Ева встала и протянула Пибоди очки. У бедняжки загорелись глаза, но Ева ехидно усмехнулась.
– Присовокупите к другим вещественным доказательствам, сержант.
Поникшая Пибоди уложила очки в пластиковый пакет.
– Черт! Но они хоть были красивые?
– Пибоди, они были прекрасны как боги. – Ева вспомнила о том, что она прежде всего офицер полиции, и серьезно оглядела комнату. – Надо вызвать команду для сбора улик, но, думаю, они ничего не найдут. Дискету с собранной вами информацией я возьму с собой в участок, потом свяжусь с родственниками. Хотя наши репортеры наверняка постарались, и об этом уже знает вся страна. А знаете, Пибоди, у меня нет ни малейшего позыва к самоубийству.
– Рада это слышать, мэм.
Ева взглянула на нее исподлобья.
– Как долго я этим занималась? Минут пять?
– Почти двадцать, мэм, – усмехнулась Пибоди. – Когда занимаешься сексом, время летит незаметно.
– Я не занималась сексом! – Ева почему-то виновато погладила свое обручальное кольцо. – Во всяком случае – в буквальном смысле. Должна же я была понять, нет ли чего в этой программе. Но, боюсь, здесь снова тупик. На всякий случай отдайте ее на экспертизу.
– Непременно.
– Дождитесь Фини. Может, он найдет что-то интересное в телефонных разговорах. Я пойду уламывать майора. Когда вы все здесь закончите, отвезите вещественные доказательства в лабораторию, а потом жду вас у себя. – Ева направилась к двери, но на полпути обернулась. – И никаких экспериментов с вещественными доказательствами!
– Собака на сене, – буркнула Пибоди, когда Ева уже не могла ее услышать.
Майор Уитни сидел за своим огромным столом и слушал. Он оценил то, как четко и ясно Ева все изложила, а также то, как ловко она опустила некоторые подробности. Уитни считал, что хороший полицейский должен держать себя в руках в любой обстановке, и с удовольствием отметил, что лейтенант Даллас в совершенстве владеет этим искусством.
– Вы проводили анализ результатов вскрытия Фицхью за пределами участка?
– Да, сэр, – ответила Ева, не моргнув глазом. – Этот анализ необходимо было провести на оборудовании, которого, к сожалению, нет в распоряжении нью-йоркской полиции.
– И у вас был доступ к такому оборудованию?
– Я смогла его получить.
– И смогли самостоятельно провести анализ? – спросил он недоверчиво. – Вы ведь, кажется, не слишком сильны в компьютерах, Даллас.
– Я постоянно овладеваю новыми знаниями, майор, – ответила Ева, глядя ему прямо в глаза.
Уитни позволил себе усомниться в этом, но промолчал.
– Насколько мне известно, у вас в руках оказались секретные документы государственной службы безопасности.
– Так точно. Но я бы не хотела называть источник информации.
– Источник? – переспросил Уитни. – У вас что, есть агент в службе безопасности?
– Агенты могут быть везде, – сдержанно ответила Ева.
– Будем надеяться, что это сойдет вам с рук, – буркнул Уитни. – А если нет, то вас вызовут на комиссию в ту же службу безопасности.
У Евы вспотели ладони, но ответила она спокойно:
– Я к этому готова, сэр.
– Да уж, будьте готовы. – Уитни задумчиво потер ладонью подбородок. – А что с этим делом о самоубийстве в «Олимпусе»? Я знаю, что вы занимаетесь им, хотя этот район к вам, лейтенант, не имеет никакого отношения.
– Получилось так, что я оказалась на месте происшествия. Я предоставила отчет полиции Гамильтона.
– Но не оставили попыток разобраться во всем самостоятельно?
– Майор, я имею право запрашивать сведения по делам, имеющим отношение к тем, которые я веду.
– Это должно быть обосновано.
– Сведения были мне необходимы именно для того, чтобы обосновать связь между двумя делами.
– Какая может быть связь между самоубийствами?
– Я убеждена в том, что все четыре случая, включая и гибель Сериз Дэвон, являются убийствами.
– Даллас, я только что просмотрел видеозапись последнего происшествия. Я видел полицейского и самоубийцу на карнизе, видел, как полицейский пытался отговорить женщину, но она все-таки прыгнула вниз. Ее никто не толкал, не принуждал, ей никак не угрожали.
– Я считаю, что ее к этому принудили.
– Как?
– Пока не знаю. – Евой впервые овладело чувство безысходности. – Но я уверена, совершенно уверена в том, что в ее мозге в лобной доле левого полушария найдут тот же самый ожог! Это я знаю точно, майор. Я только не знаю, как он появляется. – Она помолчала. – И не знаю, кто это делает.
– Вы считаете, что кто-то побуждает людей к самоубийству, имплантируя нечто в их мозг? Но каким образом?! Это же невероятно!
– Мне не удалось выявить никакой другой связи между потерпевшими. Они принадлежали к различным социальным группам, получили разное образование. Они росли в разных городах, пили разную воду, ходили в разные спортивные клубы. Но у них у всех одинаковым образом поражен мозг. Это не может быть простым совпадением, майор. Повреждения были каким-то образом нанесены, в результате чего погибли люди. Я полагаю, что у нас есть все основания считать это не самоубийствами, а убийствами. А расследование убийств – моя непосредственная работа.
– Вы балансируете над пропастью, Даллас, – сказал Уитни после недолгой паузы. – У погибших остались семьи, и эти семьи хотят, чтобы дела были закрыты. Ваши расследования только причиняют им лишнюю боль.
– Мне их очень жаль.
– Наверху тоже выражают недовольство, – добавил он.
– Я готова предоставить отчет начальнику полиции, если получу соответствующее распоряжение. – В душе Ева очень надеялась, что этого делать не придется. – Я остаюсь при своем мнении, майор.
– Даже опытные полицейские иногда ошибаются, Даллас.
– Значит, и я имею право на ошибку. – Уитни хотел что-то возразить, но она продолжала: – Сегодня я была на том злополучном карнизе. Я видела ее, смотрела ей в глаза. И я знаю.
Уитни оперся руками о стол. В отделе была масса других дел, и ему было нужно, чтобы Ева занималась ими: бюджет не позволял надеяться на пополнение штата.
Но руководитель должен всегда искать возможность компромисса.
– Могу дать вам неделю, не больше. Если вы не найдете ответов на свои вопросы, дела будут закрыты.
– А начальник полиции?
– Я переговорю с ним лично. Найдите хоть что-нибудь, Даллас, иначе от вас заберут эти дела и переведут на другие.
– Благодарю вас, сэр.
– Вы свободны, – сказал он и добавил, когда она уже подошла к двери: – Да, Даллас, если вам придется в своих изысканиях… свернуть с проторенной дороги, будьте очень осторожны и внимательны. Передавайте привет мужу.
Ева едва заметно покраснела и, пробормотав что-то невразумительное, выскочила из кабинета. Взглянув на часы, она судорожно взъерошила волосы и бросилась бежать по коридору, поскольку опаздывала в суд.
