Ознакомительная версия.
— Алиса, открой глаза. Посмотри на меня, моя хорошая, чудесная, любимая.
Длинные ресницы вздрогнули, и прелестные карие глаза внимательно и ласково посмотрели на Блондина.
Наташку увели в другую комнату. Князеву бросили одежду.
— Чего вы хотите? — хрипло спросил он. — Денег?
— Нет, — ответил Сергей. — Поговорить нужно. Об одном деле. Убийство Ирины Сидоровой помнишь?
— Кто это? А… Сопровождала особые грузы в гарнизон Г-на и оттуда.
— Бумаги на грузы оформлял ты. Юрисконсульт Министерства обороны. Потом ее убил один человек, а посадили другого. Вот об этом и давай во всех подробностях.
— Да с чего вы взяли, что я знаю?
— Слушай, ты опытный человек. Нам что, твоими способами помогать беседе? Утюг согреть, пальцы ломать по одному?
— Это без толку, — криво усмехнулся Князев.
— Не беспокойся. Мы что-нибудь придумаем, чтоб тебе понравилось.
— А вы кто такие? Бандиты, менты?
— Допустим, не то и не другое.
— Никак народные мстители, — насмешливо протянул Князев. — Скажете, кто послал, я, может, и подумаю.
— Ты и так подумаешь. — Сергей открыл дверь в другую комнату: — Давай, Леша.
Пронзительный Наташкин визг оглушил присутствующих. Князев изменился в лице:
— Ладно. Спрашивай, придурок.
Филипп Нуаре сидел в офисе Ричарда в Нью-Йорке.
— Она, конечно, удивилась, Рич. Вроде бы обрадовалась, растерялась. Но уехать из Москвы, говорит, не может. Квартиру с душами умерших родственников оставить не в состоянии. Трущоба. Точнее, «хрущоба» у них называется. Но главное — собаку не отдаст в карантин.
— Какой еще карантин?
— Сорок дней. Для животных, которых перевозят самолетом.
— Но это же легко обойти.
— Я сказал, Рич. Но что нам делать с душами умерших?
— Это, конечно, проблема.
— Рич, она приглашает тебя приехать. В свою собачью конуру с душами.
— Не надо иронии, Фил. Я ее понимаю. Это ее дом. Она хранит то, что осталось от семьи. Я иногда жалею, что дал сломать дедушкин дом. Поздно узнал. Да, я ее понимаю.
— На то вы и родственники, Рич. Честно говоря, я был потрясен, когда она заговорила. В своей жизни я встретил второго человека с такой логикой. Первый ты.
— Она действительно такая красавица, как на снимках?
— Она прекраснее, чем ты можешь себе представить.
Лариса готовилась к эфиру. Будет эта красотка Петренко. Лариса предвкушала эффект, который произведет ее ожерелье на прекрасную гордячку. Когда-то Сережка просто пажом при ней служил и впадал в бешенство; если Лариса пыталась выяснить его истинные мотивы. Пусть же Петренко увидит, как выглядит жена человека, об которого она ноги вытирала. Лариса потребовала у Сергея тысячу долларов, он немного подумал и сказал: «Да, конечно». Он попросил ее заехать утром к нему в офис и без звука дал требуемую сумму. Лариса взяла и на обратном пути локти кусала от досады, что не попросила больше. Она ехала к своему модельеру. Эльвире Андреевой.
Та приготовила ей на выбор три платья из последней коллекции. Громкого имени у Эльвиры пока нет, и потому она берет не больше пятисот долларов за платье.
Но просит никому не говорить, что они стоят так мало. Готовится к быстрому взлету. Что, вероятно, произойдет. Но тогда Лариса найдет себе другого модельера. За пятьсот долларов.
Эльвира разложила платья. Одно бутылочного цвета, очень сложного фасона, асимметричное: левое плечо чуть прикрыто, правый рукав — длинный, с кружевным манжетом. На талии — переплетение цепочек. Другое платье — простое, черное, без рукавов, с небольшим вырезом у шеи. Третье — из ярко-голубой тафты, с перламутровыми пуговичками, широкой юбкой и большим, ниже плеч, отложным воротником. Оно сразу безумно понравилось Ларисе.
— Но я не знаю, как с этим будет. — Она достала из сумочки ожерелье и с восторгом заметила, как расширились глаза Эльвиры.
— Господи! Какая красота! Ты можешь примерить каждое. Даже обязательно примерь все. С этой роскошью.
Лариса надела одно за другим три платья. Ей по-прежнему больше всех нравилось голубое. Оно и шло ей потрясающе. Но ожерелье, конечно, не очень вязалось с отложным воротником. К двум другим оно подошло идеально.
— Выбирай, — сказала Эльвира.
— Вот это, — Лариса решительно взяла бутылочное.
— Я так и думала, — улыбнулась Эльвира и мысленно припечатала: «О вкусе не может быть и речи. Такое ожерелье нужно носить только с черным». Но говорить ничего не стала.
— Сколько? — формально спросила Лариса, прикидывая, не взять ли и голубое.
— Тысяча, — спокойно ответила Эльвира.
Лариса открыла рот для вопроса, но тут же его закрыла. О чем тут спрашивать. Эти люди… Значит, она, Лариса, в их глазах стала дорогой женщиной. Она холодно расплатилась и поехала на Ленинградский проспект, в косметический салон.
Игорь встретил ее настороженно. Но Лариса сделала вид, что не замечает. Она тепло его поцеловала и сказала:
— Я сегодня ужасно тороплюсь. Важный эфир. После массажа ты сам, пожалуйста, подкрась меня. Не люблю останкинских гримеров. Мне нужен грим вот к этому наряду и этому украшению.
Пока Игорь хлопал глазами, Лариса получала удовольствие не меньшее, чем от секса с ним.
Князев рассказывал долго, подробно и не без удовольствия. Он гордился той операцией. Сложным, продуманным планом, в ходе которого он всех поставил раком: следствие, суды, прокуратуру. Он получил наслаждение от своей власти и в глубине души презрительно удивлялся, как же это легко.
— Кто убил Сидорову?
— Блондин.
— Валентин Карасев?
— Да. Специалист по особым поручениям.
— Его в тот же вечер арестовали за кражу?
— Да.
— Значит, ребенка журналистки Петренко похитил не он?
— Мне ничего не известно про ребенка и журналистку.
— Леша! — крикнул Сергей в полуоткрытую дверь в другую комнату.
— С этим ребенком ничего не должно было случиться. Мне сказали, что только таким способом можно ее остановить. Чтоб она не таскалась и не приставала ко всем с этим делом. Мне не объяснили, что мальчишка болен.
У Сергея потемнело в глазах, он ударил Князева по голове рукояткой пистолета. Увидел кровь и невероятным усилием воли сдержался. «Стоять, — сказал он себе. — Это самосуд». И себе же ответил: «Законник хренов. А что требуется?»
— Тещу ты Блондину заказывал?
— А это при чем?
— При том. Говори. Это тебе не следствие по одному эпизоду.
— Ну послал его. Святое дело — от тещи избавиться.
— Заткнись, урод. А то прикончу тебя раньше, чем надо.
— А когда надо?
— Сообщу дополнительно. Это Блондин?
Ознакомительная версия.
