Ребята Марата, которые тёрлись у входа, на приветствие незнакомого мужика, прущего, будто таран напрямую к их непосредственному начальству, сначала, вроде, вскинулись, но увидев меня, сразу успокоились.
– Ага. Он со мной, – подтвердила я, хотя, не понятно, для чего, ибо Ден уже оказался в зале, где в состоянии изрядного подпития за одним из столиков сидели Владик и сам Марат.
Настрой у них, конечно, было совсем не для бесед, потому что каматозятся ребятушки чуть ли не с утра. Между ними хихикали и пританцовывали на стульях какие-то девицы. Видимо, те самые, которых Марат делил с хорошим парнем в момент телефонного разговора со мной.
Увидев Воропаева, оба немного протрезвели. Возможно, от неожиданности и его наглости, возможно, сквозь затуманенный алкоголем мозг, всплыли мои слова о том, что этот человек очень опасен.
– Кыш отсюда. – Ден цыкнул весёлым подружкам, которые, вроде, сначала обрадовались увеличившейся компании, но по итогу поняли, вечер не задался. Что интересно, они тут же без возражений послушно вскочили и скрылись из виду.
Марат потянулся было к пиджаку, висевшему на высокой спинке стула, но его попытка была пресечена на корню.
– Слушай, я тебе руку сломаю быстрее, чем ты выстрелишь. Не нужно резких движений и необдуманных поступков. – Воропаев взял бутылку водки, чистый стакан, налил себе алкоголя, а затем,без малейшей задержки, опрокинул содержимое внутрь организма, – Давай, без глупостей. Медленно верни свою конечность на место. Выпей вон, закуси. Посидим, поболтаем.
Маратик на секунду завис, пытаясь пьяным сознанием оценить риски, но даже в таком состоянии понял, на самом деле, не сто́ит торопиться.
Владик Воропаева тоже узнал. Правда, у него Ден вызывал совсем иные эмоции. Хороший парень помнил наш променад и спектакль устроенный в заведении отеля, потому, очевидно, желания убить новоприбывшего гостя не испытывал, а скорее опасался, как бы ему невзначай не оторвали что-нибудь жизненно важное.
– Лена, ты его привела? Зачем? – Марат, насупившись, переключился на меня.
– О Господи... Лена... Ненавижу это имя. Оно совсем тебе не идёт. Будто про чужую женщину говорят, – Ден покачал головой, сетуя на мой выбор. – На хрен вообще его поменяла? Совершенно ничего не решилось бы, останься ты при своем.
Вот тут я напряглась. Слишком свободно он выбирает темы для беседы со мной в присутствии посторонних людей. Данный факт говорит о том, что поделиться этими темами они не смогут ни с кем, по одной лишь причине, мертвые вообще не особо разговорчивы.
– Подожди, ты не Лена? – удивился Владик.
– Ну, конечно же, нет. Посмотри на нее. Кстати, присядь, милая. У тебя был тяжёлый день. Я переживаю, Детка.
На последней фразе Воропаева Марат поднял взгляд, рассматривая мое лицо так пристально, что стало сильно не по себе.
– Детка? – Наконец, переспросил он. Но не Дена. Меня.
Честно говоря, я понятия не имела, что сказать в ответ. Ситуация очевидно вышла из под контроля и единственным, кто понимал происходящее, равно, как итог данной встречи, был Воропаев, который начал какую-то свою, только ему известную игру.
Глава тридцатая
– А что ты так взвился, друг любезный? – Воропаев с усмешкой наблюдал за Маратом, который в свою очередь, гипнотизировал меня. Круговая игра в "гляделки".
– Почему – Детка? Почему он назвал тебя именно так?
Я молчала. Вовсе не потому, что внезапно обрела природную скромность. И не потому, что боялась ранить чувства Маратика. Вообще плевать. Чертов Ден. Я не понимаю, какую игру он ведёт. Почему мы тут? Зачем этот разговор? Неужели нельзя было посвятить меня в свои планы. А так, стою, как идиотка, ей-богу.
– Эх, Марат... Или Серёга? Слушай, а зачем ты вообще поменял имя? В чём прикол. Ладно, знаю некоторых личностей, так их мёдом не корми, дай рожу переделать, да имя подебильнее себе выбрать. Тебе эта лабуда зачем?
– Так вышло. Погоняло было от фамилии. Со школы пошло. Потом прицепилось. Да и звучит как-то солиднее. – Маратик, наконец оторвался от меня и обратил внимание на Воропаева, который, тем временем, налил себе снова и теперь крутил рюмку в руке, будто там не обычная водка, а дорогой, выдержанный коньяк.
