Рейн спала, подложив руку под щеку. Ее розовый пухленький детский рот приоткрылся. Она выглядела бесподобно, но видно было, что она очень утомилась.
Он поставил поднос на тумбочку у кровати и зажег свечу. Накапал воск на тарелку и установил остальные свечи. Ему понравился их неровный свет. Они пахли медом, прямо как она. Сет жутко не хотел ее будить, но все же потрепал ее по волосам.
— Эй, — мягко прошептал он, — еда готова.
— Что? — Она распахнула глаза, не понимая, что происходит.
— Это твой парень, — проинформировал он. — Помнишь такого? Я тебе принес покушать.
Она приподнялась, облокотившись, и увидела свечи. Ее улыбка сказала ему больше, чем любые слова. Ей понравилось. Ему это польстило.
Затем она увидела тарелку с бутербродами.
— Боже мой, кто все это будет есть? Он улыбнулся:
— Не переживай, я зачищу все, что ты оставишь.
Он не готовил с тех пор, как Джесси повзрослел. Каша да бутерброды, вот и все, что он умел делать, но Рейн, видимо, понравилось. Она принялась за еду, сев со скрещенными ногами на кровати. Когда они дошли до пирожных, Рейн закатила глаза.
— У меня сейчас случится сахарный оргазм, — промямлила она с набитым ртом. — Срочно дай мне еще кусочек.
— Того или другого?
— Сначала одного, потом другого. Чудесный вечер.
— Ты о сексе или о пирожных? — спросил Сет лукаво. Рейн так улыбнулась в ответ, что Сета вновь охватила волна возбуждения.
— Тебе не хватило?
Сет посмотрел на ее усталое лицо.
— Не волнуйся, я знаю, что ты утомилась. Я больше не буду к тебе сегодня приставать. Я просто хочу заснуть в твоих объятиях.
— Приставать? А кто сказал, что я против? Дважды его просить не пришлось…
…Сначала все как всегда: ужас, удивление и неотвратимость грядущей катастрофы. Ее отец указывает пальцем, она следует взглядом за его рукой. Кровь сочится из мрамора, как в старых триллерах. Она смотрит на отца, но это уже не отец, а Виктор. Он улыбается. Он хватает ее за косы и дергает. «Ах, Бога ради, Катя, соберись. Не будь плаксой. Мир не любит плакс». Его голос гулко разносится в ее голове, отдаваясь металлическим звоном.
Она стояла на пристани Стоун-Айленд, одетая в зеленый купальник с лягушками. Ее косы были туго заплетены, специально, чтоб не мешали плавать. Мама тоже была тут, в желтом сарафане, и смеялась. Какой-то крупный темный мужчина подошел к Кате, сорвал с нее очки с лягушками и поднял высоко над головой, чтобы она не могла допрыгнуть. Он дразнил ее, дразнил и смеялся. А она не могла без этих очков, потому что все расплывалось перед глазами. Усы этого мужчины смеялись вместе с ним, хотя это вовсе не казалось ей забавным. Слезы наворачивались на глаза сами собой, и как она ни пыталась удержать их, у нее ничего не получалось. Хотя она знала, что, если Виктор увидит ее в слезах, ей снова достанется.
Лодка ее отца отплывала от берега. Он помахал ей на прощание, и, несмотря на то что все расплывалось, она заметила тоску в его глазах. Рейн сходила с ума, когда видела его таким разбитым. Он помахал и взрослым тоже. Лодка отплывала все дальше, он становился все меньше.
«Помни». Он был слишком далеко, и она не могла его слышать, но тем не менее слышала так ясно, словно он говорил ей на ухо.
Вот и все. Она знала это наверняка. Она никогда его больше не увидит. Паника захлестнула ее. Она побежала вслед за отцом. Она кричала, чтобы он вернулся. Она умоляла его вернуться. Она придумает, как его спасти, только бы он вернулся…
— Рейн! Боже милостивый, проснись! Это только сон, малышка! Проснись!
Она отбивалась от сильных рук, что держали ее. Затем сознание ее прояснилось, и она увидела Сета. Секс, шоколад, свечи, растаявшие в лужицы воска, потом сон, потом еще один. Остров.
Она прижалась к нему и залилась слезами. Но они, как и всегда, вскоре высохли. Тепло его тела согрело ее, и она успокоилась. Затем вытерла мокрые глаза тыльной стороной ладони.
— Извини, я тебя разбудила, — сказала она.
— Да ладно. Что за кошмар тебе приснился? Она покачала головой:
— Я не могу рассказать.
— Это может помочь, я слышал об этом.
Она снова покачала головой. Сет поцеловал ее в затылок.
— Как хочешь. Но если передумаешь, то я всегда к твоим услугам.
— Спасибо, — прошептала она.
— Ты сможешь снова уснуть?
— Нет, — призналась она. — Не сразу. А может, и вовсе не усну.
— Так, значит, это у тебя не в первый раз.
Его невозмутимый утвердительный тон немного успокоил ее. Сет протянул руку и включил торшер.
— Я могу как-нибудь помочь? Может, кому физиономию набить?
Она снова прильнула к нему, поцеловала его бицепс и покачала головой.
— Ты не сможешь спасти меня от этой проблемы, Сет, — тихо сказала она. — Но спасибо за то, что тебе не все равно. Я тебя за это люблю.
Он вздрогнул, услышав страшное слово на букву «л». Она слышала о том, что у мужчин это может вызвать панику, по сама никогда с этим не сталкивалась.
«Не надо цепляться за иллюзию контроля», — напомнила она себе. Он не убежал, и это уже многообещающе.
— Итак, — начал он преувеличенно обыденным голосом. — Что дальше?
— Дальше ты ляжешь спать, а я буду всю ночь смотреть в потолок.
— Нет, я про нас? Что будет дальше с нами?
Она облокотилась, откинувшись назад, и улыбнулась ему:
— Для начала ты мог бы пообещать мне, что больше не будешь выскакивать из темноты и пугать меня.
— Так дай мне ключ, — предложил он. — Когда будешь приходить домой, то просто скажешь: «Милый, я пришла», и если я тут, то отвечу тебе: «Как прошел день, дорогая?»
Она немного опешила от такого наглого предложения.
— Ну знаешь, Сет, это уж слишком.
— Соседи могут неадекватно отреагировать, если будут видеть, как я изо дня в день взламываю твои замки. Кроме того, официальные парни получают комплект ключей.
— Правда?
Он нахмурился:
— Конечно, да. — Казалось, его слегка раздражают ее колебания.
Рейн разглядывала узор из волос на его груди, обдумывая идею. Это противоречило всем ее правилам, но эти правила уже не соответствовали той безумной жизни, к которой она начала привыкать. Видимо, она была рождена пребывать в хаосе. Она вздохнула и повиновалась зову сердца, но не ума.
— Я дам тебе ключи, которые мне отдал Виктор.
— Что? — Сет аж подскочил.
— Он ждал меня вчера здесь, когда я пришла домой, — объяснила она.
— А чего ему надо было?
— Он хотел, чтобы я за тобой шпионила, — вздохнула Рейн. — Ты ему любопытен.
— Ну? И что ты ему сказала?
— Я сказала ему «нет», — просто ответила она. — Я сказала ему, чтобы он уходил. А что еще я могла сделать?
— Ты могла сказать ему, что уходишь с работы. Могла сказать, чтобы он катился куда подальше. Ты могла уехать из города. Вот что ты могла сделать.
