– О чем ты говоришь? Приходила? Куда?
Галло взял кружку и снова опустился на землю у костра.
– В ту проклятую тюрьму. Меня там пытали, морили голодом. Я думал, что умру или сойду с ума, и через несколько месяцев мне было уже все равно. Потом стал видеть сны с маленькой девочкой. У нее были кудрявые рыжие волосы и такая улыбка, что могла бы осветить весь мир, а не только ту вонючую камеру, где меня держали. Она была еще маленькая, когда пришла ко мне в первый раз, но потом вроде как росла. Пела мне песенки, рассказывала про школу. Она спасла меня, не дала умереть или рехнуться. Не дала повеситься. – Он отпил кофе. – Девочка не рассказывала о своей матери, но я откуда-то знал, что ее мать – Ева. И знал, что девочку зовут Бонни.
Ошеломленная, Кэтрин молча смотрела на него. Чего-чего, а этого она никак не ожидала и, что с этим делать, не знала.
Галло посмотрел на нее и криво усмехнулся.
– Я же говорил, что не поверишь. Но это была не галлюцинация. Для меня Бонни была более реальной, чем плети, ножи и все прочие штучки, которые там применяли. Вначале я думал, что это просто сон, но потом понял – тут что-то другое. Откуда мне было знать… – Он не договорил и покачал головой. – Она была настоящая… реальная.
А ведь Галло в это верит, с изумлением поняла Кэтрин. Искренне верит, что Бонни посещала его в корейской тюрьме. Некоторое время она молчала, потом покачала головой.
– Как можно в такое поверить? Слышала ли я похожие рассказы? Конечно. Астральные проекции и все такое. Но я сама ни с чем подобным не сталкивалась. Возможно, после всех тех пыток и лишений ты и впрямь немного тронулся. Стал воспринимать действительность искаженно.
– Искаженно? Так вот, это искажение, как ты говоришь, назвало мне свое имя – Бонни. В то время я даже не догадывался о ее существовании.
– Тогда дело в чем-то другом. – Кэтрин не сводила с него глаз. – Когда у тебя появились эти видения, Бонни была жива, а вот видел ли ты ее после того, как она умерла?
Он кивнул.
– Да, хотя и нечасто. Потом я убедил себя, что это только сон. Так и считал… до последнего времени. – Он помолчал. – Пока Ева не сказала, что с ней бывает такое же и что это не сон.
– Что?!
– Сюрприз, да? Твоя подруга, Ева, в здравом рассудке которой ты не сомневаешься и в предрасположенности к общению с духами не подозреваешь, это она и рассказала мне, что сама многие годы убеждала себя в том, что появления Бонни либо галлюцинации, либо сон. – Он чуть заметно пожал плечами. – А потом поняла, что это не так. Хотела подготовить меня к тому же, через что прошла сама.
– Так она сказала тебе, что Бонни…
– Спроси у нее сама. – Галло отпил еще кофе. – Хотя подозреваю, что Ева вряд ли пожелает обсуждать это с тобой. Трудно поверить в привидения, когда весь мир вокруг тебя такой прагматичный. Как ты.
– Мне пришлось стать прагматичной. Была бы другой, верила бы во все эти, как говорится, порождения тьмы, не дожила бы и до двадцати.
– Бонни – не порождение тьмы. Она улыбается. Поднимает настроение. Снимает груз с сердца.
– А еще она не дала тебе повеситься. – Кэтрин недоверчиво покачала головой. – Ты хоть сам-то понимаешь, как это звучит? Если ты ее убил, почему Бонни помешала тебе броситься головой вниз в вулкан? Всякий разумный призрак пожелал бы этого. – Она потерла лоб. – Что я такое говорю? Чуть ли не подыгрываю тебе.
– Я думал об этом, – спокойно ответил Галло. – Может быть, Бонни хочет, чтобы Квинн и Ева покончили со всем этим. Они так долго искали… – Он устало вздохнул. – Не знаю. Я только хочу, чтобы все закончилось. Я ничего не понимаю. Не понимаю, как мог любить ее так сильно и все-таки отнять у нее жизнь. Если я это сделал, то не имею права жить.
– Если ты убил дочь Евы, я полностью с тобой согласна. – Кэтрин допила кофе и выплеснула последние капли в огонь. – А если расскажешь, где похоронил Бонни, я сама тебе в этом помогу. Но как можно убить и ничего не помнить? Почему ты в это поверил? Потому что так сказал тот подонок? Не понимаю, почему вы с Евой поверили ему.
– Ты поняла бы, если бы была там. Блэк говорил с полной убежденностью. Могу поклясться.
Кэтрин смотрела на него и видела боль, растерянность и недоумение. Что он чувствует после провалов памяти? Как можно жить, не помня о совершенных злодеяниях? Галло служил в армии, где насилие и жестокость – составные части работы, а возможностей их применить хватает всегда. В прочих отношениях он был вполне уверенный в себе человек, однако ж эта трещинка будет расширяться, пока не уничтожит его.
