Ознакомительная версия.
– Михалыч, ты – чудо! – Перестав от привалившего счастья что-либо воспринимать разумно, Машка обняла маленького Ведерникова за плечи и чмокнула его в лысину, благо рост – модельные метр семьдесят восемь – позволял.
Он было попытался вновь отговорить неопытную в таких вещах даму, однако та просто не слышала его предостережений, живя в своем счастливом виртуальном мире, где на каждую бизнес-потребность малый российский предприниматель имел соответствующую бизнес-возможность.
– Не обижайся, но я твою половину тоже приберу, – сказала Мария. – Потом отдам с процентами, ладно?
– Моей половины здесь нет, – твердо сказал Михалыч. – Да и о своей десять раз подумай. Это опасно. Очень опасно.
– А какие есть варианты?
– Вызвать полицию и все им сдать. Нашли, так сказать, во время ревизии. Все по акту, копию хранить как индульгенцию, когда придут настоящие хозяева…
– Еще идеи есть? – на полуслове прервала его Ежкова.
– Еще идей нет, – закончил дискуссию капитан судна.
Наступила тишина.
Бизнесвумен с вокальным уклоном напряженно о чем-то размышляла.
Наконец просветление наступило, она нервно откашлялась и подвела итог:
– Дядь Саш, слушай мою команду. Это наш шанс, и я им воспользуюсь. Возьми домой сколько хочешь для еды. С остальным разберусь сама.
– Спасибо, мне не надо, – мрачно сказал Ведерников. И добавил после паузы: – Ты всегда была отчаянной, Машка. Да и я не сопляк дрожащий. Но сейчас мне что-то не по себе.
– Вот что, дядь Саш. Завтра я изымаю груз. Ты уничтожаешь «пещерку», сдаешь корабль на реконструкцию и отбываешь со Светланой Владимировной в отпуск. Отель должен быть недорогой, а денег с собой я тебе дам достаточно. Если у кого-то будут вопросы – ты не в курсе, все ко мне. Хороший план?
– Ты уже большая девочка, – вздохнул Михалыч. – Тебе решать. Но план плохой.
– О’кей, – сказала Ежкова, упрямо мотнув головой. – Я большая девочка и все решила.
Сегодня Мария Ежкова в институт не пойдет. Удивит педагогов, согруппников и весь ее джаз.
А вместо этого будет весь вечер и всю ночь преступно планировать незаконную продажу криминально добытой и ей не принадлежащей осетровой икры.
Что поделать, даже с музыкантами иногда происходит такое…
2. Москва. Мария Ежкова. Активное перемещение по городу
Как известно, активно перемещаться по столице можно только на метро. Что Мария и сделала, благоразумно оставив свой «опелек» у ближайшего входа в подземку.
Первым делом поехала к Ашоту. Не то чтобы друг-товарищ, но долго были в одной компании, да и теперь она частенько заходила в его заведение. Ресторан у Акопяна был не высшего класса, однако довольно приличный.
Цены соответствующие – горячее тянуло на полтысячи. Не для Машки, конечно, которой галантный Ашот выделил персональную ВИП-карту с половинным дисконтом. Впрочем, шубку его жене Мария тоже сделала не по общей таксе.
Короче, Ашот со своим заведением процветает. Почему бы ему не взять икорки для своих необщих пати? На общие, пожалуй, побоится: человек он не рисковый.
Акопян Машке обрадовался.
Сразу прикрыл какое-то мелкое совещание, аккуратно распределил немногочисленные волосы по высокому лбу и присел с ней за маленький столик у окна.
– Давно не заходила, Машунь, – укорил он.
– Виновата, – согласилась Ежкова. – Исправлюсь. Как с бизнесом раскручусь.
– А что с бизнесом? – удивился Ашот. – Ты вроде никому дорогу не перебегаешь.
– Да я тут корабль купила, – отмахнулась она.
– Корабль? – поразился тот.
Но поразился как-то без восторга. Что ж ей так на романтиков не везет? Что Ромка ее, что этот. Все молятся на свою синицу в руке. «Зато люди хорошие», – про себя грустно отдала им должное Машка.
– Кстати, спасибо тебе от Гаянэ, – сам сменил тему хозяин заведения. – Она в восторге, ждет не дождется зимы.
– Не за что, – улыбнулась Мария.
На самом деле, похвала ей была приятна. Потому, наверное, и занялась беготней с мехами, хотя имелись более выгодные предложения. Например, бабки обналичивать, благо каналы наработались. Пришлось бы, правда, пошастать с крупными суммами в объемистой дамской сумочке, но зато – никаких проблем со складом, поставкой товара и, главное, сбытом. Все хотят наличку и не хотят платить налог на добавленную стоимость. А поскольку эту скважину уже двадцать лет прикрыть не могут, значит – просто не хотят и еще двадцать не прикроют. По крайней мере, при нынешней власти.
Кстати, против нынешней власти Мария лично ничего особо не имеет. Сама живет и другим дает. Разве что аппетиты у нее болезненно завышены, что, в принципе, может привести к опустошению всей кормушки.
Но сейчас Ежкову гораздо больше волнует другое.
– Слушай, Ашотик, ты черную икру любишь? – в лоб спросила она.
– Если недорогая и качественная, – сразу оглянувшись и понизив голос, ответил Акопян.
«О-о, как все непросто», – подумала Мария, но списала эти опасения на особенности Ашотова характера.
– Качество – отменное. Малосол. Слово даже во французский язык вошло. Заводская. В стекле. Цена: сто граммов – три тысячи рублей, килограмм – двести пятьдесят. – Машка опиралась на коммерческие соображения Ведерникова, но разумно оставила себе простор для торговли.
– Цена хорошая, – Ашот торговаться и не собирался, видать, не впервые покупал этот деликатес.
– А качество попробуешь, – обрадовалась Мария. – Сколько возьмешь? – В мечтах она уже начала распределять миллионы. Похоже, теперь и на водостойкую косметику найдется.
– Килограмм точно, – подумав, ответил ресторатор.
– Сколько? – не сдержала разочарования икорная олигархша.
– Ну, два, – выдержав паузу, решил поддержать девушку Ашот.
Все-таки он хороший. Что никак не облегчает ее жизнь в целом.
– Спасибо, – поблагодарила Мария и бессовестно потеряла интерес к дальнейшей беседе.
Попрощавшись с Акопяном – он вежливо вышел ее проводить, – сразу стала перебирать в уме следующих потенциальных партнеров. Их, судя по аппетитам ее изысканий номер один, теперь требовалось не менее сотни.
Имелось же в записной книжке гораздо меньше – не всем ведь в лоб предложишь криминальную операцию. Кроме того, чтобы взять много, они должны были быть либо рестораторами, либо торговцами.
Нет, торговцев вычеркнем, одернула себя Маша. Куда они икру выставят? На какую витрину? Это как донос на самих себя написать.
В итоге остались двое: Паша Лохматов и Веруня Евлагина. Первый, безнадежно влюбленный в нее со студенческих лет, сейчас трудился организатором эвентов. Самыми частыми эвентами были, естественно, свадьбы. Паша еще в универе собирался заняться этим бизнесом. И объяснял Машке, что ориентироваться нужно на бедных. Потому что их больше и женятся они чаще. То есть не в смысле, что они – многоженцы. Просто, поскольку их больше, то и свадьбы случаются интенсивнее.
Ознакомительная версия.
