Ознакомительная версия.
– Может, и так.
– А зачем тогда?.. Что-то я не понял. Хм-м, смысл-то какой?! Знал он, что ли, что ты их живыми не застанешь? Так-так-так… Слышь, Даня, что за базар? – позвал дядька Кузьмина. Тот лениво повернулся, сбросил с головы подушку, посмотрел на них сонными рассеянными глазами. – Может, он и правда эту дуреху отправил к старым козлам с пустышкой, чтобы засветилась она там?
– Не знаю, – недовольно буркнул Кузьмин. – И знать не хочу. Пусть коробку покажет, там и решим.
– А коробку ты в камере хранения на вокзале оставила? – уточнил дядька.
– Да.
– И не забрала еще?
– Нет.
– Ну, что же! Хоть и немного, но уже кое-что. Тогда едем, посмотрим, что там тебе надо было дяде Косте передать, да так и не было передано.
Дядька сорвался с места и потрусил в прихожую. На ходу опомнился, вспомнив, что он в одних трусах. Вернулся в спальню, одевался минуты две, не больше. Вышел в тщательно выглаженных брюках, светлой рубашке навыпуск, с длинными рукавами. Это чтобы росписи его идиотской не было видно, догадалась Дина. Хотя ситуации это помогало мало. Рожа у дяди была такая, что сведущий человек запросто мог бы статьи закона по ней угадать.
– Я готов. Поднимайся, Даня, едем.
Кузьмин недовольно покачал головой, о причинах его мрачного настроения можно было только догадываться. Сполз с дивана, встал между дядей и Диной и первым шагнул в прихожую.
И в этот момент в дверь постучали. Странно как-то постучали, неравномерно. Определенного условного ритма в этом стуке Дина не уловила, чего нельзя было сказать о ее низкорослом спутнике. Он мгновенно напрягся и попятился.
– Нашел все-таки, сука! – прошипел он и с плаксивой ноткой в голосе обратился к Кузьмину: – Вот что я говорил тебе, а!!! Не надо было сюда ехать! Ведь нашел он меня, сука!!!
Стук повторился, но уже более настойчиво и громко.
– Открывать? – озадачился Данила, оборачиваясь к мужику. – Не побежишь же!
– Да хватит уже, отбегался, – проворчал тот и удрученно махнул рукой. – Открывай, чего там!
Кузьмин шагнул к входной двери, щелкнул замком, и в следующий миг квартира наполнилась оглушительным топотом, криками, матом. Щелкали затворы, орали в голос закутанные в камуфляж по самые глаза омоновцы. Их троих бросили на пол. Пинали в ноги, заставляя их раздвинуть. Заламывали руки, давили стволами между лопаток. И снова орали и орали, приказывая не шевелиться и молчать. Когда Кузьмин попытался было что-то возразить и даже назвал какую-то звучную фамилию, к кому ворвавшимся следует обратиться, чтобы все выяснить, ему просто дали по зубам прикладом.
– Молчи, сука!!! – приказал ему здоровяк со злыми глазами – их только и было видно в прорезях маски. – Молчи, а то пристрелю при попытке к бегству!
Дине приказывать было не нужно. Она как будто окаменела, ничего не соображала и почти не чувствовала, как ее тщательно обыскивают, забираясь грубыми пальцами даже под нижнее белье. Как орут на нее и грубо толкают носком тяжелого ботинка, приказывая перевернуться на спину.
– Прекратите! – заорал Кузьмин, выплевывая кровь на рубашку. – Девушка вообще ни при чем! Не трогайте ее!!!
И снова получил прикладом – по шее. После чего дернулся и затих, уткнувшись лицом в пол.
Странно, но дядечка в светлой рубашке с длинными рукавами все это время преспокойно лежал на полу и тихонько посмеивался. Дине даже показалось, что он ей опять подмигивает. Может, он так с ума сходит? Да от такого ужаса и сойдешь!
– Девушку, говоришь? – рокотнул вдруг кто-то из присутствующих, уже после того, как Данила упал лицом в пол. – А ну-ка, парни, давайте-ка сюда эту девушку. Глянем, что за шмара.
Дину рывком подняли с пола, потянув за руку так, что у нее хрустнуло в плече и под лопаткой. И поставили перед лицом пожилого мужчины, чье лицо не было спрятано под маской. И одет он был в гражданское – в темно-синие джинсы, серую футболку и неофициальные плетеные штиблеты.
– Так-так-так, – седой краснолицый гражданский внимательно смотрел на нее какое-то время, а потом вдруг спросил: – Игнатова?
– Д-д-да-а, – еле справившись с заиканием, она интенсивно закивала. – Совершенно верно, я Дина Игнатова, я…
В помощь ее ошалевшей психике тут же, выбивая искры из-под копыт, табуном примчались спасательные мысли, что эти ребята в камуфляже явились сюда, чтобы вызволить ее из плена. Ее потеряли, ее ищут, о ней беспокоятся! И вот ее спасители тут! Обыскали ее они скорее по ошибке, приняв за сообщницу этих двух преступников. А теперь седой пожилой мужчина ее узнал, и теперь…
– Игнатова, значит? Ну-ну.
Мужчина сделал какой-то непонятный Дине знак своим спутникам, и ее отвели в сторону. Поставили лицом к стене, заставив задрать руки вверх и сцепить их на затылке. Краем глаза она видела, как тот – в штатском – медленно подходит к другу Кузьмина, садится перед ним на корточки и свистящим шепотом что-то ему говорит.
– И вам не хворать, гражданин начальник! – весело поприветствовал его дядечка в наколках. – Запомнили, стало быть, наш условный сигнальчик-то, да?
– Как же мне его забыть, Кузя, если я в ту ночь еле жив остался? Век помнить буду, век! Да ты вставай, Кузенька, вставай. Чего пластом-то лежать, господи! Чай, не чужие.
Сильные руки замотанных по самые глаза в камуфляж мужчин подняли с пола тщедушного мужичка, поставили его перед гражданским, попутно уперев ему в ребра автоматный ствол.
– Зря вы так, гражданин начальник, – с сожалением сказал мужичок, кого «гражданский» назвал Кузей. – Налицо превышение должностных полномочий.
– А что я превысил, Кузенька? – тихо, но очень злобно рассмеялся гражданин начальник. – В дом ты меня сам впустил.
– Так вы в доме беспредел творите с мирным населением, – Кузя укоризненно покачал головой.
– Это ты-то – мирное население?! – оскалился седой. – Ты – угробивший не одну человеческую жизнь! Ты – которому убить человека, как поссать сходить! Ты…
– Я за то сполна заплатил, гражданин начальник, – не обиделся Кузя. – Бо€льшую часть своей жизни просидел. Только, можно сказать, жить начал. А вы не даете!
– Я говорил тебе, чтобы ты в моем городе больше не появлялся?! – Сильная рука с короткими толстыми пальцами вцепилась вдруг в горло Кузи и надавила на его кадык. – Говорил?!
– Говорил, говорил, гражданин начальник, – захрипел Кузя, беспомощно закатывая выпученные глаза. Лицо его приобрело странный сизый оттенок. – Только ведь я с мирной миссией! У меня и свидетели имеются. С миром я, с ми-и-иром…
Он дернулся всем телом и начал оседать на пол. Тип, державший автоматный ствол у его ребер, беспокойно замотал головой и что-то зашептал седому. Тот сердито взглянул на мужчин, распростертых на полу, тоже настырно замотал головой и вновь присел перед Кузей на корточки.
Ознакомительная версия.
