— Какого дьявола ты здесь делаешь? — заорал Ричард. — Проваливай прочь!
Томас глазом не моргнул и не стронулся с места.
— Вы приказали мне следить за тем, чтобы ни один мужчина не смел приближаться к леди Клер, — сказал Томас. — Я выполняю ваше распоряжение.
— А сейчас я говорю: пошел вон отсюда!
Томас не шелохнулся. Охваченная ужасом, Клер привалилась спиной к стене. «Неужели он бросит меня одну?» — стучало у нее в голове.
— Невозможно, милорд. Я дал перед богом клятву и не могу нарушить ее.
— Безмозглая скотина! — огрызнулся Ричард и крикнул во все горло:
— Стража!!
— Мы уже обсудили происходящее с вашим охранником, — сказал Томас и потрогал кончиками пальцев разбитый рот, — и мне удалось его убедить.
— В чем ты убедил его, наглый недоносок?
— В том, что лучше всего отвести вашу сестру в церковь к брату Джерому. Ей необходимо исповедаться и покаяться.
Клер хотела было возразить, но вовремя прикусила язык, заметив выразительный взгляд Томаса.
Ричард наконец понял, в какую неприглядную историю он попал по собственной вине, и охотно ухватился за соломинку, протянутую ему сэром Томасом.
— Правильное решение, — сказал он, поправляя на себе одежду и вытирая рукавом мокрые губы. — В последнее время она ведет себя самым непристойным образом, и это твоя вина, сэр Томас. Ты плохо смотришь за ней. Вот и сейчас я устроил тебе проверку, чтобы посмотреть, насколько ты бдителен. Ты не выдержал испытания,
— Увы, милорд, — сокрушенно согласился Томас, опуская голову. — Постараюсь исправиться.
— А я постараюсь подыскать кого-нибудь на твое место, — хмуро ответил Ричард. — Того, кому можно больше доверять, чем тебе. А пока не спускай с нее глаз и не давай ей ни с кем разговаривать, ты понял? Иначе я прикажу поджарить себе на ужин твои потроха.
— Слушаюсь, милорд, — все так же покорно ответил Томас.
— А теперь забери ее отсюда, — приказал Ричард и грузно повалился на кровать. — И прикажи принести вина, мне просто необходимо сейчас выпить. Или ты убил моего слугу, кровожадная тварь?
— Я только… оглушил его слегка, милорд.
Томас подал Клер руку, и она после секундного колебания приняла ее.
Клер не знала, насколько она может доверять сэру Томасу, но выбора у нее не было. Вернее, был, но настолько ужасный, что она и думать не хотела о том, что может вновь остаться наедине с Ричардом. Брат, сидя на кровати, продолжал следить за сестрой налитыми кровью глазами, и Клер вдруг почудилось, что она снова слышит зловонное дыхание Ричарда.
И все же Клер получила хорошее воспитание в монастыре и потому не могла позволить себе грубость при расставании. Ведь она, в конце концов, благородная леди, а не базарная торговка!
— Да пребудет на вас благословение господне, брат мой, — вежливо проговорила Клер, стоя у раскрытой двери, и прибавила при этом про себя:
«Что б ты в аду сгорел, скотина!»
Она так сильно впилась пальцами в руку Томаса, что ему стало больно, но он решил потерпеть.
Они прошли мимо неподвижного тела стражника, лежавшего возле стены. Клер, казалось, даже не заметила его. Взгляд у нее был мутным и остановившимся. Такой застывший взгляд Томасу доводилось видеть только у женщин, потерявших на войне все — мужей, детей, дом, и на долю которых выпало больше переживаний, чем может вынести простой человек. Оторвавшись от неподвижных голубых глаз Клер, Томас увидел багровые следы пальцев Ричарда, оставшиеся на ее нежной коже.
«Но сам-то лорд Ричард выглядит куда хуже, — со злорадным удовлетворением подумал Томас. — У него вся щека располосована. Интересно, как он станет объяснять это леди Хедвиге!»
Надо сказать, что леди Хедвига была единственным человеком на свете, которого лорд Ричард по-настоящему боялся.
Лицо Клер было неподвижным, лишенным какого-либо выражения. Губы ее припухли, волосы растрепались, и сэр Томас еще раз поблагодарил небеса за то, что успел прийти вовремя.
Теперь нужно ждать, что в ответ предпримет сам лорд Ричард, а ждать от такого человека, как он, можно чего угодно.
В одиночку Томас не сумел бы освободить Клер.
Ему помог брат Джером и, что удивительно, Саймои Наваррский со своим немым слугой.
«Странно, — подумал Томас. — Насколько мне известно, лорд Саймон всегда делает только то, что выгодно ему самому».
Возможно, вмешалась старшая сестра леди Клер, но навряд ли Грендель стал бы слушать женщину, пусть и свою будущую жену. Зачем он поставил на карту свое будущее при дворе Честного Ричарда? Ведь стоит только Томасу проболтаться о том, кто его предупредил, и черному магу придет конец.
Томас по-прежнему не был склонен верить Саймону Наваррскому, но помощь его принял с благодарностью.
Клер шла рядом с Томасом, словно деревянная кукла. Они спускались по лестнице к подножию восточной башни замка. Там, внизу, они свернули в лабиринт тускло освещенных узких коридоров, и здесь Клер впервые заговорила со своим спутником:
— Вы не оставите меня одну на несколько минут, сэр Томас?
Голос ее звучал слабо, приглушенно.
— Но это небезопасно…
— Мой брат не станет нас преследовать. Ему сейчас есть над чем подумать. Кроме того, я не прошу вас уйти — всего лишь пройти немного вперед. Я скоро догоню вас.
«Очевидно, ей нужно поправить что-то в своем туалете», — подумал Томас.
— Я буду ждать вас за следующим поворотом, — кивнул он наконец.
Оставшись один, Томас прислушался — не раздадутся ли торопливые женские шаги? Он вполне допускал, что Клер может в ее нынешнем состоянии броситься назад, чтобы попытаться немедленно свести счеты с Ричардом. Она и раньше, насколько мог заметить Томас, мечтала об этом. Однако в коридоре все было тихо, и если из полумрака и доносился какой-то странный звук, то понять, в чем дело, Томас не мог при всем желании.
Но он умел бесшумно двигаться — так, как должен двигаться настоящий воин, и неслышно подкрался ближе в своих легких, сделанных из мягкой кожи сапогах и увидел леди Клер. Она сидела на ступенях. Те странные звуки, которые он только что слышал, вырывались из ее рта, зажатого кулаком. Плечи Клер тряслись от рыданий, и слезы градом катились у нее по щекам.
Сначала Томас хотел вернуться на свое место — так же беззвучно, как и подошел. Сказать по правде, он терпеть не мог женских слез и не умел успокаивать плачущих женщин.
Но уйти он не смог. Как же оставить в одиночестве эту плачущую хрупкую девушку? Такую красивую. И такую несчастную. Он осторожно подошел ближе. Клер по-прежнему не замечала его. Томас опустился перед нею на колени, потом заставил Клер подняться и прижал ее к своей груди. Ноги Клер дрожали и подгибались, но Томас крепко держал ее в своих объятиях.