Владик просто бестолково переводил взгляд с одного на другого, и, очевидно, нервничал. То, что ситуация накаляется, не почувствовала бы только, наверное, землеройка, единственное существо без инстинкта самосохранения. Хороший парень к данному виду не относился, а потому всеми фибрами души ощущал, сейчас грядёт какой-то трындец. Пока не ясно какой именно и кому, но желания выяснять у Владика тоже не наблюдалось. Предполагаю, он уже протрезвел окончательно, мысленно прокручивая варианты, как бы смыться с этой встречи.
– Прикольно... Как дела, Марат? Бог с ним, буду так тебя называть.
– Чё ты прицепился, не пойму. Сначала с бабой моей связался. Теперь от меня чего-то хочешь.
– Неееет. Это твоя баба со мной связалась. Вернее, знаешь как. Разобью, возможно, твое гранитное пацанское сердце, но баба, о которой идёт разговор, твоей никогда не была. Видишь ли, изначально и тебя, и его, – Воропаев кивнул в сторону окончательно погрустневшего Владика, – Анжелла, сучка брехливая, планировала использовать. Деньги. Бабки. Бабосики. Все ради них, любимых. Думаю, подробно ее схему объяснять не нужно? Итак понятно.
– Да что ты говоришь. Уж не для тебя ли? – усмехнулся Марат. Правда, усмешка вышла какая-то горькая.
– Вот молодец! – Ден с преувеличенным восторгом хлопнул свободной ладонью о стол. – Детка, посмотри, парень-то сообразительный. Для меня, прикинь. Правда, сразу уточню, вообще не просил об этом. Немного крыша подтекала у твоей возлюбленной. Кстати... По поводу светлых чувств... Тебя не смутило, друг любезный, что Анжелка уж больно подозрительно кое-кого напоминала?
– Нет. – Марат явно не хотел касаться темы своей давней страсти.
– Ммммм... Ты, поди, решил, судьба дала второй шанс? О, да. Вижу по глазам, именно так и подумал. Какие же мы, мужики, лохи. Ну, вот, смотри. Так и быть, открою тебе глаза, хочешь того или нет. Давным-давно Анжелла возжелала стать копией одной особы, которую мы с тобой, представь я тоже попал в цепкие лапки той, настоящей, весьма хорошо знаем. Столь радикальное решение было принято ради того, чтоб заменить светловолосый образ в душе́ одного гада, который по ангелочку дюже сильно убивался. Далее часть истории, которая тебя не касается, а потому, ее опустим. Прошло пару лет, и, о, чудо, состоялась твоя встреча с Анжеллой. Цель – бабло, то самое, которое ты потерял из-за своих любовных страданий. Она сознательно состряпала ваше знакомство. Вопрос. Почему наверняка знала, что прокатит? По крайней мере, ты точно должен его задать. Так вот. Нет ничего опаснее влюбленной бабы. Так тебе скажу, это и ФСБ, и спецназ в одном флаконе. Анжелочка очень внимательно, очень фанатично посвятила определенное время изучению биографии соперницы. Ковырялась в ней, как муха в навозе. Знаешь, почему такое сравнение? Потому что, и правда дерьмо, а не биография. До определенного момента. Но не суть. Значит, нарыла твоя пассия в жизни ангелочка, того самого ангелочка, ты понимаешь, о ком я, наличие тайного поклонника. Сумасшедшего поклонника. Который мнил себя волшебным принцем, готовым спасти красавицу от страшного дракона. Прикол в том, что дракон как бы все это знал. Но на принца, честно говоря, внимания совсем не обращал. Знаешь, сколько их крутилось рядом, влюбленных идиотов? Ангелочек имела удивительное свойство. Мужики возле нее начинали сходит с ума. Наркотик, а не девочка. Раз подсел, все, мандец. Но, опять же, не суть. Дело прошлое. Поэтому Анжелла точно знала, ты впадёшь в эйфорию, испытаешь экстаз при встрече. Так и вышло.
Я слушала Воропаева с лёгким чувством обалдения. Он никогда ничего подобного мне не рассказывал. Ни тогда, много лет назад, ни в момент откровения, который произошел буквально недавно среди деревьев и кустов. Получается, Ден знал о Марате. Знал, что тот был влюблен. Хотя... В принципе, нечто подобное я и предполагала, правда, в ином ключе. Но факт безумного поведения Анжелы поражал. То есть святая женщина натурально убилась ради того, чтоб узнать о Детке все. И ведь узнала. С ума сойти. Великие жертвы только ради того, чтоб быть с Воропаевым. Ден тем временем снова опрокинул рюмку, потянул со стола закуску, задумчиво ее пожевал, а потом продолжил.