Но и он сам, и Ева верили, что Блэк говорит правду. А ее там не было, и выносить суждения она не имела права.
Так что же ее гложет? Почему она не может воспринять все спокойно?
Потому что не хочет, чтобы это было правдой? Потому что даже в такой момент ее влечет к нему? Потому что она только и ждет предлога, чтобы сбросить одежду, подойти к нему и…
Нет, такого объяснения она не примет. Она же не какая-нибудь безмозглая сучка, у которой засвербело под хвостом.
Хотя что лукавить, сходство есть. И желание, и готовность – все присутствует. Вот только почему она, прежде чем лезть в эту петлю, не выбрала кого-то попроще, без столь богатого прошлого? Хотя о каком выборе речь. С первой минуты охоты ее добычей стал Галло. Куда это все приведет, чем закончится, она не знала, но знала другое – расхлебывать кашу придется самой.
Не в такой ли ситуации оказалась Ева много лет назад, когда в ее жизнь вторгся Галло? Странно, что они обе попали под его чары. Но у Евы хотя бы есть оправдание – она была едва ли не подростком, тогда как Кэтрин – женщина с опытом и завидным самоконтролем.
Самоконтроль.
Не смотри на него. Отвернись. Не задавай никаких вопросов, потому что ты хочешь, чтобы ответы вели в желательном направлении.
Галло пристально посмотрел на нее и медленно кивнул.
– Трудно, да? Мне кажется, тебе бы хотелось поверить в то, что я не убивал Бонни. Наверное, полегчало бы, скажи я, что Блэк соврал. Не могу. – Он поднялся. – Уже надоел, да? Прогуляюсь к ручью, а ты пока можешь позвонить Еве.
– Не хочешь узнать, что я собираюсь ей сказать?
Галло покачал головой.
– Теперь это все уже неважно. Что бы ты ни сделала, игра станет только интересней.
А он уже решил, каким должен быть конец, сердито подумала Кэтрин.
Проводив его взглядом и немного подождав, она открыла телефон.
– Я пыталась тебе дозвониться, – первым делом сообщила Ева. – Беспокоилась…
– Извини. У меня не было приема. – Попытка избежать лжи не удалась. – Как Джо?
– Хорошо. – Пауза. – А ты? Как ты? Голос немного… странный.
– Все в порядке.
– Галло?
– Я уже близко. – Она посмотрела на Галло, стоявшего неподалеку у ручья. – Очень близко.
– Будь осторожна.
– Думаешь, он опасен? Ты так долго защищала его, когда я предупреждала и просила не доверять ему. И ты же вместе с ним выслеживала Блэка.
– Тот, кто убил Бонни, способен на любую мерзость.
– Уверена, что ее убил Галло?
– Галло практически признал, что Блэк сказал правду.
– Но точно он не знает. Ты как-то обронила, что он любил Бонни. Не могу представить, как Галло мог убить Бонни, если до ее смерти не имел с ней никаких контактов. Ты была абсолютно уверена в нем, а потом вдруг резко поменяла отношение. Почему ты верила ему?
– Он сказал кое-что, и я подумала, что мы еще соединены с ним…
– Сказал кое-что, касающееся Бонни? Что именно?
Ева молчала. Когда она заговорила, тон ее стал совсем другим.
– А почему ты спрашиваешь? Я чувствую себя так, словно оказалась на допросе.
Кэтрин перевела дыхание.
– Извини. – Она и не намеревалась спрашивать, но вопросы вдруг выскочили сами. Словно ей поручили проверить показания Галло и найти правду в странных словах о Бонни. Видит бог, она была бы не против, если бы они оказались правдой. Она хотела поверить в невозможное. Он назвал ее прагматичной, но сейчас ей хотелось просто верить. – Я ведь очень многого не знаю, а сейчас стала частью этой истории, думаю, имею право расспросить.
Снова молчание. Потом…
– Хорошо, спрашивай.
Кэтрин замялась.
– Ты… Тебе когда-нибудь казалось, что ты видела Бонни после ее смерти?
– Кэтрин? – Голос Евы прозвучал настороженно.
И Кэтрин вдруг запаниковала.
– Не обращай внимания. Не отвечай. Глупый вопрос. Позвоню завтра. – Она дала отбой.
Зачем она это сделала? Вопрос был ошибочным по многим причинам. Задавая его, Кэтрин не только вторгалась в личную жизнь подруги, но и ставила под сомнение ее психическую стабильность. Ведь нормальные, здоровые люди не видят духов.
Или видят?
Наверное, Кэтрин не решилась бы спросить, если бы Ева воздержалась от загадочных полунамеков на существование некоей связи между ней и Галло.
А если учесть, что Ева, по словам Галло, сама признавалась ему в том, что видела Бонни, то вопрос не мог не задеть чуткую натуру подруги. Она обрушилась на Еву с расспросами, не выказав ни сочувствия, ни такта, и та, естественно, ушла в защиту. Все понятно и ясно.
