее, значит, все делаю правильно.
- А почему вы так редко приезжаете? – Тихонько Вера спрашивает меня, также робко и на ухо. Я беру ее на руки.
- Слишком много дел, - улыбка сама проступает, и сделать с собой я ничего не могу.
- А вы останетесь? – Выкрикивает Сережа - мальчик, слишком умный для своих десяти лет.
- Я здесь ненадолго. Ну идите, гуляйте, - опускаю я Веру на землю, поправляя задравшийся вверх подол длинной куртки.
Дети подбегают еще раз обнять меня. Смотрю на часы. Уже слишком много времени. Дети разбредаются по своим делам, а я иду решать внезапные проблемы. На все уходит три часа. Допрос охранника, что обещает вести себя прилично, разговоры с воспитателями и нянечками, разговор с наглым поставщиком. Приходится связаться с другим, подтвердив окончание контракта с текущим. Помощника выдергиваю с работы для массовой закупки продуктов на ближайшие дни, пока новый поставщик не сможет начать работу.
Наступает время обеда. И я звоню Лие. Пускай выговорится сейчас, а вечером меня не беспокоит. Я все равно буду занят работой, которую должен выполнять сейчас.
Глава 44
Глава 44
Михаил
Тот же день, полдень
- Ну ало, - отвечает она недовольным сонным голосом.
- Разбудил?
- Вообще-та да. Я вообще на тебя обиделась. Ты вчера должен был прийти. Но опять не пришел. Так что я тобой не разговариваю.
- Работал. Может, пообедаем?
- У меня завтрак.
- Значит, позавтракаем. Я сам еще не ел с утра.
- А ты че, извиниться хочешь?
- Можно и так сказать.
- Ну тогдаааа … Забери меня из дома. Ага? Поедем … не помню название. Мы там последний раз ели суши.
- Там же невкусно. Ты сама плевалась и ворчала.
- Так. Ты извиниться хочешь или что? Я поспрашивала. Это вообще-та престижное и очень дорогое место. Прям очень. Поэтому хочу туда.
- Как скажешь. Заеду через полчаса.
- Ну заааай. Мне нужно хотя бы пару часиков. Такую красоту мне за полчаса не успеть сделать.
- Лия, я в отличие от тебя работаю. Заеду за тобой через полчаса.
- Лааадна, - сдается она, и я отключаюсь.
По дороге заезжаю в цветочный и беру букет из пионов. Осенью они нравятся Лие. Их сложно достать, а если и появляются где-то, то по сильно завышенной цене. Но ссоры мне не нужны, поэтому расстаюсь с деньгами, чтобы купить ее прощение дорогим букетом.
Подъезжаю к ее дому ровно ко времени. Тринадцать тридцать на часах, но Лии нет. Проходит десять минут. Пятнадцать. Тридцать. Я перестаю следить за временем, уже когда на часах стрелка показывает тридцать три минуты. Некоторой работой можно заняться в любое время и через телефон. Разрабатываю план рекламной компании, определяя задачи на год вперед, прикладывая подробные описания рисков и превентивных мер.
- Ну привет, - неожиданно открывается дверь, и в машину садится Лия, которую я уже давно перестал ждать.
- Ты опоздала. – Сухо ставлю ее перед фактом.
- Ой да ладно тебе, - отмахивается она. – Всего на часик! Ну на полтораааа, ладно. Ты меня раскусил. – Она тянется ближе и целует меня в щеку. Наверно, изначальные планы у нее были другие, но я отворачиваюсь.
- Едем? – Приподнимаю одну бровь, как знак вопроса в конце.
- Агась. – Кивает она и пристегивается.
Мы подъезжаем к ресторану. Ничего в нем особенного, кроме цен, которые, разумеется, сейчас Лия начнет фотографировать, чтобы похвастаться перед подругами.
- Ой, а это мне? – Замечает она букет, лежащий на заднем сидении.
- Да.
- Ой спаасииибо. Так приятно! Ты просто не представляешь! Я возьму с собой. Можно?
- Букет будет мешать.
- Зато какие классные фотки получатся! – Лия тянется назад и прихватывает букет с собой.
В ресторане нас отводят к столику. Перед ним только диван, так что приходится сесть рядом. Лия, как обычно, начинает висеть на шее. Она обнимает меня со всех ракурсов, целует в шею и шепчет что-то на ухо. Ее рука скользит по моей ноге, чего не видно под столом. Но я быстро убираю ее руку своей. Когда выносят еду, она громко радуется, что весь ресторан это слышит, а потом несколько раз обходит стол вокруг, фотографируя все тарелки. Вспышка телефона раздражает глаза. В последние дни меня в принципе все раздражает. Раньше такого не было. И настолько вызывающего поведения Лии я не замечал. Мы всегда приходили в ресторан, она обнимала меня, насколько ей это нужно, а я работал. Пока она фотографировала, я работал. Она что-то беспорядочно рассказывала, а я даже не слушал, просто позволяя ей выговориться. Я будто впервые вижу, как она одета. Короткий топ, из-под которого торчит нижнее белье, кожаные штаны, перетянутые в талии, черные глаза, жирно обведенные, будто углем.
Мы настолько давно знакомы, что я не замечал этого. Как ее называть – Амелия или Настя – меня тоже не волновало ни разу за все тридцать лет. Я помню ее милой девочкой, с которой мы с самого детства были вместе. Она часто оставалась у нас, когда родители уезжали по работе, а я у нее. Всем казалось, что мы всегда будем неразлучны. Так казалось и мне. Но сейчас что-то случилось, и я не понимаю, что с этим делать.
