class="p1">Том понимал, что это для нее сейчас важнее всего и сел рядом, взяв ее за руку.
– Я растил его и заботился о нем, как о своем сыне, – заверил он ее. – И я говорил ему, что ты не бросила его, а просто… занята. Ездишь с миссионерской программой по миру, – Том улыбнулся. – Он очень по тебе скучает.
– Господи… какое счастье, – она рванулась к нему, чтобы обнять, только придержала котёнка. – Спасибо, Том. Я никогда не смогу отблагодарить тебя… вас обоих. Не было дня все эти годы, чтобы я не думала о моем Тео, о моем солнышке. Но Теодор… он был самым настоящим чудовищем, – она послушно сделала ещё глоток бренди, прежде чем продолжить. – Он сказал, что бросит Тео в Гудзон, если я не соглашусь ехать с ним.
– Расскажи, как ты жила все эти годы, – попросил Энди, сев рядом. – А потом и мы расскажем.
– Теодор не поверил, что Тео от него, но сказал, что хочет законного наследника, которого я должна ему родить, – начала рассказ Китти. – Чтобы спасти моего мальчика, я согласилась уехать с ним. Он даже женился на мне, – она горько усмехнулась. – То ли Господь сжалился надо мной, то ли мой маленький Тео и, правда, не от Теодора, но забеременеть за эти годы у меня ни разу не получилось.
Том и Энди слушали ее печальную историю, только теперь в полной мере понимая, через что она прошла.
– Только вот потом он понял, что такая жена для него – это позор. Он издевался надо мной, бил меня, постоянно пил, – рассказывала она, уже даже не всхлипывая. – А я даже не могла сбежать, он ревновал меня к каждому столбу, за мной постоянно следили. Я прошла кучу врачей, все они подтвердили, что я здорова. Многие годы я мечтала, чтобы он меня отпустил. Потом поняла, что больше не могу терпеть и ждать. Видимо, я слишком много времени провела среди мафии, – она улыбнулась Энди и стерла дорожку слезы со щеки.
– Он увлекался самолетами. Ну и не знал, что я дочка механика, а не просто фермера. Я сделала так, что на землю он не вернулся, – призналась она, и Том понял, что вероятнее всего она впервые об этом говорит.
– Ай да умница! – искренне восхитился Энди, погладив её по руке. – Туда ему и дорога, подонку. Хорошо, что ты смогла вырваться, – он уже не осуждал её за то, что бросила Тео.
– Ты сказал, что вы тоже не были здесь все эти годы, – припомнила Китти, наконец, обратив внимание на ужин, который успел остыть. – Вы уезжали из Нью-Йорка? С Тео?
– Ох, милая, все гораздо сложнее, – Том грустно ей улыбнулся. – Когда ты уехала, все и завертелось, практически день в день. Я засадил Энди и дона Мазари за решетку, а сам сбежал с Тео в Шанхай, когда понял, что мне иначе не выжить.
Реакция Китти была невероятной. Она обалдело выпучила глаза и глупо моргала.
– Что-что ты сделал? – переспросила она, переведя взгляд на Энди, понимая, как все это должно было закончиться.
– Думаю, нужно больше подробностей, – Энди ей улыбнулся, давая понять, что она все поняла правильно, но есть существенные детали.
Пришла их очередь рассказывать, сначала по отдельности – о сделке с ФБР, о тюрьме, о бегстве в Шанхай, о годах по отдельности – годах терзаний, мысленных претензий и оправданий. Ближе к концу они стали рассказывать вместе, дополняя рассказ друг друга.
Звуки музыки из зала стихли, клуб закрылся, а они все сидели, разговаривали.
– Не представляю, что было бы, если бы я вернулась в Нью-Йорк и не застала бы вас…– покачала головой Китти. Они искурили все сигареты и пробрались на кухню клуба и варили кофе. Занималось морозное позднее утро Сочельника.
– Хорошо, что ты вернулась. Мне не терпится познакомить тебя с Тео, хотя немного переживаю, вдруг тебе не понравится то, каким я его воспитываю, – улыбнулся Том, уставший и морально, и физически от ночи воспоминаний.
– Господи, Том, я готова тебе ноги целовать за все, что ты сделал для моего мальчика, – Китти снова прижалась к нему.
Сейчас, в лучах рассветного солнца стало особенно очевидно, как она повзрослела за эти годы, от беззаботной мило-глуповатой девчонки не осталось и следа.
– К тому же, я знаю тебя, ты не мог воспитать его плохим человеком, – она погладила Тома по груди.
– Он говорит по-китайски иногда лучше, чем по-английски, – рассмеялся Том. – Но думаю, скоро наверстает. Погостишь пока у нас? – спросил он, а в душе у него уже ныло, что рано или поздно Тео придется отпустить жить с матерью.
– Если вы позволите, – Китти с благодарностью приняла чашку с кофе. – Я понимаю, что он меня совершенно не знает, и ему нужно время, чтобы привыкнуть ко мне.
– Китти, он твой сын, конечно, позволим, – ответил Том. – Ты ведь надолго приехала в Нью-Йорк? – уточнил он. – Или ты вернешься… в Англию?
– Боже, нет, ни за что! – она замотала головой. – Я надеюсь найти тут надежного человека, который согласится поехать туда и продать все от моего имени. Но я туда больше ни ногой.
– Человека найдем, – пообещал Энди. – Ну что, я предлагаю ехать домой. Ты готова? – спросил он у Китти.
Они допили кофе, да и живности в коробке становилось скучно, так что нужно было скорее везти их домой, где их еще предстояло спрятать от глаз детей до наступления Рождества.
– Да, думаю, готова, – кивнула Китти.
Они вышли на улицу и устроились в машине Энди. Город ещё спал, и доехали они достаточно быстро.
– Какой чудесный дом, – восхитилась Китти. – Не то, что склеп, в котором жила я.
– Мы много сил вложили в него, чтобы он был уютным. И отражал влияние Шанхая, но это уже внутри, – поделился Том, прижимая к себе коробку со спящими животными. Как он и ожидал, Паола уже проснулась и варила кофе в кухне.
– Паола, мы устроим пока наших питомцев в дальней кладовке, чтобы дети не увидели раньше времени, – сказал он, попросив пару мисок для воды и корма.
– Ох, какие чудесные малыши! – ожидаемо восхитилась кухарка и всплеснула руками. – Ну вот еще, не хватало их пугать кладовкой. Я отнесу зверяток в свою комнату, все равно детки туда не ходят, – она забрала коробку и, заметив Китти, приветливо-вопросительно посмотрела на нее.
– И еще, познакомься, пожалуйста, это наша гостья и мама Тео, Кэтрин. Но мы зовем ее просто Китти, – представил Том. – Она пока поживет у нас какое-то время.
– Ох, какое
