Я не могу исполнить желания детей…
– Значит, единственное, что нам остаётся, это как-то попытаться компенсировать им это, – Энди прижал его к себе и нежно ответил на поцелуй.
Разумеется, в клубе было запланировано праздничное выступление на двадцать третье декабря, а перед его началом Энди позвал Тома к себе в кабинет и показал большую коробку.
– А вот и подарки, – улыбнулся он. В коробке дрыхли котёнок и щенок.
– Боже, какие они милые, – Том едва не растаял, воркуя над коробкой. – А что за порода? – он взял на руки сонного рыжего котенка, который, судя по круглому пузу, еще недавно плотно пообедал.
– Щенок – скотч-терьер, – Энди с улыбкой наблюдал за Томом.
Песик тоже проснулся и встал на край коробки, чтобы познакомиться, тем самым едва не перевернув ее, благо, Энди его удержал.
– А вот котик, думаю, дворянин. Но он из проверенной семьи.
– Я даже жалею, что это не мои подарки, – засмеялся Том, почесывая щенка за ухом и прижимая мурчащего котенка к груди. – Думаю, котик приведет Тео в восторг.
– Ну мы ведь будем жить в одном доме, – подбодрил его Энди, но тоже пожалел, что не додумался подарить Тому собственного питомца. Вообще выбор подарка стал для него гигантской проблемой.
– Я знаю, – улыбнулся он. – Думаю, это великолепный подарок. А вот твой тебя будет ждать под елкой, – он поцеловал Энди в нос и вернул снова закемарившего кота под бок к щенку.
– А твой – тебя, – улыбнулся Энди и погладил зверят. Те уже сейчас обещали стать лучшими друзьями. – Пора на сцену? – Энди глянул на часы.
– Еще есть время, я сегодня последним номером, – напомнил Том. – Так сказать, вишенка на торте.
– Самая сладкая вишенка, – Энди притянул Тома к себе и поцеловал в шею.
Продолжить им не удалось, в кабинет заглянул Брайан и виновато напомнил о рабочих вопросах. Правда, они тоже немного отложились, когда он увидел зверят.
Том оставил их решать деловые вопросы и направился за кулисы, прихватив с собой бокал шампанского – освежиться и расслабиться перед выступлением. Он смотрел, как их танцовщицы лихо отбивают чечетку, и пританцовывал в такт музыке, пока до него не донесся знакомый аромат. Том принюхался, пытаясь вспомнить, где раньше он слышал этот запах – смесь пудры и джина, с легкой ноткой бергамота. Он обернулся, и бокал выскользнул у него из рук, брызнув в стороны хрусталем и шампанским.
Поначалу ему казалось, он увидел привидение, но в тот же момент привидение бросилось к нему на шею, рыдая и душа в объятиях.
– Китти, господи Боже! – выдохнул он, крепко прижимая ее к себе.
– Том… Томми! Боже, не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу! – Китти на миг запрокинула к нему лицо и снова прижалась к его груди, неожиданно крепко для ее комплекции сжимая его в объятьях.
Несколько минут они не могли сказать друг другу что-то толковое, только обнимались под невнятные возгласы, и это не могло не привлечь внимание. Энди доложили о странной девушке, и он, встревоженный, тоже поспешил за кулисы.
– Томми, – окликнул он, глядя на любимого поверх подозрительно знакомой белокурой макушки.
Том поднял на него взгляд, растерянный до безмолвия, все так же прижимая к себе Китти. В глазах у него стояли слезы, а шквал самых противоречивых эмоций грозил перелиться через край. Горло у него сдавило спазмом, но он смог прохрипеть:
– Китти… вернулась, – он совершенно не знал, что с этим делать. Это был настоящий Рождественский сюрприз.
– Китти…? – недоуменно переспросил Энди, а когда девушка повернулась, ахнул от неожиданности. А в следующий миг от того, что сам оказался в ее объятьях.
– Энди, прости… простите меня оба! – заливаясь слезами, причитала она. – Я была такой дурой.
Решив, что эта сцена не для посторонних глаз, Энди прижал ее к себе, взял Тома за руку и потащил в свой кабинет.
– Китти, откуда ты? – наконец, смог спросить он, усадив ее в кресло и влив полстакана бренди.
– Из Лондона, – икнув и опрокинув в себя алкоголь, сказала она. – Приятно познакомиться, вдовствующая графиня Кэтрин Арлингтон. Мой муж, граф Теодор Арлингтон умер полгода назад. Несчастный случай, – сказала она, одновременно плача и улыбаясь. – Как только уладились вопросы с наследством, я приехала сюда. И нашла вас. Боже, все это время вы были здесь, а я даже не могла с вами связаться.
– Так ты уехала с ним? – опешил Том. Непросто оказалось уложить в голове, что Китти все же выбрала чувства к мужчине, а не к сыну.
– А насчет того, что мы все это время были здесь, тоже громко сказано, – усмехнулся Энди, переглянувшись с любимым. – Думаю, нам много чего есть тебе рассказать. Как и тебе нам. Пусть Том выступит, а ты приведи себя в порядок, посмотри выступление, и потом мы все обсудим, – ему тоже стало не по себе от мысли, что Китти бросила ребенка ради мужчины.
– Как мне после этого выступать? – спросил Том, у которого на фоне стресса натурально тряслись руки. Он плеснул себе виски из запасов Энди и проглотил залпом. – Я к черту все слова забыл.
Китти тоже была в раздрае, но крепко обняла Тома, прежде чем уйти в зал. Энди проводил их обоих, Тома до кулис, а Китти до места в баре.
Том едва помнил, как отыграл программу. Он был пьян от алкоголя и от событий, но отточенный за годы профессионализм его спас. Публика, кажется, даже не заметила, что он не такой собранный, как обычно. К счастью, зрители тоже были в изрядном подпитии, им было достаточно того, что они видят знакомое лицо любимого артиста. Провожали его привычными овациями.
А за кулисами его уже ждал Энди, который за время его выступления много чего передумал про Китти. Но ей в любом случае надо было дать выговориться.
– Идем, – он повел Тома в свой кабинет.
Том, как был в костюме, пошел следом за ним. Китти уже ждала там, поглаживая свернувшегося на коленях котенка, а из кухни доставили ужин, чтобы они не напились раньше времени.
– Мы отсюда, похоже, к утру выйдем, – сказал Том, попросив официанта принести из его гримерки одежду и все остальное, и принялся переодеваться прямо в кабинете Энди, чтобы не терять времени зря.
– Я знаю, о чем вы думаете, – Китти подняла на них взгляд все ещё воспаленных глаз. – Как я могла оставить своего Тео… своего мальчика… – слезы снова покатились по её щекам, а в глазах проявилась боль, пережитая за все эти годы. – Умоляю, скажите, что мой сын у вас, – прошептала она.
